Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 - Ник Тарасов

На курсах по выживанию и оказанию первой помощи нас лишь учили, как ставить уколы. Я умел их ставить и не раз ставил, но вот капельницу… Нет, капельницу я только видел, как ставят, да и то — как мне самому ставили. Не самое приятное воспоминание, надо сказать.

«Ну что ж, все бывает в первый раз», — подумал я, собираясь с духом.

Подошёл к постели больного. Лицо градоначальника в мерцающем свете свечей казалось восковым, с глубокими тенями под глазами и заострившимися чертами. Но глаза его были открыты и следили за моими движениями с мучительным вниманием.

Я взял кусок сукна, смочил его в спирте и тщательно протёр градоначальнику руку с внутренней стороны у локтя, где отчётливо виднелась голубоватая вена.

— Иван Дмитриевич, пододвиньте штатив поближе, — попросил я, не отрывая взгляда от вены.

Он молча выполнил просьбу, и теперь бутылка с физраствором нависала прямо над постелью больного. Я взял трубку, присоединённую к бутылке, и дождался, пока жидкость сверху дотечёт до иглы, выдавив тем самым воздух, и не начнёт капать с кончика.

«Воздух в вене — это смерть», — вспомнил я предостережение из курса медицины.

Тут вспомнил я ещё одну немаловажную деталь и попросил, чтобы кто-то из слуг приготовил щепку, расколотую с краю, так, чтоб можно было слегка пережимать трубку.

— Вот так, — показал я пальцами, изображая ножницы, — чтобы можно было регулировать поток жидкости.

Молодой слуга кивнул и сорвался с места. Не прошло и минуты, как он вернулся с несколькими щепками разного размера. Я выбрал самую подходящую и указал на нее пальцем — тонкую, но прочную, с аккуратно расщеплённым концом.

Ну что ж. Я смотрел на градоначальника и понимал, что тяни не тяни, а капельницу ставить придётся. На его бледном лице выступали капельки пота, губы потрескались от жара, а дыхание было частым и поверхностным. Время работало против нас.

Проверив ещё раз систему — бутылку с физраствором, трубки, иглу — я глубоко вздохнул и повернулся к больному:

— Ваше превосходительство, мне нужно будет ввести эту иглу вам в вену на руке. Это поможет восстановить силы, которые отравление забрало.

Градоначальник слабо кивнул, его взгляд был мутным, но в нём всё ещё читалось понимание.

Взяв ремень, я перетянул руку градоначальника выше локтя, затягивая достаточно сильно, чтобы вены проступили, но не слишком, чтобы не перекрыть кровоток полностью.

— Пожалуйста, несколько раз сожмите и разожмите кулак, — попросил я.

Градоначальник с недоверием смотрел на подвешенную над ним бутылку и на иголку в моих руках, но просьбу выполнил. Вена на его руке проступила ещё отчётливее.

— Что ты… что вы собираетесь делать? — спросил он хриплым от слабости голосом.

— Спасать вас, — просто ответил я. — Постарайтесь не дёргаться. Будет немного неприятно.

Тот лишь кивнул, прикрывая глаза, словно готовился к худшему.

Вокруг собрались несколько человек, затаив дыхание. Я почувствовал, как по спине побежал холодок — ответственность давила на плечи, словно тяжёлый груз. Ведь от моих действий зависела человеческая жизнь.

Аккуратно прицелившись в вену, благо её хорошо было видно, я медленно, но уверенно ввёл иглу чётко в середину выступа. Градоначальник слегка вздрогнул и сжал зубы, но не издал ни звука.

Вроде бы вошла ровно посередине. Вена не «сыграла», не сместилась под давлением иглы. Показалась маленькая капелька крови — хороший знак, значит, я попал точно в вену.

Куском чистого сукна я легонько перетянул место прокола, а чуть ниже закрепил иглу, чтобы она не двигалась. Кожаной тесёмкой привязал трубку к руке больного, обеспечивая дополнительную фиксацию. Каждое движение я делал медленно и осторожно, боясь повредить вену или сместить иглу.

— Ну, вроде получилось, — пробормотал я себе под нос, ослабляя ремень на руке градоначальника.

Бутылка с физраствором висела над кроватью, а прозрачная жидкость начала медленно спускаться по трубке, направляясь прямо в вену больного. Зрелище было одновременно завораживающим и пугающим — ведь я впервые в жизни ставил настоящую капельницу, руководствуясь лишь теоретическими знаниями и тем, что когда-то видел в больнице.

— Получилось? — шёпотом спросил Иван Дмитриевич, который наблюдал за моими действиями из-за моего плеча. В его голосе слышалось напряжение, смешанное с надеждой.

— Скорее всего, да, — ответил я, не отрывая взгляда от иглы. — Нужно выждать несколько минут. Если я вдруг не попал в вену или пробил её насквозь, то физраствор, попадая в ткани, будет растекаться, и рука начнёт отекать. Это будет видно сразу. Но, вроде, попал.

Я повернулся к Ивану Дмитриевичу и тихо прошептал:

— Я, по правде говоря, первый раз это делаю.

Его глаза расширились от удивления, но он сдержал возглас, лишь сильнее сжав губы. Мы оба повернулись к градоначальнику, внимательно наблюдая за его рукой.

Время тянулось мучительно медленно. Каждая секунда казалась вечностью. В комнате стояла такая тишина, что можно было услышать, как потрескивают свечи. Все взгляды были прикованы к руке градоначальника и к медленно пустеющей бутылке.

Понаблюдав несколько минут, я облегчённо выдохнул — рука не опухала, физраствор в бутылке стал немного уменьшаться. Значит, жидкость действительно попадала в кровь, а не растекалась под кожей.

Я взял приготовленную щепку и прикрепил её на трубке так, чтобы она слегка пережала её, уменьшив поток жидкости. Нужно было, чтобы раствор поступал медленно, постепенно восстанавливая объём циркулирующей крови.

— Вот так, — пробормотал я, регулируя поток. — Теперь должно идти с правильной скоростью.

Посмотрев ещё раз на всю конструкцию и убедившись, что всё работает как надо, я сказал градоначальнику:

— Ваше превосходительство, ни в коем случае не двигайте рукой. Даже малейшее резкое движение может повредить иглу или сместить её, и нам придётся всё начинать сначала. Эта жидкость, — я указал на бутылку, — должна вся перетечь вам в вену. Это поможет вашему организму бороться с ядом.

Градоначальник слабо кивнул, его глаза были полузакрыты от усталости, но в них уже не было того мутного взгляда, который я видел раньше. Казалось, что физраствор уже начал действовать, хотя это могло быть и игрой воображения.

Повернув голову к Ивану Дмитриевичу, я неожиданно для самого себя спросил:

— Может, мы перекусим чего-нибудь? Я с утра толком ничего не ел.

Тот аж глаза выпучил от удивления:

— А наблюдать за всем этим, — он кивнул в сторону капельницы градоначальника, — разве не нужно?

— Так мы здесь будем, рядом, — успокоил я его. —