Миротворец-2 - Сергей Тамбовский

против, а они все равно соединяются, это должно понравиться массам.

— Молодец, мыслишь в правильном направлении… когда там у них посевная заканчивается?

— Так уже почти закончилась, — растерянно ответил Николай, — южный же регион, скоро озимые начнут убирать.

— Вот тогда и поеду, посмотрю, как озимые убирают. А сейчас вместе можем прокатиться на завод Мамонтова, если есть желание…

— Это где летательные аппараты собираются делать?

— Самый он… мне Савва лично обещал продемонстрировать какие-то первые успехи в этом месяце.

— Конечно, поедем — интересно же…

Ходынка

В конце 19 века Ходынка представляла из себя огромное пустое пространство на севере Москвы. Из построек на нем имели место ипподром и так называемые Николаевские казармы, двадцать трехэтажных домов, где базировались части Московского гарнизона. В народе прижилось, впрочем, название Ходынские казармы. Остальное огромное поле с протекающей примерно посередине рекой Ходынкой использовалось для воинских учений, а также для всенародных праздников вроде окончания войн или коронаций царей.

Вот здесь, на противоположном краю от казарм и ипподрома, и построил свой авиационный завод Савва Мамонтов. Прилегающую же к нему территорию расчистили и огородили, назвав «Первым московским авиаполем». Александр приехал сюда строго инкогнито, поэтому его не встречал никто, кроме хозяина и французского механика Блерио.

— Приехал проведать, как у вас тут идут дела, — сходу же перешел на деловые рельсы царь, — покажите-расскажите, господа…

Его провели в главный сборочный цех, где в ряд выстроились сразу три варианта будущих летательных средств, соответственно низкоплан, высокоплан и биплан с двумя плоскостями крыльев. Все, естественно, деревянные, за исключением некоторых металлических деталей.

— Первый вариант у нас называется СМ-1, — показал Савва на низкоплан, — а это СМ-2 и ЛБ-1.

— По первым буквам имен, я так понимаю, называли, — понимающе кивнул Александр, — это хорошо. А моторы к ним в какой стадии готовности?

— Моторный цех у нас здесь, — показал рукой в дальнюю сторону цеха Мамонтов, — давайте вместе посмотрим.

Делегация миновала ряд самолетов в разной степени готовности и через большие вороты вышла в другой цех — тут можно было увидеть целых четыре варианта двигателей внутреннего сгорания, возле которых суетились два десятка мастеров.

— Вот, изволите видеть, — начал экскурсию Мамонтов, — паровые двигатели мы отсекли в зародыше, они не смогут дать нужную тягу. Здесь представлены такие варианты — 4-цилиндровые двигатели воздушного и водяного охлаждения и то же самое, но с 6 цилиндрами.

— Вы знаете формулу, по которой считается необходимая мощность двигателя для подъема самолета в воздух? — задал неожиданный вопрос Александр.

— Если честно, то нет, — воззрился на него Мамонтов с большим любопытством.

— Я вам потом ее передам, там сложно, если словами… — отвечал царь, — а что касается оптимального варианта двигателя, то давайте пройдем в ваш кабинет, я там покажу кое-что.

В кабинете царь выложил на стол две фотографии, где в разрезе были нарисованы два двигателя, один воздушного охлаждения, другой водяного.

— Вот так примерно надо их и сделать — уверяю вас, что получится, как надо…

— Откуда у вас такие рисунки, государь? — ошеломленно спросил Мамонтов, а Блерио ничего не сказал, он был занят изучением рисунков.

— Это конфиденциальная информация, господин Мамонтов, — ответил ему царь, — и еще одно замечание — когда эти аппараты поднимутся в воздух, а я надеюсь, это случится до конца года, то вы столкнетесь с одной проблемой, самопроизвольными колебаниями крыльев. Это явление называется флаттер… как его избежать, мы поговорим чуть позже. А из трех вариантов компоновки самолетов я бы порекомендовал к производству последний, который с двумя плоскостями — это более надежно и просто, и через сто лет на таких бипланах летать будут.

Глава 17

Броненосец «Потемкин»

А спустя неделю после визита к Мамонтову император вспомнил о своих словах про броненосец, носящий имя фаворита Екатерины, и вызвал к себе на ковер командующего Черноморским флотом вице-адмирала Копытова и начальника Николаевского адмиралтейства графа Киреева. Для консультаций, так было официально написано в бумагах, которые поступили в их канцелярии.

— Итак, господа, — начал беседу царь, — я собрал вас с тем, чтобы разобраться в проблемах развития военно-морских сил России в черноморском регионе. Начните вы, Николай Васильевич, — и он строго посмотрел на адмирала, мужчину в солидных годах и с окладистой бородой, из-за которой не было даже видно его рта.

— Кхм… — откашлялся тот, открывая свои записки, — как хорошо известно, по Парижскому мирному договору 1856 года России запрещалось иметь на Черном море военный флот… разрешались только суда гражданского назначения. В связи с этим мы вывели оттуда все оставшиеся корабли и перебазировали их на Балтику, а также деятельность Николаевских верфей была сокращена до минимума… но об этом лучше, наверно, расскажет, Сергей Геннадьевич (он посмотрел в сторону Киреева, тот молча кивнул). Однако в 1871 году мы явочным порядком денонсировали Парижский договор в той части, которая касалась нашего военного флота — с этого момента развитие черноморских ВМФ вышло на новый этап…

— А как отнеслись к этой хм… денонсации англичане, французы и турки? — спросил Александр.

— Прислали ноты протеста, больше никак, — развел руками Копытов, — таким образом, за истекшие с того момента 25 лет Черноморский флот получил в свой состав четыре барбетных броненосца серии «Екатерина II», а также эскадренный броненосец «Ростислав»… это довольно точная копия балтийского «Сисоя Великого», линкор додредноутного типа «Три святителя» и пять крейсеров. В настоящий момент на верфях адмиралтейства идет строительство нового броненосца, названного «Князь Потемкин-Таврический»… но про него, я думаю, лучше всего расскажет господин Киреев.

— Слушаю вас, Сергей Геннадьевич, — царь развернулся к начальнику верфи, относительно моложавому человеку в гражданской одежде и без малейшей растительности на лице, — вы ведь, если не ошибаюсь, ведете свой род от крымских татар?

— Совершенно верно, государь, — нисколько не растерялся тот, — Кирей, он же Гирей, это такое распространенное имя у татар, но мои предки служат России еще со времен Ивана Грозного, Давыд Киреев был его опричником, а Андрей Киреев погиб в битве при Молодях…

— Богатая биография, ничего не скажешь, — задумчиво произнес царь, — однако мы отвлеклись от темы — что там с Потемкиным?

— Это будет обновленный тип корабля, — начал свой доклад Киреев, — за основу взят «Пересвет», а