KapitalistЪ - Алексей Стацевич

секунду рядом с его головой пролетела пустая бутылка, победоносно сразившая настенное зеркало.

Следом за просвистевшей бутылкой на Густафа с боевым рыком и криком «Грабят! Убивают! Насилуют!» напрыгнул ее метатель, который несоразмерно огромными пальцами-сардельками попытался придушить незваного гостя. Однако силы были неравны — более крупный Густаф легко стряхнул с себя канадца (а это был именно он) и слегка повозил его мордой по ковру. Клатье сопротивлялся, верещал, хватался за все что ни попадя, звал на помощь, сорвал шторы, перевернул стол, а в конце концов довольно сильно порезался об осколки зеркала и, скуля, уполз в соседнюю комнату — зализывать раны.

Выругавшись, маклер любви осмотрительно — мало ли, вдруг еще одна бутылка полетит! — зашел в «смежные апартаменты», намереваясь спокойно объяснить ситуацию, но замотавший порезы простыней Джакоб забился в уголок и не желал ничего ни слушать, ни слышать. Вся боевая спесь канадца куда-то пропала, казалось, он сейчас расплачется… И именно на этом моменте Хартманн и услышал доносящиеся из главной комнаты просьбы принести водички.

— С Джакобом все в порядке? — заволновался Крюков, когда секс-менеджер закончил говорить. — Раны не глубокие?

— Чепуха, — отмахнулся визави, — видали и хуже. Но лучше бы, конечно, показаться доктору.

— Ну да, мало ли что там у него со сворачиваемостью крови… Истечет еще.

Несмотря на поганое состояние и тугость мыслей, в голове Ивана тут же родился план действий.

— А давайте, — деликатно попросил он, — вы отвезете Джакоба в больницу? Ну или куда возят людей в подобных случаях? А я заплачу… за беспокойство.

Густаф размышлял ровно мгновение.

— Договорились! — И вышел в соседнюю комнату.

Вскоре, придерживаемый коммерсантом интимных услуг, Клатье уже ковылял на выход из номера, не забывая при этом пьяно извиняться и божиться, что обязательно расплатится с Иваном за все, даже за то, что он, Иван, не просил. За клуб, Беверли, такси, заказанную ночью дорогущую бутылку виски, разгромленный номер — дай только время.

Скорее всего, обещания забудутся уже завтра, рассудил Крюков и мысленно махнул рукой и на деньги, и на Джакоба — тот был по-прежнему пьян. Видимо, ночной заказ бутылки виски не прошел даром.

Кое-как приведя в порядок и себя, и свои мысли, Иван оделся. Решив спуститься вниз, к ресепшену, и оплатить разгромленный номер, он вышел в коридор, параллельно подумывая о том, что надо бы подготовиться к вечернему разговору с родителями по поводу образовавшихся у их сына денег.

В коридоре было немноголюдно, лишь парочка горничных щебетали в одном его конце, да двое полицейских, прислонившись к стене, о чем-то переговаривались в другом.

Пройдя мимо представителей закона, Крюков направился к лестнице, по-прежнему прорабатывая в голове детали вечернего разговора с родителями. В принципе, план действий был отработан еще вчера историей про мистера Крюгера, поэтому Иван не сомневался, что эта история «зайдет» и еще раз.

Он уже практически спустился на первый этаж отеля, как вдруг сзади его догнал требовательный окрик:

— Одну минуточку, сэр! Остановитесь!

Иван притормозил и нехотя обернулся — его догоняли стоявшие на этаже полицейские, один постарше, а второй совсем молоденький. Молодой при каждом шаге нервно хватался за кобуру, будто готовый пристрелить Крюкова, если тот не выполнит приказ.

— Вы ко мне обращаетесь, офицеры? В чем дело?

Копы, наконец, спустились с Иваном на один уровень лестницы, и тот, что постарше — с довольно мерзкими редкими усиками, — уточнил:

— Мистер Крюков?

— Совершенно верно, — кивнул Иван. — А в чем, собственно…

— Пройдемте с нами, мистер Крюков. Вы арестованы.

Глава 15

За всю свою длинную жизнь Иван Андреевич Крюков не то что никогда не сидел в тюрьме, а даже порог отдела полиции никогда не переступал. А тут сразу — арестован. Да еще и непонятно за что!

Как Иван ни пытался разговорить копов, которые доставляли его в участок, те были непреклонны — нам сказали, мы привезли, дальше будут разбираться другие сотрудники. Поэтому оставалось только ждать.

Когда офицеры завели закованного в наручники Крюкова в участок, Иван будто попал в старый американский фильм про доблестных детективов и негодяйных негодяев.

Сотрудники были заняты рутинной работой — кто-то оформлял протоколы, кто-то допрашивал задержанных, кто-то записывал показания свидетелей; столы полицейских были завалены газетами, ориентировками и прочими документами; громкие голоса, крики, даже плач — все это перемежалось звуками работающих телеграфных аппаратов, без конца принимающих сообщения. В воздухе витали ароматы кофе и табака. Не хватало разве что большой доски с фотографиями, картой преступлений и прочей информацией о каком-то крупном расследовании.

Коп с мерзкими усиками жестом приказал Ивану сесть на стул возле одного из столов. По другую его сторону кто-то работал — из-за кипы бумаг видно этого человека не было.

— Ну? Кто там у тебя? — раздался нетерпеливый и раздраженный голос с того края стола.

— Мистер Крюков, сэр.

— А-а, тот самый Крюков? И какого черта ты мне его сюда притащил?

— Ну как, какого… — запнулся коп с мерзкими усиками. — А куда надо было?

— В допросную, мать твою!

Офицер с мерзкими усиками вздохнул и, бормоча что-то себе под нос, повел Ивана через весь отдел в комнату для допросов. К нему присоединился его молодой напарник, при первой встречи с Иваном хватавшийся за кобуру.

Помещение, куда привели Крюкова, вряд ли годилось для кукольного чаепития с вымышленными друзьями — это была небольшая комнатушка с низким, давящим на психику потолком и минимумом света. В середине расположился стол, на нем лампа, возле стола стояли два металлических стула — один, для сотрудника полиции, спинкой к двери, второй по другую сторону стола.

В углу Иван заметил пустое кресло, но коп с мерзкими усиками провел его мимо и усадил на «стул для подозреваемых». Пристегнул наручники Крюкова к фиксационной штанге — специальной металлической перекладине, закрепленной на столе — и вышел. Следом проследовал и «молодой».

Наступила тишина.

Поерзав на неудобном стуле — интересно, на специально неудобном стуле? — и повторно оглядевшись, Иван понял, чего не хватает допросной. Зеркала во всю стену, как в каждом первом фильме про полицейские расследования.

Взгрустнув, что больше никогда не посмотрит не то, что «Полицейскую академию», а даже древнего «Коломбо», он забарабанил пальцами по столу, в очередной раз пытаясь сообразить, в чем его обвиняют. Идей набралось аж шесть штук, и Крюков решил расставить их от самой убедительной до самой абсурдной.

Идея первая: буянил в номере, и сотрудники отеля вызвали полицию. Но неужели копы повезли бы его сразу в участок, тем более в допросную? Разве нельзя было разобраться в присутствии представителей