Курьерская служба 5. Финал Секатора - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Противник слева умер сразу, справа — упал, раненый в бедро, но продолжал стрелять. «Снова зомби», — понял я. Третьего стрелка, выскочившего из машины, я толкнул при помощи навыка — он навзничь повалился на острое ограждение, а его куртка загорелась. Ещё пара пуль врезались в невидимый щит прямо у меня перед грудью.

А следом Амелия у меня под ногами закричала. Из-за наведённой иллюзии я сам не сразу разглядел и понял, что произошло. Что-то тяжёлое пролетело через разбитое лобовое стекло, ударилось мне в грудь и упало вниз, прямо её в руки.

— Твою мать…

Это была граната. Давно у меня под ногами не валялась граната без чеки, подумалось мне. Я не мог выпрыгнуть — я сидел по центру, и было слишком сложно перешагивать Амелию. Всё решали секунды — Амелия протянула мне гранату, я размахнулся и швырнул, насколько хватило амплитуды замаха, в разбитое боковое стекло, а затем снова упал на Амелию.

Граната описала дугу в метра три и взорвалась, не долетев до земли. Уши заложило. Машину толкнуло вбок, её корпус загремел, как от крупного града, облако огня и осколков пронеслось из окна в окно над головами. Кольцо на пальце обожгло до невыносимой боли и погасло — видимо, антищит от пуль помог и от осколочной гранаты.

За окном слышалась сирены, стрельба прекратилась, дым развеивался. Я выглянул — внедорожник противников, преградивший нам дорогу, горел.

Послышались звуки отдалённой стрельбы — это явно стреляли не по нам, а затем голос в мегафон:

— Вы окружены! Стреляем на поражение!

В ответ раздался одиночный выстрел.

— Поднимайся, — я подал руку Амелии и услышал, как она хнычет от боли.

Один из осколков всё-таки залетел — то ли силы моего щита не хватило, то ли его радиуса действия, но ступня превратилась в сплошное месиво. Я помог ей выбраться, допрыгать до машины полицейских — к нам уже спешила скорая помощь. Помог остановить кровотечение, думал остаться и дальше, но она сказала:

— Езжай. Вали скорее из города, пока они не поняли, что ты ещё цел.

Последний нападавший покончил с собой, и выяснить, кто был заказчик на месте не удалось. Потребовалась пара срочных звонков, в том числе Давыдову, чтобы меня отпустили и посадили на скоростной байк, который домчал меня до самолёта за пять минут до закрытия посадки.

Когда мы взлетали, я заметил в нескольких километрах от нас тонкую линию, прочерченную дисколётом, и подумал — наверное там летят мои миллионы, после чего наконец-то отрубился.

Мне приснилась Ольга Лекарь. Стресс прошёл, а моё либидо, подкормленное утренними объятиями Нинели Кирилловны, снова проснулось, и сон вышел самым что ни на есть эротическим. Я лежал голый на массажной кушетке в комнате, отдалённо напоминавшую ту самую пыточную на нижнем уровне Бункера. Лекарь сидела на краю, абсолютно голая, не то потная, не то намазанная кремами и маслами, и совершала вполне очевидные движения кистью руки на уровне моего пояса. Я был почти уверен, что она говорила со мной через сны.

— Значит, ты теперь предатель, Эльдар. Ты предал нас.

— Считай, как хочешь.

— Нет, ты предал. И убил Бориса.

— Борис был безумным. А я просто устал, Ольга. Я устал от этого всего, от бесконечной цепочки обмана, разрушений и гибели близких.

— Ты уже чувствуешь, Эльдар, что с Ветвью творится что-то непонятное. Что-то непостижимое даже для меня?

— Возможно. Возможно это то, что вы называете «паршой магии». А возможно — вы врёте и прекрасно знаете, что происходит и будет происходить с миром. Но я к этому не причастен.

— Нет, причастен, — сказала она, на пару секунд заняв рот совсем не разговором. — Именно ты, Эльдар, к этому и причастен. И нам очень хочется разобраться, к чему это всё приведёт. Но Верховный уже отправил в Ветвь новых людей. Они проконтролируют процесс… Будь осторожен… Я не хочу, чтобы ты умирал. Право убивать тебя есть только у меня, Эльдар…

На следующее утро за мной приехал человек от Давыдова и отвёз к нему на дачу, во всё ту же подземную комнатку для переговоров.

— Итак, напали? — нахмурился он.

— Напали.

— «Пилигрим»?

— Туфта ваш «Пилигрим»! — не выдержал я и выложил из кармана пустой браслет, который прихватил с собой. — Он сработал, когда полуголый режиссёр артхаусного кино меня загипнозил, отчего я чуть не трахнул свою коллегу, а затем взял в руки нож.

Давыдов вытер ладонью пот на лбу — жара, и кондициционеры не справлялись. Потёр пальцами тёмную гладкую поверхность браслета, а затем выбросил его в корзину в углу.

— Да… Ложное срабатывание. Гадство! Такое уже пару раз было. Слишком большая чувствительность у ядра. Но ты в итоге выжил.

— Выжил, но Амелия тяжело ранена. Даже не знаю, наверное, она лишится ноги. Такое мне не починить.

— В этом не беспокойся. В Санкт-Петербурге хватает хороших лекарей, ей уже занимаются. В крайнем случае — поставят лучшую автоматическую, с обратной связью.

— Приятно жить в мире, где есть магические протезы, — вздохнул я.

Давыдов кивнул и снова хлопнул ладонью по столу.

— О ней позаботятся, меня больше беспокоишь ты. У Общества есть соображение, что охота, всё же, идёт именно за тобой. Мы взяли одного из нападавших во Владивостоке. Перед смертью он сказал что-то на тему «антихриста всех времён» и «злого демона из другого мира, пришедшего к нам, которого нужно остановить».

Я усмехнулся. Давыдов, насколько я мог судить, до сих пор не знал всех тайн о моей персоне, которые знали Елизавета Петровна и император. С другой стороны, мне вспомнились слова Ольги из сна — неужели сон был вечным? И мой выбор не окончательный, а значит, что конец мира всё же возможен? Я решил на всякий случай изобразить недоумение.

— То есть — про меня? Они серьёзно в это верят?

— Ну, не только у них есть представление, что ты как-то завязан с будущим этого мира. Я упоминал Абиссинскую школу познания, упоминал факты с лифтёрами. А если учитывать то, что ты сказал по поводу сознания из другого мира… На самом деле — не только потому, у тебя в мозгу поселился пришелец — слишком уж тесный узел вокруг тебя. Потому у меня следующее распоряжение: Антарктида.

В воздухе повисла пауза.

— Чего-о⁈ — совсем не по табели о рангах ответствовал я

— Антарктида. РосКон — договор по Российскому Контролю Антарктики и все базы, к нему относящиеся. Ну, города тоже можно. На полгода-годик. Можешь считать это ссылкой. Там тебя их агенты точно не достанут. Есть, конечно, варианты с Луной и тому подобным… Но будем считать Антарктиду условно-безопасным местом. К тому же, скоро там начнётся весна…

Признаться, у меня в душе всё обвалилось. Во-первых, работа, к которой я уже прикипел, и учёба, которая планировала начаться. Во-вторых — мои миллионы и особняк, который я собирался строить: я побоялся, что мои драгоценности теперь мне попросту не успеют передать. В-третьих… точнее — во-первых — Нинель Кирилловна. Неужели на нашем с ней романе можно поставить точку? Да и просто не хотелось покидать страну, которую я полюбил.

— Дополнительная интересная информация — Елизавета Петровна сообщила, что нашла Ануку Анканатун. Она на Антарктиде, в самом сердце Земли Драконов. Каким образом она туда добралась — я не знаю, возможно, она уже овладела телепортацией. У нас уговор с драконами, что доступ в их кормовые угодья может осуществлять только ограниченный круг лиц.

— Я знаю. Мой отец рассказал мне.

— Вот. Попутная задача — найти её. Значит, какие будут вопросы?

Я пожал плечами.

— Работа. Учёба. Личная жизнь, — честно ответил я. — Ваше сиятельство, я нисколько не хочу спорить с вашим решением, я верен Обществу, однако если у вас есть какие-то идеи и рекомендации, чтобы это не полетело к чертям — я их выслушаю.

Давыдов кивнул.

— Ну, по работе — всё очень просто. В «Курьерской Службе» Антарктиды гигантская нехватка профессиональных кадров. Будет оформлена как длительная командировка по усилению штата. По зарплатам там, насколько помню ставку подпоручика — примерно вдвое больше, чем в Москве. В отношение учёбы — тоже. У вашего университета есть представительство в Казанцево. Будете проходить сессии там. Личная жизнь… Ну, как-нибудь разберётесь, возьмёте абонемент в бордели, они там в большинстве городов разрешены.

— Спасибо. Как-нибудь обойдусь, — ответил я немного резко.

— Когда готов отправиться? Два-три дня достаточно?

— Я бы попросил восемь-девять. Есть нерешённые дела.

Давыдов почесал подбородок и кивнул.

— Ладно, пойдёт. Восемь-девять. Возможно, ближайший свободный рейс примерно тогда и будет. Но тогда придётся выставить охрану. Сейчас я выпишу