Статский советник - Валерий Пылаев

нескольких шагах — и смотрел не прямо, а куда-то вверх, чуть прищуриваясь — будто желал разглядеть поднимающееся над крышами Страсбурга солнце. Простая одежда, взъерошенные волосы странного серого цвета… просто покрытые пылью, а не поседевшие, как фон Лофену показалось сначала — парню вряд ли было многим больше двадцати лет.

И все же именно он командовал всем этим сбродом, хоть и годился половине из них чуть ли не в сыновья. Фон Лофен не видел ничего похожего на форму или знаки отличия — скорее почувствовал… или знал. Просто знал.

С того самого момента, как полковник Локамп поднял его из постели.

Загадочный командир эльзасцев уже никуда не спешил. Не раздавал приказы, не прятался от пуль — просто сидел и отдыхал, подставляя лицо первым теплым лучам и не обращая внимания даже на самого фон Лофена, который стоял перед ним в одном исподнем. И только когда тот осторожно шагнул назад, к двери — все-таки повернулся.

— Доброго утра, герр штатгальтер. — Парень чуть подался вперед, обнажая в улыбке ровные белые зубы. — Позвольте представиться: я — Александр Горчаков… Впрочем, вам ведь уже приходилось слышать обо мне раньше, не так ли?

Эпилог

— Ваше сиятельство… герр канцлер.

Эрих Теодор фон Каприви не любил, когда его отрывали от работы. Терпеть не мог — особенно когда отвлекаться приходилось из-за какой-нибудь сущей ерунды. Или даже хуже — чтобы сообщить новость, которая для второго… впрочем, теперь уже первого человека в Священной Римской Империи была вовсе не новостью.

Каприви узнавал все куда раньше других — всегда. В каком-то смысле в этом и состояла работа главы рейхстага — быть самым осведомленным человеком в огромной империи. Сопоставлять факты, принимать решения и незамедлительно приводить их в исполнение. Отдавать приказы, держать в руках не только тяжелые бразды правления, но и тоненькие ниточки, понемногу опутывающие Европу… и не только западную ее часть. Трудиться каждый день чуть ли не по двадцать часов, приняв на себя нелегкую ношу власти, которая и не снилась ни покойному кайзеру Вильгельму, ни кому-либо из его венценосных предшественников.

И не отвлекаться на всякую ерунду, черт побери!

Но визитер — седовласый здоровяк с золочеными погонами генерал-лейтенанта имперской гвардии — разумеется, не мог догадываться о недобрых мыслях канцлера — и поэтому продолжал стоять между дверью кабине и столом. Бедняга тяжело дышал, то и дело оттягивая пальцем тугой ворот форменной рубашки, переминался с ноги на ногу, ждал уже чуть ли не целых десять минут и, похоже, уже успел сто раз пожалеть, что решил лично сообщить тревожные вести.

— Герр канцлер…

— Я слушаю. — Каприви еле удержался, чтобы не отшвырнуть перо вместо того, чтобы аккуратно пристроить его рядом с чернильницей. — Что случилось?

— Освободительная армия герцогини де Водемон взяла Страсбург сегодня ночью. — Генерал вытянулся по струнке и продолжил: — Штатгальтер и все старшие офицеры в плену. Повстанцы захватили все орудия, панцеры и…

— Да, мне это известно, — кивнул Каприви. — Благодарю вас. Можете быть свободны.

— Но… Как, герр канцлер? — Генерал вытаращился так, что его глаза едва не выскочили из орбит. — Телеграмма пришла только…

— У меня… у меня свои источники. — Каприви с трудом подавил стремительно нарастающее раздражение. — Неважно.

— Да… да, конечно же, герр канцлер. — Генерал склонил голову. — Какие будут распоряжения? Что нам сообщить командованию во Франкфурте?

— Ничего. Восточные соединения должны оставаться на своих местах.

Похоже, генерал ожидал другого ответа. Какого угодно — но уж точно не этого. Обычно распоряжения Каприви незамедлительно исполнялись без каких-либо обсуждений — и все же на этот раз даже немыслимого авторитета канцлера, похоже, оказалось недостаточно.

— Герр канцлер… Мы ведь фактически потеряли весь Эльзас! Если император Жозеф пожелает оказать им поддержку, его армия займет весь берег Рейна за считанные дни. — Генерал опасливо втянул голову в плечи, но все-таки продолжил. — Во Франкфурте считают, что нам следует незамедлительно…

— Нам следует поменьше суетиться, генерал, — с нажимом проговорил Каприви. — В первую очередь. Операция “Гром” начнется уже совсем скоро, и нам понадобятся все силы, которыми сейчас располагает Франкфурт.

— Разумеется, мы готовы. И все же… не сочтите за наглость, герр канцлер, — Генерал зачем-то заговорил тише, будто в кабинете был кто-то еще, — но многие в Рейхстаге не разделяют вашей уверенности. Наши войска под Варшавой…

Каприви шумно выдохнул через нос — и генерал тут же смолк, отступил на полшага к двери и съежился, будто бы разом уменьшившись чуть ли не вдвое. Гнева канцлера боялись все — и болтуны из Рейхстага в Регенсбурге, и уж тем более здесь, в Вене. И уж совсем немногие смели сказать хоть слово против его воли.

Впрочем, сегодня Каприви был настроен скорее благостно — хоть дуболом-генерал и оторвал его от работы: беседа уже началась, и ничто не мешало проявить немного терпения и закончить ее… по меньшей мере учтиво.

В конце концов, людям порой требуются объяснения — даже самым преданным.

— Наши войска под Варшавой ждет победа — и никак иначе, генерал. — Каприви заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. — Можете не беспокоиться: меньше, чем через месяц мы займем город.

— Проклятье… — Генерал явно с трудом удержал в себе ругательство покрепче. — Как вы можете знать, герр канцлер?

— Могу, — улыбнулся Каприви. — И знаю. А теперь ступайте, генерал. Сообщите штабу и во Франкфурт, что все идет в полном соответствии с планом.

Когда дверь кабинета тихо закрылась, Каприви почти полминуты смотрел на лежавшую перед ним бумагу, едва касаясь кончиками пальцев — но потом все-таки сгреб со стола и убрал в нижний ящик. Конечно, генерал не мог увидеть шифрованное донесение из Антверпена, доставленное секретной службой. А если видел — то уж точно не смог ничего прочитать. А если и смог — то едва ли понял бы хоть слово.

И если понял — то не стал бы болтать, конечно же.

Каприви доверял своему окружению: ненадежных людей в нем не было — и в принципе быть не могло. Все, кто имел хоть малейший шанс оказаться в кабинете канцлера, проходил полную проверку чуть ли не в два десятка этапов. В верности генерала не стоило сомневаться… И все же осторожность никогда не бывает лишней. И некоторыми планами не стоит делиться ни с кем и ни при каких обстоятельствах.

Во всяком случае — пока.

Конец пятой книги