Граф - Роман Валерьевич Злотников

Нет, ни австрияки, ни пруссы за территории ничего не приплачивали, более того — получили на обмен куда более богатые земли чем отдали, но надобно вспомнить, что на передаваемых территориях почти перед самой передачей был подавлен вооружённый мятеж, после которого прошло расследование и состоялись суды, по итогам которых было проведено множество конфискаций. И вот это конфискованное в казну имущество перед передачей территорий и было выставлено на аукционы, в процессе которых за него были выручены весьма неплохие деньги. О-о-очень неплохие — настолько, что почти возместили русской казне затраты на эту войну… А дополнительным бонусом стало то, что часть земель и другого имущества на территориях, отошедшей австриякам была выкуплена поданными короля Пруссии, а на территории, что отошла пруссакам — подданными императора Австрии. Причём, не только австрийскими немцам, но и венгерскими, богемскими и словацкимии аристократам. Уж больно привлекательные стартовые цены были выставлены на конфискованное… Что было, кстати, вполне в местных традициях. В той же Речи Посполитой во времена её независимости вполне себе существовали поместья французских, чешских и немецких аристократов, а едва ли не самые влиятельные из её магнатов — Радзивиллы с гордостью носили титул имперских князей, тем самым де юре являясь вассалами императора Священной Римской империи Германской нации… Короче на вновь присоединённых землях образовалась та ещё солянка, которая, в будущем, должна была принести обоим соседям империи много головной боли и послужить поводом для конфликтов, что должно было пойти на руку России. Впрочем, конфликт у них в этом веке и так должен был случится. Про австро-прусскую войну бывший майор знал чрезвычайно мало — он интересовался ею только лишь в рамках своего интереса к конструкциям и тактике применения картечниц — этих предшественниц пулемётов, которыми заинтересовался, когда они с внуком наткнулись на них в Артиллеристском музее, но про то, что она была, помнил прекрасно. И, даже, приблизительное время, когда она происходила — где-то середина шестидесятых. Незадолго до франко-прусской, которая окончилась образованием Второго рейха. Вот про неё он знал куда больше. Но, увы, до неё Даниил дожить особенно не рассчитывал. Не с этой медициной…

Выйдя из номера, оборудованного под офис Данька спустился на ресепшен (как тут у немцев он правильно назывался — чёрт его знает) и заказал ванну. В этом времени она была тем ещё геморроем. Даже если в номере, как это было у него, имелась туалетная комната с ванной… Для того чтобы её принять сначала требовалось натаскать воды в дровяной титан, потом разжечь его и нагреть воду, затем наполнить нагретой водой здоровенную жестяную лохань и лишь после этого можно было наконец-то приступать к помывке… Чёрт, в России, благодаря ему, уже во многих дворцах, особняках, богатых частных домах и, даже, некоторых дорогих гостиницах уже вовсю имелись системы водоснабжения и канализации с полноценными туалетами и ванными комнатами, а здесь такого по большей части и близко не имелось. Даже в Берлине. Хотя системы водоснабжения и канализации в Германии появились ещё в средневековье, к настоящему моменту они, практически повсеместно, пребывали приблизительно на том же средневековом уровне. То есть даже при наличии труб водоснабжения вода, в лучшем случае, заводилась на кухню дома. Заводить её ещё и в комнаты здесь никто пока особенно не старался. Зачем? Служанка всегда кувшин и тазик и принесёт, и выльет. Да и ночной горшок тоже. Так что нечего слуг баловать…

Естественно, занимались этим всем местные слуги, но ждать пока они всё сделают следовало более получаса. Так что Даниил спустился в ресторан, поужинать.

Полученные от польских аукционов деньги позволили казне, наконец-то, рассчитаться с Данькой за Александровскую железную дорогу и заметно продвинуть кое-какие реформы — медицинскую, образовательную, научную… Бывший майор не помнил в каком году в его истории была открыта Пулковская обсерватория, но здесь она начала работу с лета тысяча восемьсот тридцать четвёртого года[2]. Кроме того, после удачного завершения Берлинско-Потсдамской и Венско-Баденской железных дорог к Даниилу пошли новые заказчики. Да и старые не исчезли. Вследствие чего, сейчас у бывшего майора в портфеле лежали заказы на строительство аж семи новых железных дорог в шести странах, две из которых были весьма крупными — Берлин-Франкфурт-на Одере протяжённостью более ста вёрст, а также гораздо более длинная Вена-Краков, протяжённостью почти четыреста пятьдесят вёрст. Причём, что пруссаки, что австрияки, похоже, только ими ограничиваться не думали, с определённым интересом поглядывая в сторону теперь уже австрийской Варшавы… Так что деньги у него появились. Но и направлений куда их потратить так же прибавилось. Например, исходя из проявленного австрийцами и пруссаками интереса к дороге до Варшавы им с Николаем тоже стоило подумать насчёт того, как ускорить строительство дороги на неё со своей стороны. Или, даже двух — от Риги, куда уже почти довели дорогу из Санкт-Петербурга и-и-и-и… от Москвы. Через Минск. И её так же, похоже, придётся строить за счёт Даньки. Потому что денег в казне едва-едва хватает на уже действующие проекты. А к строительству дороги от Москвы в западном направлении ещё даже не приступали. Хотя в программе развития железных дорог она была предусмотрена — начало её строительства было запланировано только лет через семь-восемь. Но если австрияки и прусский король проявят такую инициативу — делать нечего. Придётся строить. Нельзя упускать возможность сразу объединить дорожные сети трёх государств…

Но, увы, прежде чем браться за столь масштабные проекты — требовалось резко расширить материальную базу. На демидовских рельсах такой объём строительства было уже не потянуть… Да что там рельсы — в стране начал потихоньку ощущаться дефицит металла. То есть не только для рельсов — для всего! Так что цены на него явственно поползли вверх, грозя похоронить многие начинания. И причиной этому стало не только активное железнодорожное строительство. В стране реально начала разворачиваться массовая индустриализация. Так, если в железнодорожном строительстве и производстве подвижного и тягового состава Даниил пока являлся практически стопроцентным монополистом, то, например, в производстве паровых машин и пароходов — давно уже нет… Ну при строгом классическом подходе. Так-то, что там, что там — продукция, произведённая его заводами и верфями, которых к настоящему моменту стало уже семь, причём одна из них была расположена на Урале, а ещё две — в Сибири, занимала где-то от пятидесяти до шестидесяти пяти процентов рынка, что по всем меркам экономической науки будущего могло считаться монополией.

Так что металла не хватало. И это ещё