Ревизор: возвращение в СССР 39 - Серж Винтеркей

тобой происходит, это просто беда — с такой работой домой ты не уйдешь. Но вот когда ты в гостях у художников, с которыми у тебя хорошие отношения — шансы есть…

На картине девушка, чем-то неуловимо похожая на мою мать, когда ей было около двадцати лет. Не на Аполлинарию, а на мою настоящую мать, из прошлой жизни. Стоит, тепло и немного смущенно улыбаясь, на берегу небольшой речушки. Белые тучки на небе, роса на лугу, а позади радуга. Общее впечатление — невероятное!

— Елена Яковлевна, а эту работу кто написал из вас?

Лукаво посмотрев на меня, она спросила:

— А ты, Павел, как думаешь?

— Вы, наверное?

— Не угадал, эта работа Михаила. Понравилась?

— Очень! — честно сказал я.

— Ну так и бери в подарок, — тут же махнул рукой довольный художник, — будешь потом вспоминать, глядя на нее, о своей премьере в «Ромэне».

— Нет, так не пойдет. Если я в «Ромэне» пьесу ставлю, это не значит, что я у вас картину буду выцыганивать, — пошутил я.

Посмеялись вместе.

— Позвольте, я куплю у вас ее.

Тут же припомнил, какие деньги мне передавали за некоторые картины клиенты художников. Ага… Диапазон цен примерно ясен.

— Хочу предложить вам за нее восемьсот рублей… Такая цена вас устроит?

— Ну, если выцыганивать не хочешь, то ладно. Но и мы тоже вам с Галией не чужие люди, — покачал головой Михаил Андреевич. — Давай все же на половине названной тобой суммы остановимся. Хорошо? Нам с Леночкой иначе неудобно будет. Павел, четыреста рублей и по рукам!

— По рукам. Спасибо вам большое, — искренне поблагодарил я художников.

Понял прекрасно, что скидку они мне дали неслабую. Надо будет думать, как отблагодарить их. Но в данный момент я был очень доволен. Редко мне так работы художественные в душу западают.

— Не удивляйтесь только. Деньги я случайно прихватил, на случай, если вы уже закончили с заказом для музея… — объяснил я появление из портфеля своего денежного кирпичика, начав отсчитывать из него четыреста рублей.

— Что ты, Павел, ты же говорил, что там еще только здание музея строится, так что мы особо и не спешили. Да и полотна там монументальные. Работа серьезная, кропотливая. К концу октября где-то можно ожидать выполнения заказа? Или надо поскорее? — спросил Михаил Андреевич. — И нам бы все-таки еще с руководством музея обсудить, как и хотели, что там и как…

— Нет, что вы, конец октября вполне устроит. А что касается руководства музея, то я так понял, что его еще и не назначили, — развел руками я, и передал четыреста рублей художнику, — так что, думаю, что вы можете положиться на свое собственное художественное чутье. Оно в любом случае будет надёжнее, потому что сами понимаете, что в такую глушь никто вашего уровня директором музея из Москвы не поедет. Есть еще сподвижники на Руси, конечно, но сами понимаете, шансы найти такого минимальны…

— Понимаю, о чем ты, — закивал мне Михаил Андреевич.

— Мне картину сейчас забирать уже можно? — показал я на свою покупку, укладывая деньги обратно в портфель.

— Нет, мы сначала раму достойную к ней закажем, вот с рамой сразу и принесем тебе, как будет готова, — вмешалась в наш мужской разговор Елена Яковлевна, — у нас такой рамочник есть хороший, что просто кудесник. Прикинул, Паша, уже, где будете ее вешать, чтобы я цвет рамы лучше подобрала? Я же помню, какие у вас цвета по всей квартире.

— В гостиной между окнами хочу повесить, — уверенно ответил я.

— Хорошо, тогда и цвет подходящий подберу, — сказала, склонив сосредоточенно голову немного набок, художница.

Я еще раз извинился, что так поздно их потревожил, и таки смог уйти минут через пять. Сложно это было, ох, сложно, люди художники гостеприимные, только когда сослался на то, что день был тяжелый, тогда и отпустили. Но с обязательством, чтобы мы как-нибудь уже вдвоем с Галией к ним заглянули.

— А то и деток своих приводите с собой, — предложила Елена Яковлевна.

— Они уже бегать начинают потихоньку. Разгромят они тут у вас все, — покачал я головой и откланялся.

Вошел домой тихонько. Мало ли детей Галия укладывает как раз. Так что замки открыл почти без шума. Смотрю, на пороге сидит Тузик и радостно виляет хвостом. Ага, значит, дети еще не спят. Но шуметь не стал, решил тихо прокрасться и посмотреть, чем семья моя занимается в мое отсутствие.

Разулся, буквально несколько шагов сделал и услышал:

— Так, Руслан, повторяй за мной «папа»! Не хочешь? А ты, Андрей? «Папа». И ты не хочешь? Давайте-давайте, порадуйте папу к своему годику!

Ах ты ж моя хорошая! Я детей обучаю «мама» говорить, а она «папа».

Отступил аккуратно к двери, обулся, и громко дверь отворил. Нашумел, так Галия тут же радостно в коридор выбежала.

— Паша! — подбежала она ко мне, и я обнял ее и поцеловал, — тут столько всего, что давай я сразу тебе все и расскажу, пока не забыла. На жалобные глаза Тузика не смотри, он гулял с детьми три часа назад. Костя Брагин звонил, просил тебе напомнить, что завтра военная кафедра. К десяти утра нужно быть по адресу… Не помню, но записала на бумажке. Еще звонил тот самый Дима, с которым мы договаривались в ресторан на субботу. У тебя же премьера в «Ромэне» в 19.00, так я перенесла наши посиделки в ресторане на 15.30, чтобы мы точно успели. Так хорошо, не было у тебя планов на это время?

— Прекрасно, молодец, а то я ему не дозвонился, — ответил жене, — а какой ресторан он выбрал?

— «Прага», сказал, у него там знакомый отца работает, так что столик всегда к нашим услугам.

— Прекрасный ресторан, так очень хорошая кухня, — одобрил я. — На десерт еще и тортик вкусный возьмем…

Посмотрел на часы. Васе бы еще позвонить. Договаривались после отпуска начать обсуждать Вагановича и в целом «Серп и молот». Но подумав, решил, что лучше уже завтра, слишком уж поздно…

Глава 8

Москва, квартира Ивлевых

Жена, разобравшись с тем, что было по моей части, тут же начала меня информировать о своих новостях.

— У нас сегодня было такое! — заявила мне она. — Ты