Статский советник - Валерий Пылаев

class="p1">— Да, ваше сиятельство! — Судаев тряхнул головой. — Именно такое оружие и нужно пехоте. Чуть меньше пороха, гильза короче, чем у “трехлинейки”, легче пуля — из-за этого снижается отдача и можно вести огонь очередями. Плюс — увеличенный боезапас на двадцать четыре патрона… Желаете попробовать?

— Нет… пожалуй, нет. — Я на мгновение представил, что сотворят дед с Андреем Георгиевичем, если я вдруг примусь палить из этой штуковины у реки за усадьбой. — Не вижу никаких причин не верить вам на слово, Алексей Иванович.

Соблазн был велик, но я все-таки сделал над собой усилие и ограничился тем, что повертел винтовку в руках, а потом уперся прикладом в плечо, взялся за деревянную ручку на цевье и прицелился в сторону дороги. Оружие показалось чуть перетяжеленным в центральной части — зато удобным и хватким. Не хватало разве что пистолетной рукояти, как на американских образцах, которые я в свое время видел, развесовка пока еще оставляла желать лучшего, магазин немного мешал, норовя зацепиться об локоть… И все-таки в новой конструкции Судаева определенно что-то было.

— Конечно же, я привез не готовую модель… Это даже прототипом-то назвать сложно. — В голосе Судаева на мгновение прорезалось смущение. — Даже сейчас схема очень сырая. Нужно почти полностью переделать затворную группу, еще чуть укоротить ствол. Использовать вместо дерева пластик — это позволит еще чуть облегчить оружие… а заодно и сам процесс изготовления. Но самое главное — здесь. — Судаев протянул руку и коснулся магазина. — В первую очередь нужно разработать подходящий патрон. Японский, как полноценный винтовочный, все-таки тяжеловат. И к тому же он…

— Японский, — улыбнулся я. — Прекрасно вас понимаю, Алексей Иванович.

— Такое оружие, — Судаев снова ткнул пальцем в железку в моих руках, — может перевернуть само представление о пехотном бое. И дело, конечно же, не в механизме… не только в механизме или патроне. Сама ваша идея создать оружие, которые будет сочетать в себе достоинства винтовки и полноразмерного автоматического пистолета… пожалуй, я бы до такого не додумался. Если испытания пройдут успешно, это назовут конструкцией Горчакова-Судаева!

Оружейник выглядел дерганым и непривычно-суетливым, будто по пути в Елизаветино опрокинул десяток кружек кофе… а то и чего покрепче. И это настолько не вязалось с его обычным поведением, что мне стало даже забавно наблюдать, как он скачет вокруг, продолжая рассказывать про свое новое детище.

— Пусть будет просто “автоматическая винтовка Судаева”. — Я махнул рукой. — В конце концов, моей заслуги здесь почти никакой. Да и не настолько уж я честолюбив, чтобы…

— Думаете, в вашу честь назовут улицу или целую площадь? — сердито буркнул Судаев.

Что-то его явно задело. Вряд ли отказ разделить с ним лавры будущей славы — скорее уж само отношение, которое наверняка показалось оружейнику чересчур легкомысленным.

— Не вижу никаких причин переименовывать в мою честь ни улицу, ни проспект, ни уж тем более площадь. — Я улыбнулся и пожал плечами. — У всех них уже есть вполне подходящие названия, и менять их не следует.

— А если речь пойдет об улицах в городах, которые пока еще принадлежат германскому Рейху? — Судаев недобро усмехнулся. — Не сейчас, конечно, же — после войны.

— Которую еще предстоит выиграть, ваше благородие.

Странно, но разговоры о непременной грядущей победе — как и тогда, с Шестопаловым — не вызывали у меня ничего, кроме раздражения. Судаев прекрасно делал свою работу — пожалуй, лучше любого конструктора-оружейника во всей Империи. Вряд ли он побоялся бы доверить даже собственную жизнь автоматической винтовке с нашей фабрики, и все же для него война скорее была возможностью испытать в деле свои разработки. Судаев не отличался сентиментальностью… да и вообще эмоций в нем было примерно же столько же, сколько в инструментах, наполнявших его обитель в городе.

А я еще не успел забыть имена парней и мужчин, не вернувшихся из Зеленой Рощи.

Тридцать два человека. Тридцать два конверта со свидетельствами о смерти, письмами и документами на компенсацию. И все до единого я вручил лично. Женам, сестрам, матерям и отцам — седым старикам с лицами, будто высеченным из камня: почти три четверти погибших были потомственными вояками. Разумеется, они знали, на что идут — как знали и их семьи. Меня благодарили без слез на глазах, иногда даже называли благодетелем… Но вряд ли хоть кто-то втайне не желал, чтобы я сам остался лежать на отмели вместо их сына или мужа.

— Думаете, императорская армия проиграет войну?

— Нет. Более того — я не допускаю даже мысли о подобном. — Я спокойно выдержал суровый взгляд Судаева. — Но не стоит делить шкуру медведя до того, как он испустит дух. Сейчас солдаты его величества сражаются с сильнейшей армией Европы.

— Значит, им нужно оружие — и как можно скорее. — Судаев чуть ли не силой отобрал у меня винтовку. — Я хочу, чтобы вы как получили патент и отдали распоряжение приступить к работе.

— Можете считать, что распоряжение у вас уже есть, — кивнул я. — А что касается патента — на заводе определенно есть те, в чьи прямые обязанности входит…

— Я не хочу к ним обращаться. — Судаев швырнул сверток с винтовкой куда-то на заднее сиденье. — Слишком долго!

— Немногим дольше, чем тратить время на дорогу сюда — да еще и в такой час… — медленно проговорил я и, прищурившись, уточнил: — Вы ведь явились ко мне не поэтому? Верно, Алексей Иванович?

— Да, ваше сиятельство. — Судаев потупился и зачем-то убрал руки в карманы. — Есть… и другая причина.

— И какая же? — Я отступил на шаг и нахмурился. — Если уж вы появились здесь в такую рань — хотя бы потрудитесь…

— Я не доверяю своему окружению! — прошипел Судаев и, оглядевшись по сторонам, продолжил. — Вы не хуже меня знаете, что сейчас происходит в стране. Не хотелось бы, чтобы чертежи или, не дай Бог, образцы попали не в те руки.

— Что ж… Могу понять. — Я на мгновение задумался. — Не могу гарантировать, что работа нашей службы безопасности полностью лишена изъянов. И все же это весьма серьезное обвинение… Вы подозреваете кого-то конкретно, Алексей Иванович?

— Если я начну рассказывать о своих подозрениях — вам придется уволить сотни две человек, — мрачно ухмыльнулся Судаев. — И самое отвратительное, что без некоторых из них я не могу обходиться и дня. Что бы там ни говорили, над вашим оружием работает целая группа талантливых конструкторов и станочников. Одному человеку такое попросту не под силу.

— Догадываюсь, — вздохнул я. — Но тогда — что вы предлагаете?

— Принять меры. Хотя бы усилить охрану… и наладить учет. Признаться, я сам порой не слишком аккуратен