Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

Песель, который ещё минуту назад пытался устроить концерт в ванной, внезапно заткнулся. Видать, тоже понял, что запахло жареным. А может, у собак врождённое чутьё — когда хозяину предстоит драка, лучше сидеть тихо и не отсвечивать. Молодец, значит, не совсем дурак, не зря я на него надежды возлагаю, Рексом назвал.

Я подкрался к двери и по привычке первым делом попытался заглянуть в глазок. И тут меня ждала засада: глазок был мутный, ни черта через него не рассмотреть. Мельком вспомнилось, что я ещё при осмотре квартиры отметил, что глазок не фурычит. Отлично, разведка, так сказать, накрылась медным тазом.

С другой стороны, «блатота», если у этих хоть немного мозги шевелятся, закрыли бы глазок первым делом.

Но то, что я не видел, я прекрасно слышал. С той стороны шли осторожные, но уверенные движения. Металлический звон, щелчки. Кто-то возился с замком, явно работая отмычкой. Вряд ли случайный сосед ошибся дверью или пьяный «дядя Вася». Неа, явно работал человек, у которого руки к замкам привыкшие.

Вон оно что… медвежатники.

Только вот был у меня для них маленький сюрприз — ключи, которые я оставил в замочной скважине. Видимо, именно они мешали провернуть механизм до конца.

Я застыл у двери, чувствуя, как в груди медленно поднимается знакомое состояние — смесь холодного расчёта и злости. Медленно, стараясь не звякнуть, я вытащил ключ из личинки, чувствуя, как ладонь мокреет от пота.

Щёлк! — и замок поддался.

Ну что ж… заходите в мой дом, мои двери открыты.

Я невольно прикусил губу, сосредотачиваясь. Стиснул рукоятку крепче, мышцы руки напряглись. Сам прижался к стене. Пусть заходят.

Дверь, чуть скрипнув петлями, подалась внутрь. Я поднял молоточек, готовый обрушить удар. Я всегда считал, что если драки не избежать — бей первым. Не дай врагу шанса опомниться. Поэтому как только в дверном проёме мелькнула тень, я даже думать не стал. Замахнулся, вкладывая в молоточек всю накопившуюся злость и вес нынешнего тела.

Незваный гость вошёл так, будто возвращался домой. Ни тебе осторожности, ни контроля спины. Шёл уверенно и бездумно, прямо под удар.

Молоточек резанул воздух со свистом, стремительно приближаясь к его черепушке.

Я был готов выключить его одним движением. Ударить так, чтобы даже не пикнул.

И тут…

— Вовка, ты дома? — раздался девичий голосок.

— Чего⁈ — вырвалось у меня.

Рука дёрнулась, но остановилась на середине замаха. Я стиснул зубы, мышцы за малым не взорвались от напряжения, но я каким-то чудом успел затормозить молоточек буквально в сантиметре от её макушки.

Девчонка замерла, распахнув глаза, а я едва не рухнул от того, насколько резкий стоп сделал.

— Какого… черта… — выдавил я, глядя на неё.

Передо мной стояла обычная девица. Худенькая, в джинсовке, с рюкзаком за плечами и с выражением лица «я вроде как в гости пришла, а тут на меня молотком машут».

Я выдохнул, пытаясь прийти в себя.

— Ты кто такая вообще? — спросил я, опуская молоточек.

Глаза девчонки полезли на лоб.

— Ты чего? — растерянно шепнула она.

— Да так… — выдавил я. — Шутка юмора такая.

Объяснения типа «у меня память как сито, и я из девяностых» — это, пардон, не самый убедительный ход.

Я засунул молоточек в карман брюк.

— Вот, — я коротко пожал плечами. — Собрался отбивные готовить.

— Ну у тебя и шутки! — фыркнула гостья.

— Ага. Не очень.

— Ты в порядке? — спросила она мягче. — Я видела, что у тебя автомобиль повреждён, ты в аварию попал?

— Да вот, на дороге поругался и подрался… Не помню ни черта…

— О господи, — девчонка прикрыла ладонью рот и затараторила, выплёвывая слова очередью. — Давай в больницу? А заявление написал? Я ещё думаю, что с Матизом…

— Нет, в больницу не поеду, — отмахнулся я. — На мне быстро заживает, как на собаке. А мент мне не друг.

Девчонка как-то странно покосилась на меня. Видимо, мои слова вызвали диссонанс.

— Ты в прошлый раз, когда ногу подвернул, на всех порах в травмпункт полетел… — растерянно припомнила она. — Вова, а кто тебя избил? Тебе угрожали⁈

Я вздохнул. Ненавижу врать — для меня это слишком сложно, но и вываливать правду я по понятным причинам тоже не мог. Приходилось юлить в собственных показаниях. Благо опыт был, всё из тех же девяностых, когда ментам лапшу на уши вешал.

— Да… два каких-то бетмена разлетались, — выдохнул я. — Думал, они подскочили, вот молоточек и прихватил.

— Ну ладно… — девчонка выглянула в коридор, потом закрыла дверь. — Проходи, не стой на пороге.

— Да… проходи.

Девчонка, имени которой я не припоминал, покосилась на молоточек, рукоять которого торчала из моего кармана.

— Ты в таком виде прямо как из боевика. Джейсон Стетхем! Учитель делает отбивные из хулиганов!

Она усмехнулась и, как ни в чём не бывало, сняла с себя рюкзак. Сунула туда руку и вытащила маленький пакет с печеньем.

— Вот, — протянула его мне. — Для восстановления сил. Как ты любишь!

Я взял печенье, глянул на коробку. У них у всех прям задача стоит — меня откормить.

— Ладно ты это… проходи, раз пришла, — выдавил я, делая вид, будто у меня тут всегда гостей с молоточками встречают.

Пока девчонка разувалась, я отнёс молоточек на кухню. Всё-таки хорошо, что я успел остановить руку до удара. Девчонка худенькая, её и щелбаном можно было выключить.

Понять бы теперь, кто она такая? Я мысленно подшаманил план объяснений. Вариантов было всего два. Сунуть ей лживую легенду про «потерял память» — любая нормальная женщина на первое время успокоится. Не знаю… может, башкой о дверной косяк стукнуться, чтобы было на что сослаться — мол, шишка. Ну или вывалить всё как есть… правда, шансы, что она начнёт меня кормить пирожками и платить коммуналку — нулевые.

Я сунул молоточек в самый дальний ящик и вернулся в коридор — прямо в этот момент из ванной донёсся писк.

— Бутончик! Где ты, шалун? Иди сюда, мой хороший, — позвала песеля девчонка.

Я аж вздрогнул от неожиданности. Вот так номер: собаку, оказывается, зовут Бутончик. Неудивительно, что он в розовом костюмчике с таким-то именем. Надо будет, кстати, потом придумать, как содрать с него эту позорную половую тряпку, а то меня от одного вида уже тошнило.

В остальном велика вероятность,