Терминатор 1938 - Алексей Николаевич Осадчий

Только что теперь будет и с самим капитаном и с незадачливым, так некстати подвернувшимся Ваней Рыбниковым ни хрена не ясно. Впрочем, курьера скорее всего заметут и без лишних сантиментов расстреляют завтра-послезавтра. А чете Судоплатовых вместе с гражданкой Невзлиной придётся изрядно помучиться…

Павла одновременно «пробило» и на икоту и на кашель. Нервы, не успел же простудиться, бегая в тапках по улице. Эмма передала мужу стакан с брусничным морсом и поскольку руководитель спецгруппы на минуту выпал из реальности, от его имени распорядилась передать Рыбникова в «нижнюю квартиру», где «на низком старте» находились ребята из опергруппы прикрытия.

Но какие приказы отдавать скорохватам? Павел, выйдя из ступора, подошёл к пиджаку, висящему в коридоре.

— Пистолет у меня, даже не думай.

— Я за носовым платком, — искренне возмутился капитан недоверию боевой подруги, — от ответственности уходить не собираюсь.

— Не ругайтесь, молодые люди, — из комнаты Зои вышла Дора Марковна, — глядишь, всё и образуется.

— Что с лейтенантом?

— Спит, отключилась, едва до подушки дотянулась. Сном младенца спит.

— Всё-таки гипноз? Но как успел⁈

— Подожди, Паша, что Зоя сказала? Что поспит пару часов, чтоб вечером в ресторан красивой отдохнувшей идти?

— Да какая разница, что она сказала!

— Не всё так просто, Паша. Если Соколов такой гипнотизёр, зачем уточнять про ресторан, про необходимость поспать? Возможно это нам сигнал, чтоб не поднимали панику, дали время для встречи агента с резидентом и спокойного возвращения?

— Эмма! Ты сама понимаешь, что говоришь⁈

— Звонок! Я отвечу, Паша, не подходи к телефону!

Уступив инициативу жене Судоплатов тем не менее подошёл поближе к аппарату и услышал распоряжение Меркулова оставаться на месте, Рыбникова более не трогать, сам комиссар будет через полчаса.

Высокое начальство первым делом потребовало горячего чаю. Обжигаясь и чертыхаясь Меркулов выслушал версии всех трёх «соседей» беглеца-коминтерновца, дважды ответив по телефону. Олин раз отбрил порученца наркома, второй звонок был от самого Берии.

— Разбираемся, Лаврентий Павлович. Да, есть мнение, что вернётся бегунок. Хотел бы — раньше на рывок пошёл. Да, согласен, Лаврентий Павлович. Есть не будить, ждать когда сама проснётся.

Отговорив с преемником Ежова комиссар распорядился вычесть время сна Зои, ровно ли два часа она проспит, как сама утверждала, находясь под гипнозом. Дора Марковна понятливо кивнув ушла в комнату девушки.

— Чего приуныли, святое семейство? Лаврентий дал команду ждать вечера. Не объявится шустряк к вечеру, тогда и будем думать как дальше жить.

— Нужен розыск! Немедленный!

— Правильно, Павел Анатольевич, общегородская тревога объявлена. Но фотографию «коминтерновца» операм и постовым не предъявляем, ищем по общим приметам, по одёжке и мотоциклу.

— Почему? Скинуть пальто пара пустяков, да и усы накладные, прочие штучки не проблема для человека подготовленного. Если всерьёз не браться, то зачем вообще…

— Стой, оглушил, — невежливо перебил Павла комиссар, — как ты себе представляешь печатания сотен фотографий ЭТОГО человека? Ты же разведчик, Павел, не милиционер-сыскарь! Дело особойгосударственной важности. Да, прошляпили шпиона, но и ответим, коль прошляпили — молча! Не привлекая ничьего внимания ответим.

— Чёрт! Ведь хотел, — Судоплатов от души врезал кулаком по колену, — как знал, хотел пойти третьим.

— И толку? Лежал бы сейчас со сломанной шеей у мотоцикла, вряд ли на пару с Зоей храпака давил, двоих загипнотизировать сложно, а лейтенанта, судя по всему, наш орёл Соколов давно обрабатывал. Да не криви рожу, капитан, обрабатывал в смысле введения в гипнотическое состояние. Ладно, ждём, Эмма Карловна, а дайте водки, грамм по сто пятьдесят принять надо, для успокоения нервов…

Лейтенант Невзлина проснулась ровно через два часа после того как «отключилась». Узнав о том, что предшествовало сну, девушка впала в истерику, крича на весь подъезд: «Нет, Саша не такой! Нет! Нет! Нет! Не верю!!!». Впечатлительную барышню пришлось успокаивать почти полчаса. В это время позвонил Берия, судя по репликам Меркулова, удивившийся шуму-гаму-тарараму на конспиративной квартире. Павел не стал подходить поближе к комиссару и потому наркома не слышал, ориентируясь исключительно по ответам Всеволода Николаевича.

— Да, Лаврентий Павлович. Ясно. Да, ровно через два часа проснулась. Истерика, да, бабская. Ясно. Ждём. Нет, какой к чёрту ресторан. Обязательно проконтролирую. Понял.

Аккуратно положив телефонную трубку на рычаг, Меркулов подошёл к столу и «набулькав» полный фужер водки выпил его словно «боржоми»- мелкими глоточками, сладко жмурясь.

— Расслабься капитан, нашёлся беглец, позвонил Лаврентию из приёмной Большого Дома. Сейчас к нам привезут. Да, похоже плановый отрыв и встреча с резидентом. Ничего, завтра же переедете в загородный «теремок», охрану по периметру выставим, без мотоциклов, но с собаками. Да, Павел, Берия особо просил тебя быть сдержанней и в челюсть «коминтерновцу» не целить. «Особая группа» при наркоме продолжает работу. Про ресторан сам поди слышал, или таки хочешь культурно выпить? Жена, наверное платье, цацки всякие, брошки да кольца-ожерелья приготовила для парадного выхода, галстук тебе нагладила. Как, Павел Анатольевич, есть желание культурно посидеть в «Савойе»?

— Есть непреодолимое желание, товарищ комиссар, набить морду гражданину Соколову. Не до ресторана, тем более я непьющий, нервы успокаиваю физическими упражнениями.

— Ну, тогда гири потягай пока, попробуй превзойти результат Гогоберидзе, видишь, на косяке отмечены здешние рекорды. А я девушек пойду успокою. Эх, хоть и не было в родне гадалок да колдунов, точно знаю — предстоят сегодня вечерние посиделки и долгие задушевные разговоры…

Глава 8

Побег на мотоцикле неизвестной конструкции (каюсь, не штудировал, не «записывал» на «память-флешку» журналы по мотоспорту, потому как после прочтения «Цусимы» на долгие годы стал исключительно флотофилом-теоретиком) случился спонтанно. Увидел в сотне метров изрядно побитую двухколёсную машину, заскочившего в архитектурное бюро лопоухого, с огромной «толстой сумкой на ремне», мотокурьера. И подумал совершенно по ленински, про «вчера рано, завтра будет поздно».

В самом деле, сколько можно выдавать на-гора совсекретной, стратегической информации без внешней подпитки? Поди уже начали подумывать Лаврентий Палыч с Иосиф Виссарионычем о решительном и окончательном ’потрошении' ценного агента. Чего церемонии разводить с наглючим опасным и непонятным наглосаксом, у которого даже персонального радиста нет?

Так что «отрыв» был архинеобходим, как иначе залегендировать наисвежайшие сведения об успешных экспериментах Отто Гана и Фрица Штрассмана по делению ядра? Они примерно в это время облучали медленными нейтронами уран, жаль по дням чуть позже, чем сейчас на календаре, но кто ж проверит, кто ж сопоставит? Всегда есть отмазка для Лаврентия, что учёные раньше начали, но записи сделали только лишь тогда, когда окончательно убедились в успехе. Нет, ну нет у Берии сейчас агентуры в забугорных лабораториях, чтоб оперативно перебрасывать информацию в Москву. Это в саге про Штирлица и прочих «киношках» разведка СССР предстаёт всезнающей и всемогущей. Оно, конечно, патриотично и зрителю нравится, но то лубок, реклама, на которую купился юный