Ревизор: возвращение в СССР 45 - Серж Винтеркей

из Советского посольства на Кубе с ним на эти встречи бы отправили. Тем более он совсем молодой, мог ляпнуть что-нибудь, не подумав, что испортило бы потом советско-кубинские отношения. Мы даже бы не поняли почему. А так бы наш опытный дипломат с ним бы был, мог бы тут же влезть в разговор, разъяснить, что парень неудачно выразился, и на самом деле позиция Советского Союза совсем другая.

Так что вовсе не зря это придумано, что с нами все такие интервью согласовываются. Это сугубо ради государственной пользы.

– Так, а что же делать-то, папа? – расстроился Витька. – Может быть, ты можешь как-то помочь?

– Витя, ты не понимаешь, это же Громыко, это ж целая глыба. Один из самых компетентных и авторитетных дипломатов во всём мире, если вообще не самый-самый. Я ж тебе рассказывал, как сильно его за рубежом уважают, даже в западных странах. Помнишь, как они его там называют?

– Мистер «Нет»? Помню, конечно, – кивнул Витька.

– Громыко может американского президента отбрить и с удовольствием это сделает при необходимости. А ты хочешь, чтобы я, рискуя своей карьерой, встрял поперёк него? Тем более по факту-то действительно дисциплина необходима, и журналисты должны такие вещи согласовывать.

Я там буквально несколько слов сказал, что это однокурсник моего сына. На тот случай, если Громыко пожелает это учесть. Но он не пожелал, только отругал меня за то, что ты не в МГИМО учишься, а в МГУ пошёл. Говорит, а как же с преемственностью поколений?

Вот так. И прости меня, сын, но это всё, что я мог сделать.

На этом беседа и завершилась. Отец устал, хотел поужинать, и явно не собирался продолжать этот разговор при матери. Пришлось Витьке, сжимая кулаки из-за того, что он переживал из-за всей этой ситуации, пойти к себе в комнату. Долго он там сидел, глядя в окно, и пытался понять, как же можно Пашке-то помочь.

Ивлев, наверное, мой самый лучший друг, – понял он вдруг.

Ни с кем другим так интересно никогда разговаривать не было, и никто другой его проблемами никогда не озадачивался.

А с Пашкой всё просто.

На душе накипит – поговорил с ним, и сразу же полегчает.

Наверное, только с настоящим другом это вообще возможно…

***

Москва, МГУ

Комсорг Гусев, получив запрос из МИД на автобиографию студента Павла Тарасовича Ивлева, не стал переводить стрелки на Фадеева, а тут же примчался лично сообщить об этом парторгу. С Фадеевым у него были прекрасные рабочие отношения, оба друг друга при необходимости выручали.

– Анатолий Николаевич, удивительное дело – из самого МИД запросили характеристику на Павла Ивлева! Который теперь уже у вас кандидатом в члены партии, потому вам ее и посылать!

– А по какому поводу попросили характеристику? – задумчиво спросил Фадеев.

– Не знаю, не говорили ничего такого. Видимо, учитывая, что наш Ивлев уже и в Кремле работает, тоже им заинтересовались.

– Э нет, Анатолий Степанович, так дела не делаются! – покачал головой парторг, – нам точно знать надо, хотят они его похвалить или поругать. А то не ту характеристику дашь, так потом проблем по самое горло получишь. МИД – очень серьезная организация. Ну ничего, у меня там хороший знакомец один есть, он мне все разъяснит…

Покопавшись в своем блокнотике с телефонами нужных людей, он тут же и набрал своего человека. Гусев сидел неподалеку в кабинете, потому что Фадеев никак не намекнул, что ему следует уйти, впитывая опыт. Опытнейший все же человек Анатолий Николаевич, у него учиться и учиться надо!

Уже по ходу разговора он понял, что чуйка Фадеева не подвела. Хоть он и не слышал ответов собеседника парторга, но явно там рассказывали не что-то радостное про Ивлева…

– Ну вот, – сказал Фадеев, поблагодарив собеседника и закончив разговор, – залет у Ивлева. Умудрился самого Громыко разозлить.

– Это как вообще возможно? – удивился Гусев.

– Да вот так, взял интервью у Фиделя Кастро без согласования с МИД. Говорят, Андрей Андреевич в ярости. А значит, над его характеристикой нам нужно творчески поработать. Положительная характеристика от нас в МИД никого не порадует. Так… Напишем, к примеру, что регулярно уходит с партийных собраний до их окончания… И кстати говоря, может быть, нам провести внеочередное заседание и осудить на нем авантюризм студента Ивлева? И приложить к характеристике еще и выписку из него?

Глава 8

Франция, Париж

Спустя пару часов наблюдения у Гаяра с Кахиром не осталось сомнений. Вызвавший их подозрения мужчина совершенно точно целенаправленно следит за Дианой Эль-Хажж.

Проследив за госпожой Эль-Хажж до гостиницы и убедившись, что она зашла внутрь, Гаяр подал знак Кахиру, что топтуна надо брать.

Следивший за их подопечной мужчина тоже сопровождал Диану до самого отеля и сейчас развернулся, явно намереваясь пройти по улице в поисках подходящего места для ожидания.

Кахир, находившийся недалеко от топтуна на той же стороне улицы, справился со своей задачей идеально. Ускорившись и почти догнав неспешно идущего мужчину, он воспользовался моментом, когда на улице очень удачно образовался небольшой затор и водитель одной из легковушек начал отчаянно сигналить и громко возмущаться на грузовичок, отъезжавший от магазинчика и мешавший движению. Все прохожие, включая топтуна, тут же начали с интересом наблюдать за развитием ситуации на улице. В начавшемся шуме и суматохе никто и не обратил внимания, как вырубленного точным ударом Кахира мужчину оттащили за угол и быстренько погрузили в стоявшую рядом в переулке машину. Буквально через минуту присоединившийся к напарнику Гаяр сел за руль, и машина с ценным, но бессознательным грузом спокойно направилась к заранее подготовленному для целей наемников месту.

***

Франция, Париж

Анри Шанталь с трудом открыл глаза. Голова кружилась, во рту пересохло. Попытавшись пошевелить плечами, Анри почувствовал боль в шее и в затылке, разом вспомнив все, что с ним произошло. Он как раз довел объект до гостиницы и направился к небольшому кафе неподалеку, в котором делали отличные круассаны и к тому же оттуда прекрасно просматривался вход в отель. Тут на улице