"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн

Однажды я сижу и пишу в закутке «Саксбис». В какой-то момент мое внимание привлекает вспышка изумрудно-зеленого цвета. Я смотрю в окно и, конечно же, вижу ее лицо с развевающимися на ветру локонами; она смотрит прямо на меня. На ней та же шаль, те же сапоги на высоком каблуке. Разве это не доказательство того, что она призрак? Ведь живые меняют одежду, а мертвые всегда остаются в одном и том же.

Мы встречаемся глазами. Она разворачивается, чтобы убежать.

Я вскакиваю и выбегаю из кофейни. Плана у меня нет; я лишь хочу поймать это видение, встряхнуть его за плечи и потребовать ответа. «Кто ты? Чего тебе надо?»

Но к тому времени, как я пробиваюсь через встречных и оказываюсь на улице, она уже в квартале от меня. Ее каблучки проворно стучат по тротуару; шаль развевается по ветру. Нет, это не призрак. Это человек из плоти и крови, такой же приземленный и цельный, как я. Я бегу изо всех сил — еще пара-тройка шагов, и я ее настигну. Мои руки тянутся, хватают ее за плечи и натыкаются на сухощавую плоть — всё, теперь ей не деться…

Она рывком оборачивается:

— Эй, вы чего?

Я вбираю эти яркие, жесткие глаза, бритвенно-тонкие брови, блестящий след алой помады на сердитых губах. Все мое нутро сжимается.

Передо мной Диана Цю.

— Джун? — Она отшатывается, как от укуса. Рука тянется к сумочке, выхватывает баллончик с перцовым газом. — Срань господня… А ну отойди!

— Я тебя поймала, — выдыхаю я. — Я тебя поймала…

— Не знаю, чего ты от меня хочешь! — заполошно говорит Диана. — Отстань от меня! Отойди, черт возьми!

— Значит, это ты меня пасешь.

Стук сердца отдается в горле. Лицо полыхает жаром, в голове плывет. Реальность ускользает, я буквально держусь на волоске. Все, что я знаю, — все, за что могу ухватиться, — это откровение, что Диана причастна к этой неотступной слежке за мной. Это она, все время была она.

— Я знаю, ты этим занимаешься. Я знаю, что это ты…

— Господи боже. — Рука Дианы дрожит, но она в меня не пшикает. — Что ты такое несешь?

— Это ее сапожки. Ее шаль.

От злости я чуть не задыхаюсь. Была ли это Диана в тот первый вечер в P&P? А возле «Коко»? Она что, доводила меня несколько месяцев кряду? Мне вспоминается та ее тирада на конференции, все интервьюшки и статейки в блоге, которые она публиковала обо мне. Эта женщина мною одержима. Неужели все это какой-то ее извращенный арт-проект «Погоня за Джунипер Сонг»?

— Погоди. — Диана опускает руку с баллончиком. — Ты что, думаешь, что я ряжусь под Афину Лю?

— Ты меня не обдуришь, — гну я свое. — Ты вон и одета как она; ты меня преследуешь.

— Да это мои сапоги! — пылит Диана. — Моя одежда! А мимо «Саксбис» я хожу потому, что я, блин, здесь живу! Дура чокнутая!

— Я не чокнутая.

— Не все азиатки на одно лицо, — злобно усмехается Диана. — Неужели это так трудно понять, ты, двинутая расистка?

Я едва сдерживаюсь, чтоб не влепить ей пощечину.

— Я не расистка и не двинутая!

Хотя вблизи сходство действительно распадается. Сапоги эти явно не Афинины — у той были коричневые «угги» с кисточками, а у Дианы черные с пряжками. Волосы у Дианы прямые и с четкой кромкой, а не волнистые локоны. Серьги обручами, а не изумрудные подвески. Помада гораздо ярче, чем та, которую позволяла себе Афина.

В общем, на Афину не похоже. От слова «совсем». И что мне такое примстилось в окне кофейни?

— Я не двинутая, — упрямо повторяю я, но никаких доказательств обратного привести не могу. Получается, я не могу довериться своим глазам. И своей памяти. Вся моя воинственность улетучивается. Грудь словно провисает, и воздух беспрепятственно выходит наружу.

— Я не двинутая, — сорванно выдавливаю я.

Диана смотрит на меня долгим взглядом, полным любопытства и презрительной жалости. Наконец она прячет свой перцовый баллончик обратно в сумку.

— О боже, — бормочет она и спешит прочь, то и дело настороженно оглядываясь, как бы я не набросилась снова.

— Тебе лечиться надо! — выкрикивает она уже на расстоянии.

Мне как-то удается забрать из «Саксбис» свои вещи и даже вызвать такси. Водитель «убер», наверное, думает, что я пьяна — я тяжело дышу и чуть покачиваюсь, вцепившись в подлокотник, как будто это единственное, что удерживает меня от падения. Разум между тем продолжает прокручивать стычку с Дианой. Мои пальцы впиваются в ее плечи. Сумочка, перцовый баллончик. Отвращение и страх в ее глазах.

На мгновение она в самом деле подумала, что я на нее нападу.

Невозможно поверить, что я это сделала. Этому нет оправдания. И даже объяснений. Я напала на кого-то средь бела дня.

Я забегаю в ванную, и меня выворачивает над раковиной. Плечи дрожат, дыхание кое-как выравнивается. На фаянс капает тонкая струйка слюны. Я смотрю на себя в зеркало, и от увиденного хочется выть.

Щеки ввалились. Немытые волосы торчат колтуном, окруженные темными мешками глаза налиты кровью. Ночь я не спала и уже несколько дней не обменивалась словами ни с кем, кроме консьержа. Час за часом я призрачно существую в этой скорлупе, пытаясь отвлечься своей рукописью, чтобы меня не мучили мысли, но больше я так не могу. Я так чертовски устала от всего этого — от видений, от преследования, от ночных кошмаров. Устала видеть за каждым углом Афину, слышать ее голос, ее смех. Я на это не напрашивалась. Во-первых, не просилась быть свидетелем смерти Афины. Не хотела даже находиться у нее в ту ночь, но она настояла, и я там была, причем настроение себе испаскудила даже больше, чем предполагала.

Я устала.

Я так устала.

Я просто хочу, чтобы она ушла. И чтобы все снова было в порядке.

Я набираю Рори. Из моих россказней она не поймет ничего, но я объясню все с самого начала. Подробности для нее не имеют значения, важно только, чтобы она послушала, выслушала, услышала, насколько мне больно. Мне нужно, чтобы кто-нибудь знал, как я разбита.

Гудки все длятся и длятся. Я набираю во второй раз, затем в третий, но Рори трубку так и не берет.

Я ищу у себя в телефоне доктора Гэйли. К ней я не записывалась уже много лет, с тех пор как выпустилась, но ее номер у меня все еще сохранен. Она отвечает после двух гудков:

— Алло?

— Доктор Гэйли? Здравствуйте! — Слова рвутся из меня наружу, слишком нетерпеливые, слишком отчаянные. — Не знаю, помните ли вы меня… Я Джун Хэйворд, была вашей пациенткой несколько лет назад, когда училась в Йеле. Я была той, кто, эм-м…

— Джун? Конечно. Здравствуйте. — Голос у нее приветливый, только слегка озадаченный. — Чем могу помочь?

— Я понимаю, прошло много времени… — Мне бы сейчас остановиться, сделать глубокий вдох, чтобы сдержать захлестывающие рыдания. — Но вы сказали, чтобы я позвонила, если мне когда-нибудь снова понадобится терапия, и, э-э… Я думаю, у меня действительно не все в порядке. В последнее время многое произошло, и я не очень хорошо с этим справляюсь, наверное, потому, что это поднимает много, э-э, прошлых травм…

— Джун, секундочку. Давайте пошагово. — Доктор Гэйли на секунду замолкает. — Вы, наверное, хотели записаться ко мне на прием? И звоните по этому вопросу?

— А… эм-м… Извините, я понимаю, вы, наверное, заняты, но если к вам можно попасть, хоть прямо сейчас …

— Давайте-ка посмотрим. — Она делает паузу. Я слышу, как выдвигается ящик стола; видимо, она как раз сейчас на своем рабочем месте. — Только мне нужно знать, живете ли вы по-прежнему в Коннектикуте.

— Я в Росслине, Вирджиния. — Я шмыгаю носом. — Но у меня есть страховка… Например, если вы вне сети, я могу заплатить из собственных средств…

— Дело не в этом, Джун. Я не могу оказывать телемедицинскую помощь, если вы не в Коннектикуте. На практику в Вирджинии у меня нет лицензии.

— А-а, — разочарованно протягиваю я, вытирая нос. На руке полоска соплей. Разум, кажется, вообще в отключке. — Понимаю.