Космонавт - Феликс Кресс

— Что же? — удивилась она.

— Чистая совесть и чувство юмора, — улыбнулся я, подмигнув ей, и пошёл к перекладине.

Я занял место среди абитуриентов, наблюдая за тем, как другие выполняют подтягивания. Виктор с друзьями стояли впереди, демонстративно перешептываясь и бросая в мою сторону насмешливые взгляды.

Когда подошла очередь мажорчика, он с размаху запрыгнул на перекладину и начал подтягиваться рывками, явно стараясь произвести впечатление. Десять раз он сделал, но последние три — с явным усилием и дерганьем, лицо покраснело, на лбу выступили капли пота. Спрыгнув, он самодовольно огляделся, будто ожидая аплодисментов. Понятное дело, ради него задерживать вступительные испытания для остальных никто не стал.

«Слабовато для парня с такими амбициями», — подумал я.

— Громов, к снаряду! — раздалась команда.

Подойдя к перекладине, я сделал глубокий вдох. Колено всё ещё ныло после забега, но на руках это не должно сказаться. Небольшой прыжок, и лёгким движением я ухватился за перекладину.

Первые десять подтягиваний дались легко. Я чувствовал, как работают мышцы — чётко, как хорошо отлаженный механизм. На пятнадцатом начал считать вслух, чтобы все слышали:

— … шестнадцать… семнадцать…

Вокруг воцарилась тишина. Даже Виктор перестал перешёптываться с друзьями. На двадцатом подтягивании я почувствовал лёгкое жжение в мышцах, но продолжал:

— … двадцать два… двадцать три…

Всё… харэ…

Отцепившись от перекладины, я услышал одобрительный гул. Даже майор Крутов кивнул, делая пометку в ведомости. Возвращаясь в строй, я почувствовал на себе взгляд всё того же Серого. Он по-прежнему стоял в стороне, но теперь его внимание было приковано только ко мне.

И тут произошло нечто странное. К нему подошла та самая Шапокляк — секретарь приёмной комиссии, с которой у меня интересный был разговор на собеседовании. Она что-то быстро зашептала ему на ухо, время от времени бросая в мою сторону колючие взгляды.

Серый слегка наклонился, чтобы лучше слышать её. Его лицо оставалось невозмутимым, но вот взгляд в мою сторону стал ещё более пристальным. Он медленно кивнул в ответ на её слова, не отводя взгляда от меня.

«Что-то здесь нечисто, — пронеслось у меня в голове. — Шапокляк явно говорит обо мне, а этот тип слушает слишком внимательно.»

Я сделал вид, что не замечаю их разговора, но был начеку. Ситуация становилась всё более интересной. Почему секретарь приёмной комиссии шепчется с этим загадочным наблюдателем? И почему их интересую именно я? Я где-то прокололся? Вроде нет.

В этот момент раздалась команда переходить к упражнениям на пресс. Я занял своё место, но периферийным зрением продолжал следить за странной парой. «Серый человек» что-то записал в свой блокнот, затем закрыл его и отошёл в тень, продолжая наблюдать.

Пресс дался мне легко. Сорок раз за минуту я сделал, даже не сбив дыхания. Мои тренировки все эти дни дали о себе знать. Колено по-прежнему ныло, но боль притупилась, превратившись в фоновое неудобство.

Когда последний абитуриент закончил упражнение, майор Крутов собрал комиссию для обсуждения результатов. Мы, тем временем, разбрелись по плацу: кто-то пил воду из фонтанчика, кто-то растирал ноющие от напряжения мышцы. Виктор с компанией стояли в сторонке, перешёптываясь и бросая в мою сторону недобрые взгляды. Катя, напротив, держалась ближе ко мне, будто чувствуя, что мажорчик ещё не успокоился.

— Ты правда не хочешь сообщить о травме? — тихо спросила она. — Врач могла бы осмотреть колено.

— Не стоит, — я усмехнулся. — Если скажу, это выльется в разборки. А мне не нужны лишние проблемы перед зачислением.

Катя хотела что-то ответить, но в этот момент дверь здания аэроклуба распахнулась, и на плац вышел майор Крутов с листом бумаги в руках.

Стало тихо, будто все разом перестали даже дышать. Впрочем, возможно, так оно и было.

— Абитуриенты, построиться! — скомандовал он.

Мы быстро выстроились в шеренгу.

— По итогам сегодняшних испытаний, — начал майор, — все абитуриенты справились с нормативами. Однако лучшие результаты показали следующие кандидаты.

Он зачитал три фамилии. Катя была второй.

— И, наконец, лучший результат по физподготовке — Громов Сергей.

В рядах абитуриентов прошелестел одобрительный шёпот. Виктор стиснул зубы, лицо его покраснело.

— Через два дня в девять утра — теоретический экзамен. Список допущенных будет вывешен на доске объявлений.

Комиссия стала расходиться. Я уже хотел пойти переодеться, как вдруг заметил, что Серый что-то говорит майору Крутову, и теперь уже оба бросают взгляды в мою сторону. Сейчас, правда, Шапокляк с ними не было.

Катя, стоявшая рядом, тоже заметила это.

— Ты в центре внимания, — тихо сказала она. — Этот человек… он не просто так здесь.

— Да, — я кивнул. — И мне очень интересно, почему.

В этот момент Серый резко развернулся и направился прямо к нам. Мужчина подошёл, остановившись в полушаге. Вблизи он казался ещё более необычным — холодные серые глаза, ни одной лишней эмоции на лице.

— Товарищ Громов? — спросил он коротко.

— Так точно.

— Пройдёмте со мной.

И не предложил, а будто бы приказал. Катя насторожилась, но я слегка тронул её локоть, мол, не вмешивайся.

— А вы кто? — спросил я спокойно.

— Нам нужно поговорить, это важно, — он повернулся и пошёл, даже не проверив, следую ли я за ним.

Мысленно хмыкнув, я шагнул за ним. Ну, пошли, товарищ загадка…

Глава 11

Мы вошли в небольшой кабинет с голыми стенами, заставленными шкафами с папками. Серый закрыл дверь, жестом предложил сесть, сам же остался стоять, прислонившись к подоконнику. Его пальцы механически поправили складку на рукаве — точное, выверенное движение.

Он достал пачку «Казбека» и протянул мне:

— Курите? — спросил он, уже зажигая спичку.

— Нет, — ответил я и услышал от Серого неопределённое хмыканье.

— В авиации многие курят. Снимает стресс, — он сделал первую затяжку, выпустил дым в сторону окна. — Вы откуда, товарищ Громов?

— Местный, — ответил я и откинулся на спинку стула, расслабившись.

— Почему именно этот аэроклуб?

— Ближайший к месту жительства.

Он чуть прищурился, будто проверял, не вру ли. Серый снова затянулся, потом неожиданно сменил тему:

— Вы прежде интересовались космонавтикой? — вопрос прозвучал небрежно, но я почувствовал подвох.

— Как и все, наверное, — ответил я. — После полёта Гагарина.

— А что именно вас заинтересовало?

Я сделал вид, что задумался. По мне, так вопрос был очень странным

— Сам факт,