Последний герой СССР - Петр Алмазный

все, что он думает о нашем ночном «приключении». Но вслух не произнес ни слова, и на том спасибо.

Рохлин появился в кабинете последним. Выправка, шаг, осанка — все, как по уставу.

— Приветствую, — коротко поздоровался он. Подошел к столу, взял стул и, поставив его рядом с Алферовым, сел так, чтобы видеть белый экран, растянутый на противоположной стене.

— Сан Саныч, шторы, — говорит он все так же почти тихо, не повышая голоса.

Сорокин молча выполняет просьбу. Кабинет погружается в полумрак.

Рохлин поворачивается к Петру:

— Петр Константинович, начинайте.

Ботаник встал, щелкнул выключателем диапроектора. Луч света разрезал темноту, на экране появился первый слайд.

Петр начинает доклад.

— Я сейчас не скажу ничего нового. Пока. Пока вводная информация. Вы все… — ботаник бросил взгляд на меня и поправился: — Почти все знаете эту историю. Итак… В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году по итогам Карибского кризиса было принято решение установить в Атлантическом океане «машину возмездия». Это термоядерная бомба, мощностью в двести пятьдесят мегатонн, в герметичном контейнере.

На экране изображение металлической сферы, для масштаба рядом люди в белых халатах, которые кажутся лилипутами по сравнению со смертоносной махиной. Я что-то слышал о «Машине возмездия» в своей прошлой жизни. Но информация была на уровне слухов, сплетен и городского фольклора. Были еще какие-то статьи в желтой прессе, которые, скорее всего, и стали причиной слухов. Не думал, что история реальна. Серьезное оружие, но как любое оружие — это просто ресурс. Набор железа, без человека и его команды — это ничто. А человек, наделенный волей и возможностью пробудить страшную силу сидит сейчас со мной за одним столом, в этом кабинете. Почему-то вдруг подумал, что убийство Рохлина в моей прошлой жизни совершила явно не его жена.

— В час Х, — продолжал тем временем Петр, — «машина возмездия» при взрыве должна создать гигантскую, почти километровую волну искусственного цунами и смыть восточное побережье Штатов на глубину от ста пятидесяти до трехсот километров. Кроме того, взрыв «машины возмездия» на Срединно-Атлантическом хребте мог привести к непредсказуемым последствиям — ускорению дрейфа материков, активизации вулканов, мощным землетрясениям и так далее. Особо отмечу, что полностью последствия взрыва не просчитаны.

— Кто бы тогда их просчитывал? — заметил генерал Рохлин. — Никита Сергеевич дал добро, буквально наложив в штаны после Карибского кризиса. Своего рода последний козырь в рукаве. Но, продолжай, — и он, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.

Алферов сидел рядом молча, его лицо в полумраке казалось высеченным из камня.

Продолжаю, — Петр сменил слайд. На холсте появилось экспедиционное океанографическое судно с крупной надписью на борту «Анадырь». — Применение «машины возмездия» нанесло бы вероятному противнику невосполнимый ущерб и сделало бы ядерную войну невозможной — так рассуждали тогда. Но я бы поспорил…

— Петр Константинович, не отвлекайтесь от темы, — одернул его Алферов.

— Вы правы, — ботаник не смутился, у него вообще, как я уже понял, не было пиетета ни перед кем. Для него вообще не существовало авторитетов, кроме науки. — Итак… Идея создания «машины возмездия» принадлежала академику Сахарову. Но, когда дело дошло до практической реализации проекта, Андрей Дмитриевич встал в позу, вспомнил о невинных американских детях, о бедных неграх, которые неминуемо погибнут при взрыве такой мощности, а также о своих принципах. Он отказался от участия в создании этого страшного оружия. Более того, после ухода во «внутреннюю эмиграцию», он передал все разработки по «машине возмездия» американцам. Прошу учесть этот факт особо, — здесь ученый сделал паузу. — Возможно, именно поступок Сахарова спровоцировал то, что мы сейчас наблюдаем в большой политике. Кому понравится, если подложат такую свинью под задницу? Это как приставить дуло к виску. Но… я опять отвлекся…

Петр налил в стакан минералки, залпом осушил.

— Однако, «машина возмездия» и без Сахарова была построена, задачу разработки и строительства «машины возмездия» поручили группе молодых ученых из сибирских ядерных центров, и к ноябрю 1967 года она была готова. Руководство уже вертело дырочки для больших звёзд на погонах и под награды на кителях. В большой спешке «машину возмездия» погрузили на военный корабль-лабораторию «Анадырь». Несмотря на неблагоприятный прогноз погоды, «Анадырь» вышел в Северную Атлантику. Начавшийся шторм повредил корабль. Повреждения устранить не удалось. Встал вопрос: что делать с «машиной возмездия»? Это большая, герметичная сфера, весом сто пятьдесят тонн. Кроме боевой части из лития, к ней был пристыкован герметичный отсек для инспекции и обслуживания. Самая современная на тот момент система связи должна была выдать команду на боевое применение. Но шторм продолжался, корабль начал тонуть, и руководитель операции контр-адмирал Головко дал команду в ручном режиме поставить «машину возмездия» на боевое дежурство. Стальное яйцо со смертоносной начинкой погрузилось в серо-стальные воды Северной Атлантики. Экипаж пришлось эвакуировать на подошедший спасатель, а корабль затопить. Это было в шестьдесят седьмом году, двадцать три года назад.

— Теперь я добавлю, — генерал Рохлин оперся локтями на стол и внимательно оглядел присутствующих. — Этот проект курируется лично начальником генерального штаба. Ну и, естественно, первым лицом государства. Первое лицо у нас, сами знаете, какое сейчас, так что выводы можете сделать. На подписании договора об уничтожении химического оружия в Канаде снова всплыла тема «машины возмездия». И Майкл Горби, — тут Рохлин презрительно скривился, — пообещал клятвенно, что дезактивирует «машину возмездия». Вообще, в целом. Нам с его обещаний польза — «Р. И. П.» получил карт-бланш и неограниченные ресурсы. Но, продолжай, Петя.

— С «машиной возмездия» постоянно поддерживали связь на сверхдлинных волнах, — снова заговорил Петр. — Через станцию в Вилейке, Беларусь. Но она была очень неустойчивой. Так же иногда база в Лурдесе на Кубе или спутник улавливали сигналы затонувшей машины. Предпринимались попытки найти и починить, либо демонтировать страшное оружие. Наконец во время встречи Горбачева и Рейгана в Рейкьявике, Горбачев дал обязательство демонтировать «машину возмездия». Именно тогда, одиннадцатого октября восемьдесят шестого года впервые публично подняли тему, как это назвали западники, «страшного преступления коммунистов против человечества».

Глава 9

— Интересно, а как американцы оценивают взрывы в Хиросиме и Нагасаки? — подал голос Сорокин. — Это что было? Не преступление против человечества?

— Здесь я отвечу вам словами самих американцев: «Вы не понимаете, это другое», — произнес Рохлин. Голос Льва Яковлевича был полон злого сарказма. — Но, Сан Саныч, давайте не будем перебивать докладчика, иначе мы