Физрук: на своей волне 4 - Валерий Александрович Гуров

— Сонь, повторю: пока мы не поговорим, я тебя никуда не отпущу, — повторил я. — Поэтому заканчивай вот это всё.

— Чего тебе от меня надо, Владимир? — прошипела она и со злостью добавила, почти выкрикнув: — Да ты ведь и так мне всё уже испортил своим вмешательством! Всё, что только мог!

— И что же я тебе испортил? — я вскинул бровь.

На самом деле я искренне не понимал, что именно я испортил. Не дал Соне потыкать ножом в манекен, одетый в одежду трудовика и вымазанный томатным соком? Ну блин, простите-извините, но это, скорее, можно расценивать как помощь, а не вред.

— Ты правда не понимаешь? — Она снова уставилась на меня с обидой, почти с отчаянием.

— Правда, — сказал я. — Не понимаю, так что не откажусь услышать объяснение.

Соня внимательно посмотрела на меня. Плакать завуч уже практически перестала — можно сказать, минимальная задача выполнена.

Вообще, за эти два дня Соня словно кардинально изменилась. Как минимум, это было непривычно. И, честно сказать, эта новая, какая-то другая завуч мне нравилась гораздо больше.

Я аккуратно взял её за плечи, посмотрел в глаза, а затем, подхватив подмышки, усадил на подоконник.

— Рассказывай, — улыбнулся я. — Что я такого натворил, чего сам и не в курсе?

Соня опустила глаза и, не смотря на меня, начала говорить.

— Ты понимаешь, я очень долго решалась на это, — призналась она. — Чтобы вот так выступить на этом тренинге. И решилась только после того, как узнала, что трудовик меня обманывает.

Она вздохнула, поёжилась, собираясь с мыслями.

— Понимаешь, мне эта ситуация как глаза открыла, — продолжила завуч. — Я поняла, что у меня есть очень много непроработанных вещей, которые мешают мне строить отношения.

Я слушал внимательно, не перебивал, хотя внутри всё время цеплялся за одну простую мысль. Это ведь трудовик её обманывал, водил за нос, так? Так… а она сейчас, с выпученными глазами, рассказывает, что виновата сама, что это у неё «непроработанные вещи».

Я, может, не психолог, но кое-что в жизни видел. В моё время, например, если мужик косячил и ходил налево, вопрос решался просто. Мужик дарил своей женщине шубы, кольца. А тут выходит — накосячил мужик, а виновата баба, потому что, видите ли, не проработала свои обиды.

Спору нет, философия удобная. Особенно для мужика. Вот только, как по мне, к действительности такая философия отношения не имеет вообще никакого.

Всё же просто — мужик либо кобель, либо нет. Если нет, то и не пойдёт на сторону. Никакие «непроработанные травмы» его к этому не подтолкнут. А если полез, а своя баба ещё и скажет, что сама виновата… Хм, с таким «одобрением» он и на следующую залезет, уверенный, что ему всё сойдёт с рук.

Однако вслух я этого Соне говорить не стал. Пусть выговорится. Иногда человеку это нужнее, чем логика.

— А теперь вся эта моя подготовка пошла, получается, на смарку, — прошептала она. — И я больше никогда не смогу избавиться от своих психологических проблем.

Завуч перевела дыхание, голос дрогнул.

— Понимаешь, теперь это будет тянуться у меня из одних отношений в другие. У меня был отличный шанс проработать то, что со мной не так, но я этого не сделала…

С этими словами Соня закончила говорить.

Я внимательно выслушал девчонку. Дал ей договорить до конца. Потом подошёл ближе и, коснувшись рукой её подбородка, приподнял её голову, чтобы посмотреть завучу в глаза. Она подняла голову и наконец посмотрела на меня. Глаза у неё были красные, усталые, всё ещё полные слёз.

— Дура ты. Красивая баба, умная, но дура. Просто себя не ценишь. Нет у тебя никаких проблем — просто мужики тебе попадались не мужики, а говно. И от того, что ты будешь тыкать ножом в манекен, ничего не изменится. Просто хотя бы потому, что менять тебе, Соня, нечего.

Она молчала. Руку мою, которой я взял её за подбородок, не убрала. Всё так же смотрела прямо в меня, будто загипнотизированная.

— А вы что думаете, Владимир, — шепнула она, снова перейдя на «вы», как будто сработала защитная реакция, — я… могу другим мужчинам нравиться?

В её голосе слышалась надежда, такая хрупкая, что только тронь и она рассыплется.

Блин, ну совсем раскисла девчонка. Это никуда не годится. Нельзя, чтобы женщина, особенно такая, падала духом до нуля. Значит, раз вахтёр там свои «психологические практики» проводит, я тоже сейчас устрою свою терапию, только без манекена и томатного сока.

— Я думаю, ты не только можешь им нравиться, а уже нравишься, — сказал я, глядя ей в глаза.

— Но… — начала она было, однако я не дал ей договорить.

Медленно поднял руку и лёгким движением коснулся пальцем её губ.

— Тише, Сонь, — шепнул я. — Ты действительно великолепная женщина. И любой нормальный мужчина захотел бы быть рядом с такой, как ты.

Я убрал палец, чуть отстранившись, и добавил:

— Поэтому не выдумывай и не мучай себя зря.

Соня какое-то время продолжала смотреть на меня, будто пыталась решить, правда ли я это сказал или просто её утешаю. Потом слегка прищурилась и с едва заметной улыбкой спросила:

— А ты тоже хотел бы?

Блин… ловко, конечно, вывернула.

— Да и я тоже, — заверил я.

Соня замерла на мгновение, будто не поверила услышанному, а потом резко подалась ко мне вперёд. Наши лица оказались совсем рядом, дыхание смешалось. И прежде чем я успел хоть что-то сказать, она поцеловала меня — быстро, взахлёб. И с отчаянием человека, слишком долго сдерживавшего себя.

— Спасибо, — прошептала она, едва отстранившись.

— Пожалуйста, — ответил я и сам потянулся к ней, на этот раз не раздумывая.

Поцелуй вышел долгим. Я обнял её, притянул к себе, поднял и усадил обратно на подоконник, чувствуя, как под пальцами дрожат её плечи.

Если честно, понимал — не дело. Всё-таки школа, пусть и ночь, но место-то не то. Коридор, окна до пола, и прямо напротив — кабинет биологии. Символично, конечно: от биологии до анатомии один шаг, и мы, похоже, его сделали.

Я уже собирался сказать что-то вроде «пора остановиться», но тут послышался лёгкий цокот каблуков где-то в глубине коридора. Не сразу понял, что это и откуда. Да и, честно говоря, внимания не обратил — не до того было.

Понял только, когда за спиной раздался короткий вскрик удивления. В конце коридора показалась учительница по физике. Она застыла на месте и громко вскрикнула.

По её лицу было видно, что увиденное для неё шок. Физичка смотрела на нас с Соней, как на