Заворг. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

принадлежности и что-нибудь перекусить. Форму вам выдадут в крайвоенкомате. Пятнадцать минут, чтобы оправиться и собраться.

— У нас мужской туалет этажом ниже, прошу полчаса.

— Не сбежите? — спросил капитан и ответил, постукивая паспортом и зелёненьким «военником», — Не сбежите.

— Лариса, собери: полотенце, трусы, носки. На какой хоть срок? — спросил я офицера.

— Стандартные две недели.

— Хрена себе, — подумал я. — А говорили — неделя.

Меня и других бывших «партизан», действительно, привезли на территорию краевого военкомата что расположен в районе остановки автобуса «Фабрика заря». Там построили.

— Художники среди вас имеются?

— Так точно, — выкрикнул я.

— Выйти из строя!

Я прикоснулся к впереди стоявшему и он выпустил меня. Я доложился.

— В распоряжение коменданта. Старшина забирай.

Меня забрали, доставили в первый отдел и передали в другие руки. Короче, примерно через два часа я находился на борту танкера в качестве пассажира. После загрузки девяносто вторым бензином, в четырнадцать двадцать, танкер отвязался от причала и вышел в море. На вторые сутки танкер, пройдя проливом Лаперуза, прибыл в район промысла сельди иваси и передал меня на транспорт-рефрижератор «Охотское море», одновременно заправив его дизельным топливом.

После дозаправки транспорт «Охотское море» взял курс на австралийский порт Сидней, где я сошел на берег, как представитель компании поставщика рыбопродукции. В ближайшем к нефтепорту «Макдональдсе» меня встретил связной с которым мы перекусили, сели в вызванное такси и приехав в аэропорт, зарегистрировались, сдали наши вещи, взятые с собой «дядей Томом» в багаж, погрузились в самолёт и через сутки, сделав пересадку в Дубаи, мы оказались в Лондоне.

Там мы с моим попутчиком, оказавшим мне огромную моральную и фактическую поддержу своим присутствием и взявшим на себя все формальности перемещения через три границы с заполнением всевозможных выездных и въездных документов. А я, как мне «рекомендовалось» перенимал его манеру поведения и вникал в процедурные нюансы заграничного пребывания. Мне легко удавалось обезьянничание. Я копировал не только походку и выражение лица моего сопровождающего, но и речь. Он мне много рассказал про Лондон и про родственников, которые там проживают. Это было вполне уместным даже в самолёте. Ведь я летел в Лондон впервые в жизни не только своей, но и играемого мной, э-э-э, «персонажа». Летел вместе с другом семьи «дядей Томом из Лондона», жившего в Сити. Поэтому в аэропорту мы взяли такси, которое довезло меня до обитания моего родственника «дяди Брюса» в Саутхоле, где меня встретили «родственники» и где «дядюшки» важно поздоровались за руку, а «дядя Том» поехал дальше.

Вместе с Брюсом меня встретил мой «кузин» Алан, парень лет двадцати. Кстати, и мне по австралийскому паспорту тоже было всего двадцать один год и носил я имя Джона Смита, семья которого, а именно сестра «дяди Брюса», около пяти лет назад уехала из Лондона в Австралию. Отсюда у меня и Лондонский английский, ха-ха, не успевший «испортиться» под влиянием внешних факторов.

— Всё удачно совпало? Или было тщательно продуманно, — всё время думал я, после того, как получил вместе со списком «австралийских» слов, свою «легенду», описанную мною же в дневнике, который «я» вёл с десяти лет. Очень удобная форма передачи информации «по наследству» это «ежедневная запись событий», встреч с подробным описанием тех, с кем встречался.

— Процедура подтверждения гражданства и получения британского паспорта займёт примерно две недели, — сказал дядя Брюс.

— Да, что за нах*й⁈ — возмутился я мысленно. — Какие, млять, две недели? Мне в Синиловский совхоз надо ехать! Слёт проводить!

Хорошо, что я получил в профкоме деньги и передал их секретарю комсомола. Под расписку, хе-хе. Он даже прих… Удивился, короче. Но, расписку написал и деньги взял.

— Так и что? Я тут в Лондоне, а там без меня слёт будет проходить и все помидоры соберут? — снова мысленно возмутился я. — Так я могу и на свои выборы не успеть.

— Завтра сходим в миграционную службу, заполним бумаги и потом Алан тебе покажет Британию. Ты же её фактически не видел. Тебя в тринадцать лет увезли из Лондона?

Я кивнул.

— О, брат, тогда мы с тобой так оторвёмся!

— Смотрите, только без особых излишеств и без залёта в полицию, чтобы не было повода для отказа.

— Мы аккуратно, — сказал Алан, блестя от возбуждения глазам. — Пошли я тебе твою комнату покажу.

Мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж.

— Это — моя комната, — толкнул Алан одну из дверей за которой открылся приличный «бардельеро» с разбросанными вещами на полу и диване, плакатами группы «Дип Пёрпл» на стене и электрогитарой «Фендер Стратокастер» и, разбросанными по полу, нотами.

— Играешь?

— А! Пытаюсь! Грёбаный Блэкмор! Не могу повторить его рифы!

— Да? — я удивился совпадению. — Могу показать

— Да ну, на! — не поверил Алан.

— Легко. Там всё просто.

Мы как раз на плавбазе пытались музицировать в своё удовольствие и я приноровился к узкому грифу электрогитары. А что, у меня имелась куча друзей-музыкантов. Причём несколько из них — профессиональных. И мне было как-то некомфортно среди них, хоть и играющем на гитаре, но очень посредственно. Вот я и напряг волю в освоении именно электрогитары. А тут ещё с новой памятью пришло и умение. Жена сильно удивилась, когда я ей стал исполнять песни под гитару. Она-то видела, как я рос в музыкальном плане, даже пытаясь освоить музыкальную грамоту и игру на пианино. У них дома стояло. Для Ларисы покупалось лет пятнадцать назад. Но тут я показал уровень мастера и по вокалу и по владению инструментом, чем, думается мне, приблизил наше «примирение».

Глава 11

— Покажи сейчас! — загорелся Алан. — Ребята ждут, когда я выучу. У нас батл из-за меня срывается.

Тембр голоса у меня средний, дыхание тренированное разными «нагарэ» и «ибуки» высокий, а диапазон раскачан довольно сильно. Сколько пето-перепето с друзьями! Иногда я даже брал ноту «ре» в песне Градского «Как молоды мы были». Это очень высоко. Ян Гилан брал от силы «до» и то так называемым «микстом». Я же брал выдохом с поджиманием диафрагмы, чему учит именно каратэ и «йоговское дыхание». И брал ноту «ре» третьей октавы. Иногда, но брал.

Алан включил гитарный «комбик». Я взял гитару и наиграл рифы из «Дыма», «Дитя», «Короля скорости».

— Факин-фак! — выразил свои чувства Алан. — Ты будешь играть вместо меня. Ты мой брат ии все примут мою замену. Скажу палец прищемил. А поёшь? У нас есть девчонка, которая берёт верхние ноты, Иана, но… Я тяну, но не очень. Если ты ещё и поёшь, это было бы самое то.

— Да что