Целитель #17 Этот мир, придуманный нами - Валерий Петрович Большаков

Они с Леей года три назад увлеклись фридайвингом. Главное, ни гидрокостюм не нужен, ни тяжелый акваланг. Что вдохнул, то твое, а паранорм может под водой минут десять не дышать! Правда, Лея осторожничала, да и сестренке не позволяла побивать сомнительные рекорды…

Наталишка мягко улыбнулась. Сестренка…

Как они в детстве голову ломали, гадая о линиях родства! Разумеется, никакие они не сестры, это Лея — единокровная сестра Наташиного папы. Стало быть, ей она приходится тётей… Но вот относится именно, как к сестренке, и, чем взрослее становится «младшая», тем слабее чувствуется разница в возрасте. Подумаешь, шесть лет…

За каналом Грибоедова высился «Дом книги», весь в «архитектурных излишествах» модерна. Наташа целеустремленно поднялась на второй этаж, к полкам с табличкой «Советская фантастика».

Лея просто обожала подобное чтиво, а что может быть лучше подаренной книги? Во-от…

«Носса серижейра» деловито порылась в изданиях. Лукьяненко какой-то… «Геном». А-а! Нет, Лея это уже читала, и ей не понравилось. «Нет повести гадостней на свете! Да автор просто издевается! — возмущалась она. — Представляешь, напридумывал генно-модифицированных „спецов“! Сантехник-спец у него ртом продувает фановую трубу! Каково? А у дворника-спец руки, как у обезьяны, до самой земли — и лохматые, чтобы без веника подметать! Нормально?»

Стругацкие… Такая у Леи есть… И такая тоже… «Экипаж 'Скифа»? А, это про Быкова на Трансплутоне. Лея ее в библиотеке брала… А это что? Какой-то Большаков. «Ганфайтер. Огонь на поражение».

Наталишка прочла аннотацию, полистала книгу, вчитываясь в текст на открывшихся страницах, и решительно направилась к кассе.

«Что-то из Большакова Лея, вроде бы, читала… — струились мысли, сливаясь в поток сознания. — А-а… Ну, да. „Закон меча“! И еще „Меченосец“, про того же попаданца…»

— С вас рубль семьдесят копеек! — прощебетала кассирша, полная и румяная, как будто не в книжном работает, а в гастрономе. Отсчитав с трешки сдачу в рубль тридцать, она вложила купленную книгу в пакет, и, щедро улыбаясь, протянула Наталишке.

Девушка отзеркалила улыбку, но, стоило ей отвернуться, как на лицо вернулось прежнее выражение — удивленное и даже напряженное.

Нетерпение гнало ее до самой станции «Площадь Восстания». Лишь спустившись в метро, Натали пристроилась на жесткой скамье, и торопливо достала книгу. Тщательно рассмотрела лаково блестевшую обложку.

Это было невозможно, но вот же — художник набросал главного героя, палившего из бластера, а ниже… А ниже нарисовал их с Леей! Точь-в-точь! Можно вместо пропуска книгу предъявлять!

Справа Лея с ее шестым размером, в белом халатике врачини… Наталишка полистала книгу, и в первой же главе нашла искомое. Марина Рожкова! Вот, кто изображен на обложке!

Кого срисовали с нее самой, девушка понятия не имела, надо было всю книгу прочесть, но факт оставался фактом: соблазнительно изогнувшаяся брюнетка — ее копия! Хотя… Нет, не совсем брюнетка. Темненькая шатенка, скорее…

Решительно запихнув книгу в сумку, Натали вбежала в вагон.

— Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — «Чернышевская»…

* * *

Электричка шла полупустой, и Наталишка удобно пристроилась в уголку с книжкой, лишь порой рассеянно поглядывая за окно. Скоро она выяснила, кого именно выписал художник рядом с Мариной Рожковой. Наталью Стоун!

Рожкова… Книжную врачиню звали, как ту девицу, что отправила Мигела в прошлое… Что-то в этом было, но не давалось уму — мучительным усилием Гарина лишь приближала волнующий образ, но вглядеться в него… Никак! Всё рассыпалось.

Наталья до того задумалась, что сильно вздрогнула, когда диктор объявил:

— Станция «69-й километр». Стоянка — одна минута.

Ойкнув, девушка помчалась к тамбуру и выскочила на перрон, когда двери уже надумали сдвигаться.

— Наталишка!

Лея подбежала, и закружила «сестренку».

— Что, хотела мимо проехать? — хихикнула она.

— Зачиталась! — прыснула «младшенькая». Оглянувшись, она потащила «старшенькую» прочь от вокзальчика. — Пошли, а то ты так красиво бежала… Все аж засмотрелись!

Лея надменно вздернула носик.

— Папочка говорит, что у меня самый красивый размер!

— Да-а! — рассмеялась Наталишка. — Мигел знает толк в красивых девушках! Помнишь, как я рыдала в шестом классе? Гляжу на себя в зеркало, и реву: «У-уродина-а! У-у-у!» А Мигел меня сграбастал тогда, обнял, и шепчет на ухо: «Маленькой ты была просто прелесть! А сейчас — да, немножко похожа на гадкого утенка. Но это потому, что ты растешь, Наталишка! Пройдет еще год или два — и расцветешь!» И я ему поверила…

— А он не обманул, — ласково сказала Лея, тиская «сестренку», и продекламировала «по мотивам А. С. Пушкина»: — «Наталишка молодая, тихомолком расцветая, между тем, росла, росла, поднялась — и расцвела!» Ты мне сейчас Монику Белуччи напомнила… в ее лучшие годы!

Мимолетно прижавшись к «тете», Наталья задумчиво спросила, потянув себя за волосы и скашивая глаза на черную прядь:

— Как ты думаешь, если мне мелироваться, хорошо буду выглядеть?

— А чем тебе твой цвет не угодил? — вскинула бровки Лея.

— Ой! — Наталишка звонко шлепнула себя по лбу. — Забыла! С днем рождения тебя, Леечка! И — вот! — она торжественно вручила подарок.

— О-о! — обрадовалась «Михайловна». — Спасибо! Почитаю!

— Ты приглядись, — чуток зловеще молвила «Васильевна».

Лея нахмурила бровки, и протянула:

— Ах, вот оно что… Хм… Да, твоя копия — темная шатенка.

— А твоя… Дай на секундочку… — быстро пролистав книгу, Наталишка обрадованно воскликнула: — А, вот! «Врачиня была ослепительно красива, и всё, чем ее щедро одарила природа, было чуть-чуть чересчур: чересчур длинные ноги, слишком крутые бёдра, уж больно узенькая талия, несоразмерно большие груди. Но какая-то высшая гармония сочетала преувеличенные прелести Марины в пленительную целокупность, создавая красоту потрясающей и необоримой силы». Это как раз про тебя!

— Хм…

До самой дачи копия Марины Рожковой шагала в задумчивом рассеянье.

Там же, позже

Зря Светлана Евгеньевна опасалась, что день рождения Леи пройдет тихо, скучно и чопорно — в гости явились Гирины. Максим Иванович, София Израэлевна и — приуготовительный бой барабанов… — Василисса Максимовна!

Это была маленькая, хорошенькая брюнеточка в образе херувимчика. Тревожно оглядевшись, она просияла, узнав Лею, и бросилась к ней навстречу с радостным воплем:

— Приве-ет!

— Привет, Василина! — рассмеялась Гарина, подхватывая малышку.

— Я — Василисса! — строго поправила ее девочка. — Это меня папа так называет — Василиной. Ему я разрешаю!

— Хорошо, учту, — торжественно пообещала Лея, глядя на умиленного Макса, подкаблучника в квадрате. — А это — тетя Света!

— Здравствуй, тетя Света,