Вперед в СССР! - Михаил Ежов

за ними, поглядывая время от времени в смартфон. Чуть дальше ехала жёлтая поливалка, смывая с тротуара пыль.

— Слушай, — начал я, решив порасспросить сестру кое о чём, раз уж выпала такая возможность. Не всё ж по ОГАСу ползать. Да и молча идти такое себе времяпрепровождение. — Ты же была в музее интеронавтики, так? Помню, рассказывала, как вас от школы водили на экскурсию.

Девочка кивнула.

— Ага! Круто было. Мне очень понравилось.

— Вам про другие миры что говорили? Вот про орков, например. Они же, вроде, за нас?

— Конечно. Только правильно говорить «гратхи». Это они сами так себя называют. Орки — это из книжек всяких. Они злые, а гратхи нормальные. Ну, то есть, сейчас уже нормальные. После того, как приняли социализм, у них многое изменилось. Повезло им, что именно мы до них добрались. А то ведь могли и капиталюги портал открыть. Правда, они всё равно туда лезут. Пытаются на свою сторону гратхов перетянуть. Да только не выйдет у них ничего, потому что правда за СССР!

Ну, похоже, тест Оля пройдёт нормально, — улыбнулся я мысленно.

— Там очень жаркий мир, — продолжила девочка, откусывая мороженое. — Много пустынь. В музее показывали видео. Прямо океан песка! Прежде гратхи были кочевым народом, цивилизация у них не так давно появилась. Но мы им вовсю помогаем.

— Строить светлое будущее?

— Ага. И настоящее тоже.

— И что, прямо все орки стали сразу коммунистами? — спросил я.

— Нет, конечно. Так не бывает. Некоторые вожди ещё держатся за феодализм, но их быстро завоёвывают советские гратхи. Скоро всех ре-ак-ци-о-не-ров, — по слогам выговорила Оля, — победят, и настанет у них эра процветания. Так сказал Василий Степанович. Это историк наш.

— Понятно. Здорово. Слушай, а волосы у них реально красные или это в честь коммунизма?

— Ну да, — кивнула Оля. — Сначала это у них считался цвет битвы, а теперь красят, чтобы показать, что прогрессивные. Правда, от реакционеров всё равно не отличить, — хихикнула девочка.

— А зачем нам с ними… союзничать? — спросил я осторожно. — Этого вам Василий Степанович не говорил?

— Говорил, а как же? Гратхи занимаются скотоводством. Правда, животные у них странные. Пустыня всё-таки. Но мясо вкусное. Кроме того, ведётся добыча ископаемых, строятся железные дороги, плотины для озеленения земель и развития сельского хозяйства.

— Видимо, благодаря нам? — улыбнулся я.

Сестра кивнула.

— Конечно, — сказала она гордо. — Без СССР гратхи так и кочевали бы между своими крошечными городками. Теперь-то они, правда, больше стали. Но всё равно не такие, как у нас. До Москвы им далеко.

— Кто бы сомневался. А одарённые у них есть?

— Есть, — Оля сунула в рот последний кусок пломбира, так что пришлось дождаться, пока она его прожуёт. — Шаманы называются.

— Шаманы? Это которые с бубнами?

— Не знаю. Таких не видела.

— А… религия у них есть? — спросил я осторожно.

— Нет, конечно! — девочка даже фыркнула. — Советский человек… или гратх в такие вещи не верит. Это всё происки капиталистов, чтобы народ в повиновении держать. Гратхи давно разрушили свои капища и отказались от поклонения выдуманным богам. Теперь их девиз: «Орк — звучит гордо!».

Я чуть не поперхнулся мороженым.

— Серьёзно⁈

— Конечно. А что?

— Нет, ничего. Это вам историк всё рассказал?

— Ну, да. И по телику я видела. Пойдём туда? — девочка указала на небольшой сквер, усаженный деревьями. — Посидим в тенёчке, а то жарко очень.

Да, неплохо тут мозги промывают детям с малолетства. Качественно. И ведь я буду работать именно на орган, который занимается пропагандой.

Перейдя улицу, мы вошли в сквер и двинулись по аллее. Впереди виднелся установленный на высоком гранитном постаменте бюст вождя, за ним блестел пруд. Среди кустов сирени виднелись скамейки. Люди кормили голубей и уток, дети катались на велосипедах.

Выбрав скамейку под сенью раскидистого клёна, мы сели отдохнуть. Спустя пару минут к берегу подошли три человека — высокий мужчина, девочка в полосатом платье и мальчик лет шести. Сначала они кидали хлеб птицам, которые сгрудились перед ними, радостно гогоча, а затем отец семейства вдруг картинно поднял руку, повёл её из стороны в сторону, и вода из пруда поднялась вращающимся столбом метра на четыре, рассыпалась миллионом брызг, а затем приобрела форму раскидистого дерева с дрожащими, будто на ветру, ветвями и листьями в виде сердец. Дети запрыгали от восторга, а мужчина, улыбнувшись, опустил руку, и созданное им чудо исчезло, вернувшись в лоно пруда, распугав уток.

— Это ментор? — спросил я Олю, которая наблюдала за происходящим с молчаливым восторгом.

— Да, — сказала она. — Климатолог. Сильный, наверное. Видел, как быстро он создал дерево?

— Конечно. Здорово выглядело.

— Ага. Папа тоже умел. Ну, не из воды. Он же был энергетом.

— Управлял огнём, — вспомнил я слова КГБ-шника, исследовавшего мои способности.

— Да, — кивнула девочка. — У него классно получалось. Ты, наверное, не помнишь…

Я промолчал.

Оля вздохнула и взяла меня за руку.

— Пойдём домой?

Мы встали.

— Ты правда будешь учиться? — спросила Оля, взглянув на меня.

— Да, пора браться за ум. Нельзя же всё время бездельничать.

Девочка кивнула.

— Тунеядству — бой, — серьёзно сказала она.

Мы двинулись назад, к выходу из сквера. Спустя пару минут нас обогнала девушка в обтягивающем синем платье до колен. Пёстрая косынка лежала на обнажённых плечах, в руке красавица несла маленькую сумочку из кожи цвета слоновой кости. Я невольно залюбовался ею. А затем нас обогнал рослый парень в спортивном костюме и кроссовках. Сначала я подумал, что он вышел в сквер на пробежку, но через секунду, поравнявшись с девушкой, «спортсмен» наклонился и выхватил у неё сумочку. Красотка испуганно вскрикнула, а парень, не оборачиваясь, припустил по аллее к воротам.

Первым моим порывом было пуститься в погоню, но я тут же почувствовал, что не могу оставить Олю даже на секунду. Только не после того, как её похитили. Но тут сестра требовательно дёрнула меня за руку.

— Он украл сумку! Надо его догнать, Владик! Что же ты стоишь⁈

Я колебался всего мгновение.

— Стой тут!

И бросился в погоню.

Грабитель явно не ожидал этого, так что не оборачивался и скорости не прибавлял. Я же нёсся во весь опор и вскоре