Японская война 1904. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов

в тылу и смогли их сохранить, а для десантной операции на Квантуне у нас не было преимущества на море и Тихоокеанского флота.

К счастью, в моем распоряжении были воспоминания и о других сражениях прошлого и будущего. Пусть менее успешных и более кровавых, но которые подходили бы под нашу ситуацию. Например, штурм Перекопа… Я невольно бросил взгляд на Врангеля и поспешил кивнуть Лосьеву, чтобы тот начинал:

— Правый фланг, — Арсений шагнул к карте и показал подходы к перешейку, которые мы будем использовать. — Со стороны Ляодунского залива его прикрывают канонерки. Их пушки слабее, чем у крейсеров, зато они могут подходить сильно ближе к берегу. Поэтому с этой стороны мы будем использовать по минимуму технику и по максимуму людские ресурсы. Японцы, конечно, заметят накопление сил, но мы сможем добиться оперативной внезапности за счет того, что пойдем не во время отлива по отмели, а заранее наморозим себе путь с помощью валежника! Опыты уже проведены: если массы достаточно, то ледяная кашица очень быстро смерзается в полноценный лед даже в это время года, и мы получаем дорогу там, где нас в принципе не ждут. Ночи становятся все длиннее: если в начале месяца на темное время суток приходилось около 12 часов, то сейчас уже 13, к концу месяца будет 13 с половиной. Вполне достаточно, чтобы при должной тренировке проложить ледяную тропу в обход японских укреплений.

— Левый фланг, — я остановил возможные вопросы и попросил Лосьева двигаться дальше.

— На левом фланге со стороны Корейского залива ситуация одновременно проще и сложнее. С одной стороны, из-за высокой осадки крейсеров они фактически могут подойти на дистанцию выстрела только во время прилива. С другой стороны, именно это время наиболее подходит для нашей атаки. Ну и японцы не дураки. Зная о слабом месте морской поддержки, они подтянули на этот фланг побольше артиллерии и людей. Поэтому здесь мы будем строить мост. Естественно, не постоянный. Подготовим понтоны, усилим их, чтобы смогли выдержать вес броневика, проложим железную дорогу до побережья, чтобы суметь их быстро подвезти в нужный момент. Тут еще нужно много что проверить, но в теории мы сможем развернуть мост в обход японских укреплений всего за два часа.

— Значит, четыре направления, — Бильдерлинг переглянулся со Штакельбергом и посмотрел на меня. — И где же будет главный удар?

Очень правильный вопрос. Опытные генералы сразу поняли, что бить растопыренными пальцами — это путь в никуда. А значит, 3 направления из 4-х будут работать не на сам прорыв, а на то, чтобы обеспечить условия друг для друга и для главного удара.

— Прошу прощения, — я вежливо поклонился, — но этого я сказать не могу.

— Не доверяете? — нахмурился Штакельберг.

— Вам — доверяю, но информация из нашей армии стабильно утекает на сторону. У себя я могу контролировать этот процесс хотя бы частично, в чужих подразделениях — не буду даже и пытаться.

— И зачем же вы тогда нас позвали?

— Чтобы показать общую картину, чтобы договориться о том, где на этих направлениях мы сможем действовать вместе…

— И то, что часть этих действий в итоге окажется отвлечением внимания через, как вы сказали, утечки на сторону — это тоже часть плана?

А что тут сказать? Я просто кивнул в ответ, надеясь, что меня сейчас не пошлют, и… Не послали. Бильдерлинг со Штакельбергом в итоге оказались вполне разумными людьми и офицерами. Мы даже согласовали совместные действия во время будущего наступления. В идеале бы, конечно, они пустили к себе Ванновского с Огинским, чтобы те им чистку устроили, но… На такие резкие действия моей репутации еще не хватало.

— Так как же мы будем атаковать на самом деле? — высказался за всех Шереметев, когда оба генерала покинули фанзу и тут остались только свои.

И вот здесь уже можно было ничего не скрывать. Шпионы шпионами, риски рисками, но, чтобы добиться успеха, нам потребуется, чтобы все наши силы в этот раз действовали максимально синхронно.

— Итак, правый фланг начнет первым, — теперь рассказывал уже я сам. — Его задача — имитация атаки и отвлечение внимания. Перегонять людей по узкой ледяной дороге под огнем вражеской артиллерии — наша ситуация не настолько безнадежна, чтобы на такое идти. Тем не менее, сомневаться враг должен, как и заложить силы на удержание этого направления. Павел Анастасович, выделите для этого один полк?

— Выделим, — сурово кивнул Мелехов, а потом задумался. — Может, еще саперов? Поставим мины, попробуем подловить канонерки?

— Мы думали, — я почесал затылок, — но на такой глубине их будет сразу видно. А если глубже в море ставить, то там уже японцы патрулируют.

— Тем не менее, ночная постановка перед атакой может помочь, — не сдавался Мелехов. — Лодки есть, тем более ледяную дорогу с них и намораживать. А так выделим еще пару десятков на мины, кинем на это дело роту-другую и… Пусть японские канонерки и не взорвутся, но хотя бы не будут переть на рожон.

— Принято, — решил я. — Готовьте операцию с учетом минной постановки, но учтите… Сами саперы в день атаки нам потребуются на центральном направлении, — я дождался, пока Мелехов кивнет. — А теперь левый фланг. И вам, Степан Сергеевич, нужно будет уже не отвлекать, а на самом деле пробиваться в тыл к японцам.

— Всю дивизию даже на машинах я буду больше суток так перегонять, — нахмурился Шереметев.

— А вы устали, князь? — я нахмурился в ответ. На гражданке или в обычной обстановке не стал бы лезть другому человеку в душу, но сейчас не тот настрой полковника может стоить тысяч жизней.

Шереметев набычился. И куда только делся тот утонченный франт, скучающий по столице, с которым мы когда-то познакомились на Ялу? Сейчас это был воин, мужик, и отступать даже перед своим непосредственным начальством ему не хотелось. Молчание начало затягиваться…

— К черту, Макаров! — выдохнул Шереметев и врезал кулаком по столу. — Ну что ты за человек! Чуть что, так сразу давить!

— Ради дела, — я пожал плечами. — Так вы не ответили, Степан Сергеевич, устали?

— Не устал! Просто… Встретил старых друзей из Санкт-Петербурга, так половина из них наши победы и успехи ни в грош не ставит.

— Хм… — Брюмер не удержался и фыркнул.

— Смеешься? — Шереметев чуть не