Подонки! Однозначно - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

То есть глаз да глаз за каждым словом, жестом и вздохом генерала, ещё четверть часа назад более сторонника Корнилова, нежели противника.

— Даю слово.

— Хорошо. Далее, вскорости ожидается прибытие литерного поезда Керенского с его шайкой из Москвы, где он обсуждал свои преступные планы с Корниловым.

— Вы его арестуете… — догадался Васильковский.

— Не мы, а вы. Точнее, мы с вами. Я отправлю матросскую команду. На перроне должны стоять солдаты гарнизона. Пусть предатели революции выйдут на платформу добром. Не желаю штурма состава со стрельбой. Если грохнуть Керенского при задержании, мне же проще. Но у нас — революционная законность, пусть строгая и местами жестокая, до расстрела, однако не произвол.

— Склоняюсь перед необходимостью и долгом перед Россией, — опустил голову генерал.

События после перехода командующего округом на сторону ВРК покатились стремительно, как на ускоренной промотке синематографической ленты. Ровно то, что Троцкий осуществил в октябре 1917 года, Седов проворачивал уже в августе, но с одной большой разницей — для захвата власти лично, а не ради притязаний Ульянова. Почта, телефон, телеграф, банки… Рабочие и матросские отряды готовились к их захвату, но приготовления только начались, никто не предполагал, что акцию придётся осуществить столь рано и внезапно. Но по итогу легче, так как программа СПР не была столь дебильно радикальна, в отличие от большевиков не провозглашалось физическое истребление эксплуататорских классов и немедленный передел собственности, поэтому социалисты Седова не встречали столь ожесточённого сопротивления.

К ночи он получил телеграфические сообщения из Москвы, Владимира, Твери, Одессы, Минска, Риги, Ревеля, Гельсингфорса, Тифлиса о поддержке местными Советами сопротивления Корнилову и признании временной власти ВРК — до очередного Съезда Советов. Даже киевский Совет признал, в отличие от Центральной Рады. Москвич Хинчук добавил условленную фразу о перевыборах исполкома Моссовета, то есть расписался в поддержке Седова и СПР, тем самым успев вскочить на последнюю ступеньку последнего вагона.

Репортёр «Петроградских ведомостей» получил отдельную премию в 200 рублей из средств социалистической партии, его фото, распечатанное с соответствующим текстом в десятках тысяч экземпляров, получили агитаторы, отправляющиеся в войска. Им велено было ни к чему не призывать, а только вопрошать: вы за этим идёте в Петроград — убивать своих, русских, казаков?

В 1917 году человеческая жизнь обесценилась до рваной бумажной обёртки, в одной только столице ежесуточного погибали десятки и сотни людей — от бандитских налётов, от беспредела милиции, от бытового насилия. Но смерть всего лишь четверых человек — подъесаула Бродского, хорунжих Васнецова и Климова, а также казака Удальцова, использованная надлежащим образом, скомпрометировала всю компанию генерала Корнилова. Исполком Петросовета постановил переименовать Обводный канал в канал Героев-казаков, обещая установить памятник убиенным, отдавшим жизни за революцию.

К ночи Седов, получая донесения, мог констатировать: власть в его руках. Задумался: как же назвать этот исторический день? Великая Августовская Социалистическая Революция, ура, товарищи… Праздничные демонстрации придутся на хорошую погоду, не на 7 ноября, когда приятнее сидеть дома, а не шататься по дубаку, ветру и сырости. А какое это число по Григорианскому календарю? Хм… 3 сентября. Значит, Великая Сентябрьская Социалистическая Революция, с торжественной линейки в её честь пусть начинается учебный год.

Но нужно ещё отмахаться от Корнилова.

Глубоко после полуночи отряд рабочей Красной гвардии, только-только вооружённый винтовками с гарнизонных складов по приказу Васильковского, доставил из Крестов Керенского. Седов, уже основательно утомлённый событиями бурного дня, не мог себе позволить уйти в опочивальню, не поговорив со свергнутым премьером.

— Меня расстреляют? — вместо «здравствуйте» спросил экс-министр-председатель.

— Да! — не стал юлить Седов. — Вас, Львова, Корнилова, Крымова и ещё два десятка самых острокопытных. Но есть варианты. Да и смерть бывает разная — позорно-бесславная при попытке к бегству, переодевшись в бабское платье…

— Да что вы такое говорите?

— Не волнуйтесь, платье наденем уже на ваш труп. Или с воинскими почестями — как врага, но достойного. Зря вы поддержали Корнилова.

— Я не поддержал его! — воскликнул свергнутый вождь, взмахнув руками, скованными наручниками, стул под ним скрипнул. — Пытался отговорить, обуздать, уж подготовлен приказ о его отстранении…

— Но не подписан и не оглашён. То есть — приказа нет. Вы опоздали всего дня на три-четыре, Александр Фёдорович, и стали соучастником убийства в Луге. Пусть малозначительного по сравнению с другими жертвами войны, революции, беспорядков из-за слабости власти, но ставшего символом беспощадной глупости корниловцев. Партия кадетов уже объявлена вне закона. Сейчас вынужден определить политику в отношении РСДРП(о) и эсеров. С эсерами, кстати, легче, они ослаблены смертью Чернова и расколом. Спиридонова — баба вздорная, но с ней как-нибудь разберусь. А с меньшевистской, что с ней делать? В Крестах на весь ЦК места хватит.

Большевистская партия РСДРП(б) исчезла, остатки вошли в СПР, и меньшевики пользовались аббревиатурой РСДРП без всяких буковок в скобочках. Что любопытно, Седов, совершенно не мечтающей о «диктатуре пролетариата» в ленинском представлении, был идейно ближе к меньшевикам, чем к «пламенным марксистам», но мог взойти на вершину власти и взошёл таки лишь по тропе, прорубленной сторонниками покойного Ульянова. Оттого был вынужден изображать левого радикала, пока не представится случай повернуть штурвал правее.

Керенский лихорадочно соображал. Интеллигентный лоб прорезали морщины. Когда тебе прямо намекнули: выдумай аргумент, чтоб тебя не пришлось расстреливать, мысли бурлят в режиме форсажа.

— Им придётся самораспуститься?

— Ближе к истине. Но ты распустишь Временное правительство, признав законным приказ ВРК и передачу моему комитету всей государственной власти. Молодец, несколько дней жизни выторговал. Торгуемся дальше?

— Это не базар… — тихо возразил Керенский. — На кону судьба России. И моя жизнь тоже, хоть для вас она мало значит.

— Как хотите. Будем считать, вы пришли в лавку с твёрдыми ценами, я предлагаю товар — вашу жизнь. Вы соглашаетесь на цену или выбираете цвет оградки на погосте. Я предельно ясно выразился?

— Более чем. Слушаю ваши условия.

Керенский облизал пересохшие губы. Стакана воды Седов ему не предложил.

— Вчерашним числом вы смещаете Корнилова, лишаете всех должностей и объявляете вне закона. Время поставьте… допустим, час пополудни. То есть до прибытия литерного на Московский вокзал. Восстановите Брусилова.

— Не захочет.

— А это уже не ваша забота. ВРК также назначит Брусилова, о том, что Корнилов подлежит аресту и доставке в трибунал, мы уже распространили приказ. То есть любой, кто ослушается, идёт против власти. Если не признаёт нашу — то против прежней.

—