Лента Мёбиуса - Александр Петрович Харников

Шумилину воспользоваться связями Толстого и начать кампанию, направленную против короля Луи-Филиппа. В качестве альтернативы ему следовало продвигать племянника Наполеона Жерома Бонапарта. Популярности Жерома способствовала вспышка бонапартизма среди французов, связанная с перезахоронением останков великого корсиканца в декабре 1840 года. Вот как описывал все произошедшее Оноре де Бальзак в своем письме Эвелине Ганской:

«Берега Сены были черны от теснившегося на них народа, и все опустились на колени, когда мимо них проплывал корабль. Это величественнее, чем триумф римских императоров. Его можно узнать в гробнице: лицо не почернело, рука выразительна. Он – человек, до конца сохранивший свое влияние, а Париж – город чудес. За пять дней сделали сто двадцать статуй, из которых семь или восемь просто великолепны; воздвигнуто более ста триумфальных колонн, урны высотою в двадцать футов и трибуны на сто тысяч человек. Дом Инвалидов задрапировали фиолетовым бархатом, усеянным пчелами».

На торжественной церемонии в память императора французов реквием исполняло 150 музыкантов и 150 певцов. Еще живы были участники походов Наполеона. Они могли наглядно сравнить двух монархов – императора-полководца и короля-грушу. Сравнение, естественно, было не в пользу последнего.

Яков Толстой докладывал о настроениях, царивших в Париже. Так что шансы на королевский трон у Джерома Бонапарта были вполне реальными.

* * *

– Здравствуйте, мсье Бонапарт, – сказал Джакопо, пожимая протянутую ему руку. – Я очень благодарен вам за то, что вы согласились меня принять.

– Я же вам говорил, что вы – желанный гость в этом доме, причем в любое время дня и ночи, – улыбнулся Жером Бонапарт. – Так что заходите. Я собирался позавтракать, не составите ли вы мне компанию? Заодно мы и поговорим. Или то, что вы желаете мне сообщить, следует обсудить с глазу на глаз?

– Именно так, мсье Бонапарт, именно так.

– Тогда, – тут Жером пристально посмотрел на Джакопо, – пройдемте в мой личный кабинет. Филиппо, – он повернулся к одному из своих людей, – принеси нам пару бутылочек белого из Бунифацциу. Или вы предпочитаете красное, мсье Бьянки?

– Я всякое люблю, – улыбнулся тот, – лишь бы вино было хорошим. Особенно если оно с нашей родины.

После того, как первые тосты были провозглашены, а бокалы опустошены и вновь наполнены, Жером Бонапарт вопросительно посмотрел на Джакопо, и тот с улыбкой сказал:

– Мсье Бонапарт, я только что получил информацию, которая может вас заинтересовать. И касается она французского трона, на который вы имеете намного больше прав, чем «король-груша».

– Я тоже так считаю, – кивнул Жером. – Хотя трон для меня не самоцель. Видите ли, после того как моего дядю изгнали на забытый Богом остров посреди Атлантики, а потом и убили – да-да, я уверен, что он умер не своей смертью – во Франции лучше стало только тем, кто близок к трону. И я надеюсь, что мне, если я, паче чаяния, стану королем или императором (тут титул не столь важен), удастся с большим успехом править страной, которая истосковалась по сильной власти. Но вам хорошо известно, что сил, которые имеются у меня в наличии, недостаточно для того, чтобы свергнуть Луи-Филиппа. Если, конечно, мне и моим приверженцам кто-нибудь не поможет. Но кто именно? Англия – вряд ли. Сейчас она лучший друг «короля-груши». С Австрией у Луи-Филиппа родственные связи через его супругу Марию-Амалию Неаполитанскую. Ведь нынешняя французская королева приходится внучкой австрийской императрице Марии-Терезии. Другие же германские государства не столь хорошо к нему относятся, но считают, что он – все же лучший вариант из множества плохих. А Россия, с которой вы связаны… Да, император Николай не любит Луи-Филиппа, но моего дядю он любит еще меньше.

– Так вот, мне дали знать, что русский император не только не против вашего восшествия на престол, но и готов помочь, в первую очередь оружием.

На лице Жерома Бонапарта на секунду появилось изумление, но через мгновение он совладал с собой. После двух или трех минут молчания, кивнув каким-то своим мыслям, он пристально посмотрел на Джакопо и произнес:

– Я полагаю, что кто-то из посланцев Николая хочет со мной встретиться?

– Именно так, мсье Бонапарт.

– Хорошо, давайте поступим следующим образом. Сообщите, что я буду благодарен им за любую помощь, и что я надеюсь на визит одного из них в любое устраивающее их время. Но как быстро их человек сможет здесь появиться? Я не про вас, а про тех, кто уполномочен говорить от имени императора. Или от имени «атлантов»?

Жером внимательно посмотрел в глаза Джакопо. Тот пожал плечами.

– Об этом я не осведомлен, мсье Бонапарт. Но мне точно известно, что его визит можно ожидать в ближайшие дни.

– Извините, я все время забываю про новых советников русского императора и о их необыкновенных способностях. Поверьте мне, они для меня загадка, которая не дает мне покоя. Ну что ж, мсье Джакопо, я буду с нетерпением ждать от вас новостей. А пока хочу поблагодарить. Давайте же выпьем за то, чтобы в нашей многострадальной Франции вновь наступила эпоха благоденствия. Поверьте, наша страна это заслужила…

Глава 4. Гости из прошлого

Виктора Сергеева одолевали заботы. Нет, дела в крепости шли хорошо, даже можно сказать, превосходно. Полковник Щукин во время очередного сеанса связи сообщил ему, что они в ближайшее время прибудут в крепость Росс.

– И учти, Иваныч, – мы будем не одни, – жизнерадостно поведал Щукин. – С нами в Петропавловск, а возможно, что и в сам Петербург, следуют индейцы лакота. Они желают полюбоваться на наше житье-бытье, чтобы сделать соответствующие выводы. Люди они неприхотливые, так что особого комфорта им обеспечивать не надо. А вот встретить их с уважением, одарить, как здесь принято, ценными подарками – необходимо. Ты потолкуй об этом с Когтем Орла. Он хорошо разбирается в обычаях здешних аборигенов. Тем более что встреча с ним наших гостей предусмотрена официальным протоколом. А так у нас все в порядке. Все живы и здоровы. Личный состав показал себя с самой лучшей стороны…

– Кстати, Михайлыч, – Сергеев довольно улыбнулся и произнес в микрофон: – Передай своему личному составу, что государь император остался доволен результатами вашего вояжа, и по возвращению в Петербург все вы будете награждены.

– Это хорошо, Иваныч, – отозвался Щукин. – Как там у классика?

Нет, ребята, я не гордый.

Не загадывая вдаль,

Так скажу: зачем мне орден?

Я согласен на медаль[20].

– Между прочим, медали тут для нижних чинов, – усмехнулся Сергеев. – А для господ офицеров – ордена. Впрочем, мне и без ваших дел хлопот