Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10 - Максим Гаусс

До нас донесся резкий, душераздирающий звук рвущегося металла. Снова хлопок. Я увидел, как один из двигателей вспыхнул оранжевым пламенем, за ним потянулся тонкий хвост из черного дыма. Самолет резким толчком сбавил скорость. Начал качаться, вибрировать.

— Попали! В левом двигателе пожар!

— Принял. Потушить не могу.

Левый двигатель АН-12 разгорался все сильнее. Того и гляди соседний с ним двигатель выйдет из строя.

Если это произойдет, вряд ли экипаж вытянет машину на полосу, каким бы опытным он ни был. Это уже высший пилотаж. К тому же, неизвестно, какие у самолета повреждения, одно ясно — целостность крыла нарушена, если оно переломится — мы рухнем.

В салоне появился дым, откуда-то сверху сыпались искры. Завоняло жженой изоляцией, гарью.

Пассажиры вопили, хватались друг за друга и все, что было закреплено.

Тем временем самолет начал ощутимо крениться на левый борт, будто бы его ударили в бок. В салоне погас свет, на несколько секунд осталось только аварийное освещение, бросающее мрачные красные блики на перепуганные потные лица. Кто-то кричал, кто-то наоборот молчал, словно рыба. Груз с скрежетом ездил по полу, то вправо, то влево, то назад. Если его сорвет, может кого-то и раздавить ненароком.

Включенная громкая связь добавляла напряжения, поскольку было слышно, что экипаж изо всех сил пытается удержать машину в воздухе, одновременно выходя на вынужденную. посадку. В кабине выла сирена, раздавались сразу несколько тревожных сигналов. Часть их речи я не понимал.

Самолет трясет, будто в лихорадке. Все заволокло дымом, с левого борта, ближе к рампе что-то загорелось.

— Пожар! — заорал кто-то, но в дыму ничего толком не разглядеть.

Я кое-как прикрыл лицо кителем, чтобы не дышать дымом. Объективно, в таких случаях, пассажир ничего для своего спасения сделать уже не может. Ну, разве что бегать туда-сюда по салону и кричать что-то вроде:

— Мы все умрем! Мы все умрем!

Воздух наполнился едким запахом гари. Где-то сзади что-то громко трещало.

— Тяга падает! — громкая связь, хоть и с перебоями, все еще работала и пассажиры частично слышали, что происходило в кабине самолета.

— Закрываю кран, убираю тягу на втором! Балансирую!

Самолет, резко потеряв высоту, снова выравнивается, но теперь он какой-то тяжелый, почти непослушный.

— Держи! Держи так! Сейчас помогу!

— До полосы три километра. Не дотянем. Готовимся к жесткой.

Кто-то из пассажиров истерично кричит, хотя его голос тонет в происходящем безумии. Ему вторят другие голоса. Неразборчивые вопли.

— Нужно прыгать с парашютами! — истерично выдает кто-то. — Где парашюты?

Как раз этого делать точно нельзя, ведь на такой низкой высоте человека попросту размажет по бетонному покрытию, а парашют если и раскроется, то толку от него не будет никакого. Да и не хватит их на всех.

Где-то сзади рвется транспортировочная сеть — груз съезжает, ящики с грохотом сползают в сторону рампы.

— Выпускаю шасси… Приготовиться к удару!

Раздается грохот, скрежет металла — это либо крыло отвалилось, либо еще что-то важное. А может мы на что-то налетели. Ничего не видно, из-за грохота и безумной тряски, не разобрать. Какое-бы ни было у человека самообладание, как бы он ни был подготовлен, в такой сложной ситуации сложно себя контролировать. Даже мне.

Я буквально вжался в борт спиной, уперся ногами в пол. Чем больше точек опоры, тем лучше.

Пальцами, словно клещами вцепился в деревянную лавку — не отодрать. И все равно, этого может быть недостаточно.

— Тянем! Тянем! — прорычал кто-то. Голос предельно напряженный.

И вот сильнейший удар о посадочную полосу… Да так, что все разом подпрыгнуло вверх…

— Шасси повреждено! Тянет влево… — сквозь чудовищный рев и гул, эти слова почти нельзя было разобрать…

— Теряю полосу!

Фюзеляж снова содрогнулся, пассажиры в салоне подпрыгнули, словно игрушечные человечки…

Глава 11. Вводный инструктаж

Далее мы будто бы налетели на яму. Где-то снизу, под фюзеляжем, оглушительно треснуло.

АН-12 сильно вздрогнул, затем резко завалился на правый борт и почти сразу же куда-то вниз. Раздался еще один мощный тяжелый удар, но и он не остановил транспорт.

Удержаться было невозможно. Сорвавшись, я полетел куда-то вниз и вправо, боком угодив во что-то тяжёлое и мягкое. Наверное те самые огромные баулы, что были в составе груза. Сразу же судорожно схватился за что-то обеими руками, наспех определив, что возможно, это транспортировочная сеть.

На меня что-то упало, но тут же откатилось в сторону.

Грохот, металлический скрежет. Вокруг творилось черт, знает что. Вопли, крики. Разглядеть что-либо не представлялось возможным — все в густом и плотном дыму, сверху сыпались искры, что-то горело. Практически везде темнота, лишь в передней части с трудом различался мрачный аварийный красный свет. Выла сирена.

Самолет задергался, скорость движения резко упала. Самолёт все ещё двигался, но с каждой секундой замедлялся, скрежеща днищем по земле… Вероятно, экипаж не удержал искалеченную машину на полосе, отчего та слетела на примыкающую к «бетонке» обочину. Или какое-нибудь строение.

Наконец, все замерло.

Однако вокруг все равно что-то скрипело, трещало, искрило. Раздавались стоны.

Отпустив сеть, я попытался подняться на ноги — разобрать, где верх, а где низ, было практически невозможно. Запутался в сети, попытался освободиться.

Отметил, что ощутимо болело правое плечо, в районе правого колена чувствовался дискомфорт и жжение. На голове, судя по всему, большая шишка, на правой щеке и выше крупная ссадина. Потрогал ладонью — все в крови. Не страшно, могло быть куда хуже. Часто после таких аварийных посадок выживших вообще нет.

Периодически кашляя из-за дыма, я все же выбрался из-под сети. Искать свои вещи в этом бедламе было глупо. По крайней мере, сейчас. Потом найдут, когда будут разгребать тут все. А впрочем, кто будет разгребать? Сирийцы? Да оно им и на хрен не нужно, своих дел полно. Принял решение заглянуть позже, когда хоть что-то будет понятно. Куда мы вообще грохнулись? У аэродрома Тифор или не долетели?

Рядом со мной вяло барахтался кто-то ещё. Слышались стоны, невнятные голоса выживших.

Судя по всему, самолёт хоть и сел максимально жёстко, но всё-таки не развалился на части — по крайней мере, вокруг все ещё была темнота и красный полумрак.

— Эй, живые есть? — раздалось совсем рядом. — Помогите!

— Сейчас… — отозвался я, перемещаясь правее. Двинулся на голос.

В дыму отыскал кого-то, помог ему подняться.

— Цел? — спросил я.

— А-ах… Не уверен! Рука… Черт, руку сломал!