Вперед в СССР! - Михаил Ежов

нужно добивать. Мой кулак врезался в его выбритый висок, и здоровяк рухнул на гравий, как подкошенный.

— Ах ты, тварь! — взвизгнул тот, который достал нож.

Но нападать не торопился.

— Давай, чего ждёшь⁈ — окрикнул его третий, прижимая вывихнутую руку к телу. — Прикончи урода!

Ну, и лексика у них… Нет, на музыкантов, если рэперов можно считать таковыми, не похожи. Да и не дерутся те. Эти же — явные бандиты. Не знаю, что им от меня понадобилось, но выяснять это было некогда: мужик неуверенно шагнул ко мне, выставив перед собой нож. Кто так делает вообще? Резким движением я схватил его за запястье, отвёл руку от корпуса и сильным ударом сломал кисть.

Мой незадачливый противник заорал, как резаный, из глаз у него брызнули слёзы. Нож упал на дорожку, и я отбросил его носком ботинка подальше.

В этот момент раздался пронзительный свист. Оба хулигана повернули головы. Я тоже.

По аллее бежали двое парней в странной форме.

— Шухер, менты! — выдохнул тот, которому я вывихнул плечо, и рванул прочь.

Я едва успел поставить ему подножку, и он растянулся, врезавшись носом в гравий. Тот, которого я продолжал держать за запястье, дёрнулся, но от резкой боли его накрыл шок: закатив глаза, он шлёпнулся передо мной, как мешок с картошкой.

Полицейские остановились возле скамейки. Даже не запыхались. Молодцы — держат себя в форме. Оба молодые, лет по двадцать с небольшим. Только что у них с одеждой? Какая-то она странная… Новую форму опять ввели, что ли, а я пропустил? И тут мой взгляд остановился на красной звёздочке, красовавшейся на околыше фуражки. А, так это, видать, ряженые… Наверное, предлагают отдыхающим сфотографироваться. Но одежда не очень-то походила на милицейскую форму. Я её застал и хорошо помнил. Эта была другой.

— Сержант Кротков, — представился один, глядя на меня. — Что тут за драка, товарищ?

Как давно я не слышал такого обращения. Уже лет тридцать, наверное.

— Да вот, набросились ни с того ни с сего, — ответил я, пожав плечами. — Сидел на лавочке, не трогал никого. Кажется, приняли меня за кого-то другого.

— Ах ты, крыса! — просипел тот, которому я вывихнул плечо, стараясь принять сидячее положение. — Ну, тебе это даром не пройдёт!

— Вы его знаете? — быстро спросил его другой «милиционер».

Бандит вперился в меня тяжёлым ненавидящим взглядом.

— Нет, командир. Впервые вижу! Мы с парнями шли себе мимо, культурно отдыхали, а этот вдруг вскочил со скамейки и накинулся!

Милиционер огляделся, явно в поисках свидетелей, но аллея давно опустела.

— Стал бы я нападать на троих здоровенных лбов! — усмехнулся я. — Посудите сами… господин сержант.

— Господа все в Париже, — недобро прищурился парень в форме. — Ладно, едем в отделение. Там разберёмся, кто кого знает, и кто на кого напал.

— Да мне в больницу надо! — возмутился бандит. — И не мне одному! Вы посмотрите, что он с нами сделал, товарищ сержант! Ещё и нож у него был!

— Нож не мой, — покачал я головой. — Снимите отпечатки и убедитесь.

— Снимем, — мрачно проговорил странный милиционер. — Всё, поднимайтесь! Мы вас забираем.

— А в больницу⁈ — завопил громила.

— Будет вам помощь. Хватит орать.

Как ни странно, бандит заткнулся.

Милиционерам пришлось потратить несколько секунд, чтобы привести в чувство главаря, и мы всей компанией двинулись по аллее.

Пока шли, у меня возникла мысль, что произошедшее — неудавшийся пранк. Особенно смущала форма милиционеров. Но вот всё, что я видел вокруг себя, говорило — нет, буквально кричало — о том, что… Даже не знаю, как сказать…

Нет, это была Москва. Безо всякого сомнения. Только совсем не та, в которой я находился ещё некоторое время назад. До того, как очнулся на лавке в Сокольниках посреди погожего летнего дня.

Чем ближе мы подходили к кованым воротам парка, тем больше был виден город. Высоченные дома — массивные, величественные, горделивые. Похожие на замки. Чем-то они напоминали нереализованные проекты прошлого, когда казалось, что СССР будет всегда, а светлое будущее не за горами. И вот теперь я словно видел его наяву… Поверить в это было трудно, почти невозможно.

И ещё… Было ясно, что я выгляжу иначе. И чувствовал я себя тоже по-другому. Мои руки больше не покрывали морщины и пигментные пятна, сухая кожа и узловатые вены. Это были молодые руки. Мускулистые, гладкие. Я был выше, чем прежде. И одежда была не моя. В общем, хоть мне пока не удалось найти, в чём рассмотреть своё отражение, уже было понятно, что тело не моё. Не просто омолодившееся, а именно чужое.

Что же произошло? Как и почему я оказался… Где, собственно? Это не будущее.

Как только мы вышли за ворота, я увидел на многоэтажном доме песочного цвета огромный каменный советский герб. А справа стоял эпичный памятник Ильичу. Вождь пролетариата сжимал кепку, указывая свободной рукой прямиком в светлое будущее человечества.

По другой стороне улицы ровным строем, держась парами за руки, прошествовал отряд пионеров. Белые рубашки, красные галстуки, пилотки. Впереди гордо шагал горнист с начищенной трубой, к которой был прикреплён алый флажок.

Похоже на альтернативную реальность… Ну, или сон. Хотя для иллюзии всё слишком реалистично.

Возможно, дело в…

— Эй, сюда! — окликнул нас сержант, указывая направо, где среди прочих машин была припаркована большая, жёлтая с белыми полосками.

На дверцах красовалась эмблема — меч, щит, серп и молот, окружённые пшеничным венком.

Что за марка, интересно? Китайская, что ли?

На автомобиле красовалась блестящая надпись «Север» — аккурат над задней фарой. Нет, такой марки я не знаю.

Внедорожник оказался вместительным: нас всех погрузили в него, захлопнули дверцы, и через полминуты мы поехали.

— Тебе конец, тварь! — едва ворочая челюстью, прошипел бандит, которого я вырубил. — Кабан тебе этого не спустит!

Вздохнув, я уставился в окно. Там проносились ошеломляющие виды города, который одновременно был и знаком… и нет. Словно смешались реальность и иллюзия, действительность и мечты.

Во-первых, ни одной известной машины. Разнообразием транспорт на улице похвастать не мог: я отметил всего несколько видов. Дизайн был схожий: округлые формы, много хрома, большие габариты. Автобусы выглядели вообще странно. Причину я понял, увидев, как на остановке в один садятся пассажиры — боковая часть корпуса открылась целиком, и люди