Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

Только сейчас я заметил, что мы не отпускаем друг друга и держимся за руки.

А в голове мысль — сколько ещё раз мне так будет везти?

От мыслей о здоровье Антонины и моей удаче, я вернулся к реальным вещам. В грузовой кабине устало сидели бойцы группы спецназа, а также Кеша, карауливший Хавкина. Миша стонал, когда его обрабатывал санинструктор.

— Я помогу, — попыталась встать Белецкая, но ей не дали подняться.

— Тебе самой помощь нужна, — уложил я Антонину на скамью, с которой бойцы слезли на пол, уступая девушке место.

— Тут у ребят серьёзнее раны. Я смогу.

На меня посмотрел санинструктор и покачал отрицательно головой, показывая, что помощь ему не нужна. Я оставил Тосю и подошёл к Хавкину.

— Как он? — спросил я медика из группы спецназа.

— Жить будет, но надо в госпиталь. Сначала быстро прооперируют, а потом и в Дамаск можно. Там есть большая больница.

— Понял, спасибо.

Антонина лежала на лавке. Я сел рядом с ней и прикрыл глаза. Ко мне подсел Иван — командир группы спецназа.

— Как группа? — спросил я.

— Все живы. И с трофеем, — указал Иван на брезент, лежащий рядом с рампой вертолёта.

Сначала я не замечал, что в вертолёте есть ещё кто-то. Оказывается, спецназовцы смогли взять пленного. Судя по тому, что завёрнутый в брезент человек ещё ворочался, взяли живым.

— Кто такой? — спросил я.

— Один из полевых командиров «Чёрных орлов». Точнее, «арабское лицо английской национальности».

Похоже, что не только авиацию наводили в тылу противника спецназовцы.

До посадки на площадку все в грузовой кабине молчали. То ли не было сил, то ли просто все привыкли. Пот, кровь, слёзы, боль и смерти — всё у старой карги под названием «война» связано друг с другом и идёт рука об руку.

Вертолёт коснулся колёсами шасси площадки. Бортовой техник быстро выскочил из кабины экипажа к сдвижной двери. Винты ещё не остановились, а к Ми-8 уже подбежали санитары из госпиталя и две медсестры. Тося не сразу согласилась, чтобы её первой вытащили из вертолёта. Мол есть более серьёзные раненные, чем она.

— Саша, только попробуй мне организовать госпиталь в Дамаске. Я тебя прибью, — заявила Антонина, когда я с солдатами тащил её на носилках.

Сирийские бойцы вопросительно смотрели на меня, будто не верили, что женщина может так смело разговаривать после ранения.

— Она сильно головой ударилась. Теперь много говорит, — сказал я на арабском, и парни заулыбались.

— Что ты им сказал? — спросила Тося.

— Сказал, что ты моя женщина, — улыбнулся я.

Тося сощурилась и загадочно посмотрела на меня.

— Саша, это ты официально заявляешь? — спросила Тося.

Белецкую приготовились принять в госпитале и попросили меня не заходить.

Постояв рядом с госпиталем и проводив Михаила, я пошёл к вертолёту. Рядом с ним шёл послеполётный перекур и… молчаливое обсуждение прошедшего задания.

Несколько спецназовцев, Тобольский и его экипаж, а также Кеша просто стояли полукругом. Никто ничего не говорил, а только смотрели под ноги и пускали дым.

— Сан Саныч, всё же я должен вам спасибо сказать, — протянул мне руку Иван, выбросив затушенный окурок в сторону.

— Пожалуйста, но вытащили вас другие, — ответил я.

Тобольский прокашлялся и покрутил головой.

— Не-а. Не подбей вас, я бы не сел рядом с ними и не забрал бы их. Ваше падение отвлекло большую часть сил. Боевики рванули к вам, позабыв, что у группы Ивана был пленник. Только издалека продолжали обстреливать и всё, — объяснил Олег Игоревич.

Ну, пускай будет и так. Все молодцы.

— Кстати, а где пленный? — спросил я, и Ваня показал на УАЗ и пару внедорожников, уезжающих по песку в сторону палаточного госпиталя.

— Забрали. Сопин тоже с ними поехал. Мы особо не церемонились с полевым командиром и его надо подлечить, — ответил Ваня.

— Сопин сказал, что надо с ним быстрее разговаривать. Он много знает, — добавил Кеша.

— Много? — переспросил я и посмотрел на Ивана.

— Да. Я удивлён, что нам вообще позволили выбраться. Думал, этого парня застрелят. Чтоб только он нам не достался.

Я переглянулся со спецназовцами и Тобольским. Потом резко повернулся в сторону госпиталя. Столь важного боевика взяли и привезли в полевой госпиталь?

— Что за звук? — проговорил бортовой техник.

Нельзя было даже думать о плохом в такие моменты.

Этот характерный вой ни с чем не спутать. Шуршание летящих реактивных снарядов или просто «эрэсов» бьёт по нервам ещё на подлёте.

— Ложись! — крикнул я, оттолкнув в сторону Кешу и прыгнув в небольшую колею, оставшуюся от колёс.

Первый взрыв произошёл в двухстах метрах. Ещё один чуть дальше. Дым ещё не рассеялся, а из приёмного отделения доносились крики.

Друзья! Благодарю вас за интерес, проявленный к моему творчеству. Всем большое спасибо за поддержку книги комментариями, лайками и наградами.

Глава 2

Пыль и дым постепенно рассеивалась. Запах гари ещё продолжал бить в нос. Шуршание «эрэсов» не было слышно. Зато становились всё громче и громче крики раненных.

— Быстро туда! — громко сказал я.

Поднявшись на ноги, я выскочил из своего временного укрытия и рванул в направлении палаток приёмного отделения.

— Саныч, помогу, — кричал сзади Кеша, но я бежал не оглядываясь.

Мысли были только о том, чтобы быстрее найти Антонину. Каждая минута может стать решающей в этой битве со смертью. О том, что она уже проиграна я и не думал.

— Быстрее… мужики! Несите их… туда! — вышел мне навстречу доктор, крича изо всех сил.

Похоже, его контузило. Голова у него была разбита, а из правого уха шла кровь. Белый халат стал грязно-алым.

— Куда⁈ Куда тащить⁈ — перекрикивал его Тобольский, прибежавший следом.

— В Дамаск тащите. Щас много раненных будет, — продолжал надрываться врач и, от бессилия сел на землю.

Осмотревшись, я увидел несколько тел убитых. Все застыли в неестественных позах. Кто-то с открытыми глазами, а кто-то и с улыбкой на окровавленном лице.

— Помогите! — кричала девушка, которая стояла на коленях и держалась за голову, мучаясь от временной контузии.

— Я ей помогу. Ищи Тосю, — обогнал меня Кеша, подбегая к девушке.

Протискиваясь через завалы из кроватей и медицинских стоек я искал Белецкую, но её нигде не было видно. Разбирая