Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов

когда они вместе гуляли в ее саду. — Я слышала, что ваши враги уже бьют по вашей репутации, связям и самому дорогому, — по вашему братству ветеранов. Вам снова нужен союзник, который сможет биться их же оружием.

— И вы опять предлагаете мне себя, баронесса? Не так ли? — довольно холодно спросил Андрей.

Иржина улыбнулась, но в ее голубых глазах мелькнул стальной блеск.

— О, это был бы приятный бонус, если бы вы снова польстились… Но, я даже не надеюсь. Я понимаю, что совсем постарела. И сейчас мною движет даже не моя страсть к вам… Просто я вижу, что Россия стоит на распутье. Одна дорога — назад, к свечам и парусам. Туда тянут Ростопчин и его друзья. Другая ведет вперед, к паровым машинам и техническому прогрессу. И по этой дороге предлагаете идти вы. Мои влиятельные родственники в Вене, которые вложили огромные деньги в ваше предприятие, предпочли бы видеть Россию сильной и передовой державой. Лично я считаю эту позицию правильной. Сильная Россия, идущая в ногу со временем, — более интересный и выгодный партнер для Австрии. Просто я одна из немногих, кто это видит и понимает. Я могу дать вам информацию. Ту, что не достать ни вам, ни графу Пьеру.

Андрей смотрел на нее с пристальным вниманием. Он понимал, что имеет дело уже не только с бывшей любовницей, но и с опасной интриганкой, вполне освоившейся в высшем обществе Петербурга и играющей в свою собственную сложную игру. Он давно охладел к прелестям Иржины, но, он понимал, что отказываться от ее помощи в данной ситуации было бы очень опрометчиво. Потому он прямо спросил:

— Что вы хотите взамен?

— Пока — ничего. Просто считайте меня своей… союзницей по обстоятельствам. Когда-нибудь я могу попросить вас об одолжении. И вы его выполните.

Новая сделка с Иржиной была заключена. Теперь у Андрея снова появился надежный источник информации. Первое, что сообщила баронесса, было шокирующим: агентом Голицына внутри «Союза Аустерлица» оказался молодой офицер, сын одного из погибших при Аустерлице полковых командиров. И, подумать только, этого молодого человека Андрей опекал, как родного! Предательство было горше всего.

* * *

Одновременно с этим Пьер, используя свое колоссальное состояние, начал контрпропаганду. Он финансировал издание дешевых лубочных картинок, где пароход изображался не как «страшный зверь из бездны», а как добрый богатырь, побеждающий морского черта-вредину. Он организовал публичные показы паровой машины для всех желающих, где инженеры доступно объясняли ее принцип действия.

Но темное море суеверия расступалось медленно. Однажды ночью на верфь пробрались и попытались поджечь «Победоносец» очередные юродивые. Сторожа отбили нападение с трудом. На корабль поджигатели не смогли пробиться, ограничившись тем, что устроили большой пожар на пристани, спалив припасы, предназначенные для погрузки.

После этого Андрей и Пьер стояли у обгоревшего закопченного борта своего корабля, с которого слезла от огня вся краска, разговаривая о последних событиях.

— Люди боятся, — сказал Пьер. — И народный страх — это самый страшный враг всего нового.

— Со страхом нельзя сражаться пушками, — кивнул Андрей, глядя на воду. — Его можно только преодолеть. Знанием. И терпением. Но, наши противники хотят не только запугать народ нашими паровыми машинами. Они хотят идеологической войны. Что ж, они ее получат.

Попаданец чувствовал себя не просто новатором, а настоящим полководцем в новой, невидимой внутренней войне за технологическое процветание Отечества. И он не собирался отступать.

Глава 9

Понимая, что одним пароходом прогресс двигать сложно, попаданец решил сосредоточиться и на других новинках.

— Что ж, раз с пароходами пока тупик, так мы с других козырей пойдем! — сказал он Пьеру.

И граф вполне разделял оптимизм друга. Ведь чего стоил один лишь электрический свет, изобретенный Андреем! Да это же воспринималось, как настоящее волшебство, когда лампочки внезапно загорались яркими огнями! К тому же, завод в Лысых Горах исправно производил новое вооружение. И не только нарезное многозарядное стрелковое оружие, а и пушки, которые, заряжаясь с казенника, но, при этом, стреляли намного дальше и точнее прежних гладкоствольных орудий. Да еще и невиданные раньше виды вооружений изготовили за последнее время: огнеметы, минометы и даже ракетометы! Было, что людям показать. Но, самый большой сюрприз ждал публику, когда князь Андрей и Пьер предъявили горожанам Петербурга настоящий дирижабль с паровым двигателем.

Простые люди крестились, не понимая, что же это такое, и как оно летает по небу? А недоброжелатели тут же начали плести новые интриги, мол, князь Андрей, нечестивец, уже и на небо посягает!

И надо же было так случиться, что в это самое время вспыхнул у князя бурный роман с Наташей Ростовой. На самом деле, она и являлась причиной резкого охлаждения его отношений с баронессой Иржиной фон Шварценберг. И Иржина, конечно же, ревновала.

Триумф дирижабля был ошеломляющим, но мимолетным. Как и предсказывал Андрей, противник мгновенно сменил тактику. Если раньше недоброжелатели кричали о «дьявольской паровой машине», то теперь, видя восторг толпы от первого полета дирижабля над столицей, заговорили иначе.

Князь Голицын, искусный мастер подковерной борьбы, дал указание своим людям в Синоде, в церквях и светских салонах распустить новый слух: летательный аппарат — это не просто греховное изделие, но прямое кощунство. «Человеку не дано парить, как птице, сие есть удел ангелов!» — шептали проповедники в храмах, и рассказывали «знающие люди» в трактирах. А газеты писали, что князь Андрей своим летающим изобретением покушается на божественные устои морали! И это, разумеется, гордыня, ведущая к погибели!

Эти удары от оппонентов стали тоньше и опаснее, чем раньше. Они старались, чтобы в народе страх перед паровой машиной сменился «праведным гневом» против «богоборца» Андрея, посягнувшего на священные небеса. И в обществе той поры, глубоко религиозном и консервативном, такая точка зрения находила живой отклик.

Андрей и Пьер понимали, что нужен какой-то громкий ответ. И они его подготовили, добившись все-таки разрешения императора. Александр Павлович, несмотря на подозрения к «Союзу Аустерлица», не мог игнорировать очевидное военное преимущество нового оружия, стараниями Аракчеева принятого уже на вооружение и начавшее показывать себя во всей красе на фронте против турок, где были с помощью него достигнуты за последнее время славные победы. И потому был устроен показательный полет над столицей с сенсационной целью — сбросить не бомбы, а… листовки.

Это была идея Пьера. Тысячи оттисков дешевых лубков, где на картинках и в простых стихах объяснялась польза парохода и дирижабля для простого народа: «Придет