Ревизор: возвращение в СССР 30 - Серж Винтеркей

если даже ничего такого не произойдет, у нее же язык как помело. Разойдется потом по подъездам нашего дома информация, что я с ней в КГБ ездил хахаля ее выручать. Пройдет какое-то время, и все забудут подробности, помнить только будут, что Ивлев и КГБ как-то связаны… Нет уж, спасибо!

Выйдя из магазина, мы пошли с Линой к метро. Она сразу повеселела, всю дорогу благодарила меня.

— Ты на работу не забыла позвонить, что опоздаешь? — спросил я, чтобы сменить тему.

— А! Забыла! — воскликнула она.

— Поспеши тогда, — кивнул я ей в сторону метро, а сам остался на улице, соображая, что мне делать дальше.

Надо бы заехать на кожгалантерейку и швейку за списками и отвезти их Сатчану, пока мы не опоздали.

* * *

Москва. Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.

Валерия Николаевна Белоусова была вне себя. Весь коллектив только и говорил о том, как их выскочка затмила всех на конкурсе в Воронеже. С самого утра, в какой бы кабинет она не заходила, её сразу спрашивали, смотрела ли она вчера программу «Время»?

— А нашу Ивлеву видели? — спрашивала коллега из соседнего кабинета. — Какая, а? Мне даже муж не поверил, что это наша сотрудница, представляете?

— А ваша-то молодая как выделилась! — говорили ей в другом кабинете. — Ну, просто, принцесса!

— С такими причёской и макияжем любая была бы принцессой, — не выдержала, в конце концов, Валерия Николаевна, очень пожалев, что не поехала сама в этот раз.

Тут ещё и Морозова начала этой выскочкой восхищаться, но с начальницей не поспоришь, пришлось сидеть, слушать и кивать одобрительно.

* * *

Забрав списки очередников, позвонил Сатчану и сказал, что скоро приеду.

— О! Давай, давай. Тут Мещеряков звонил, тоже сейчас подъедет. Я тебе звонил, а у тебя дома никого нет, — ответил он недоумённо.

— Верну сегодня детей с няней из деревни и опять кто-то будет всё время дома. Галия сегодня приехала из командировки… Наверное, все же решила на работу пораньше пойти.

— Привет ей!

— Обязательно.

В райкоме сразу передал Сатчану списки желающих на «Народный дом» и мы пошли в кабинет Бортко. Мещеряков был уже там и Ригалёв.

— Ну, вот, Андрей Юрьевич, все в сборе, — констатировал Бортко. — Можете начинать.

— Товарищи, я приношу свои извинения за произошедшее. Моя недоработка. Больше не повторится. Шестинский вернул деньги за свои подделки. И сверх того ещё столько же, в наказание. Вот, — выложил он на стол пачку сотенных и ещё россыпью сколько-то соток. — Поддельные монеты можно оставить себе, — положил он передо мной мою монету, так и завёрнутую в салфетку.

— Ну, Андрей Юрьевич, всё хорошо, что хорошо кончается, — ответил довольный Ригалёв, потянувшись к деньгам.

— Впредь будем умнее, — добавил Сатчан.

— Товарищи, тут ещё один момент, — задумчиво произнёс Мещеряков, наблюдая, как мы делим деньги. — Как выяснилось, фальшивомонетчики, которых мы накрыли, работают с оригинальными музейными матрицами. Ну, это так и есть, товарищи. Поэтому эти фальшивки такого высокого качества. Как вы смотрите на то, чтобы взять этот процесс под контроль?

* * *

Москва. Гагаринский райком КПСС.

Когда Регина появилась в его кабинете во второй половине дня, Володин уже как следует успел накрутить себя.

— Герман Владленович, можно? — с довольной улыбкой вошла она к нему в кабинет в приятном предвкушении и закрыла за собой дверь.

Володину очень захотелось вышвырнуть её вон, он еле сдержался.

— Ты зачем пришла? — спросил он.

— За деньгами, — перестала улыбаться Регина.

— А ты их заработала? — встал Володин из-за стола и уставился прямо ей в глаза, опершись о стол двумя руками.

* * *

Регина почувствовала, как ноги стали ватными. Она и сама прекрасно понимала, что в «Комсомольском прожекторе» дел совсем нет в последнее время и, вроде как, она не отрабатывает свои сто рублей в месяц. Она собиралась сегодня рассказать Володину, что Гусев организовал группу по работе с письмами на радио и в газету, там интересные наводки бывают. И она пробует сейчас в эту группу попасть.

Ей стало не по себе под злым взглядом Володина, но тут она тоже разозлилась, вспомнив, что говорил пьяный Самедов. Они тут такими деньгами ворочают, десятками тысяч! И пожалели ей сто рублей⁈ И смотрит еще этот деятель на неё с таким презрением…

— Знаете что, Герман Владленович! — подошла она к нему ближе. — При том, что вы с одного только завода строительных материалов от пятнадцати до двадцати тысяч в месяц имеете, я уже не говорю про колбасный завод и трикотажную фабрику… И мне сто рублей пожалели? Да? А не хотите мне пятьсот рублей начать платить за молчание?

* * *

Володин опешил. Такого отпора он совсем не ожидал. И то, что она знает гораздо больше, чем он мог себе представить, тоже не ожидал. Просчитался, получается.

Мысли заметались в голове бешеным калейдоскопом. А потом и еще одна неприятная всплыла…

Про трикотажку ей Самедов ничего не мог сказать, — дошло до него. — Эту фабрику приняли, когда он уже был не у дел. Это уже, скорее, Головин прокололся. Блин! Вот же идиот! Его поставили, чтобы приглядывал за ней, а он распустил язык в постели, как и Самедов… Недооценил я эту стерву.

— Перебьёшься без пятисот рублей, — достал он из кошелька две полсотенных купюры.

— Напрасно вы на меня так набросились! — обиженно заявила она и рассказала про группу по работе с письмами.

* * *

Москва. Пролетарский райком.

— Там только и нужно, что немного золота, а прибыль сумасшедшая!.. Ну вы сами всё знаете. Что я вам рассказываю? — продолжил Мещеряков. — Если что, Шестинский мне все расклады сдал.

Я молчать не стал. А то мало ли, еще купятся на это крайне сомнительное предложение:

— Товарищи, это откровенный криминал и уголовщина. Я категорически против. Одно дело, когда мы предприятия развиваем, дополнительную продукцию дефицитную производим, людям на наших предприятиях условия труда и жизни улучшаем. И совсем