Андрей Круз Цикл "Лучший гарпунщик" - Андрей Круз

раз замечали кабанов, каких тут на всех островах великое множество, но на людей не натыкались. Путь наш шел вверх по пологому склону, и когда поднялись выше, лес вдруг покрылся молодой эвкалиптовой порослью — солнца больше стало, выходит. А нам пришлось спешиться и вести дальше лошадей в поводу. Заодно карабин свой я вытащил из чехла, что пристегнут к седлу, и перевесил на плечо. Тут ведь оно тоже как: винтовка в чехле — признак миролюбия. Я человек приезжий, у меня все с собой, а в дальний путь без винтовки мало кто отправляется. Но если она к седлу приторочена, то это означает, что ты никакой драки не опасаешься. Случись что, свались ты с коня — и ее лишился. А вот если всадник несет ее на плече, тогда настороженное отношение вызывает — он вроде как к бою изготовился. Маленькие такие мелочи, сразу и не узнаешь, а все имеет значение. Подчас люди сами себе не могут объяснить, что их насторожило, но результат все равно один — у тебя могут возникнуть проблемы. Может, уже возникли бы, когда нас та шайка головорезов Большого остановила, но выглядели мы очень уж мирно, так что никто нас всерьез не воспринял.

— Вроде бы близко к месту уже, — сказал Фрол, вглядываясь в карту. — Еще километр — и мы на месте.

Хищников на острове не было, так что лошадей в лагере не страшно было оставить. Как мы и предполагали, место под лагерь в распадке оказалось подходящим, тут можно будет даже ночью костер жечь, и сомнительно, что его кто-то увидеть сможет. Был тут и ручей, вполне чистый, а у нас с собой маленький фильтр имелся, так что проблема с водой решалась легко. Хуже было то, что мы как раз в этом месте нашли остатки заброшенного лагеря, так что не одни мы такие умные, и не одним нам тут что-то надо, но лагерь, к счастью, заброшен был давно.

До берега оттуда было с пару километров, но на берег нам ночью, а пока пошли в сторону бухты, искать позицию для наблюдения. Шли теперь сторожко, медленно, постоянно оглядываясь, — вот теперь нам точно не нужно, чтобы кто-то увидел. Поход длиной в пять километров растянулся почти на два часа из-за этой самой осторожности. Было жарко, но кроны эвкалиптов, смыкавшихся высоко над головой, давали тень, да и с моря заметно тянуло ветерком. Похоже, что ветерок этот здесь постоянный, так что еще одна причина ясна, почему пиратские вожди отстроились своими усадьбами в такой близости друг от друга.

Сначала дорога шла полого вверх, а потом так же полого вниз. От вершины склона до забора ближайшей усадьбы, которая принадлежала Бороде, было с километр, но наблюдать с вершины не было никакой возможности — лес и дальше тянулся по склону, его кроны начисто перекрывали вид в любой точке. Пришлось спускаться, и это было хуже всего, потому что если кто-то шляется у подножия спуска, то ему нас заметить раз плюнуть. В конце концов я скомандовал:

— Стой! Нельзя дальше. Ночью придем.

С нашей позиции по-прежнему ни черта не видно… ну, почти что ни черта, а вот нас заметить уже будет можно, если кто-то от бдительности или от скуки склон разглядывает. Риску слишком много.

Разглядели лишь то, что яхта Бороды стоит у причала. И все. Усадеб разве что местами крыши с заборами проглядывают, кусочками так, а больше ничего. Придется наблюдателя по темноте сюда сажать и ночью же менять, иначе никак. А сверху, на вершине склона, группу прикрытия: случись его заметят — пусть прямо на них бежит.

С берега не понаблюдаешь: мыс прикроет. Просто поехать «купцом», оглядеться? Не принято, здесь дела ведут с лесопилками, с управляющими, а мне от лесопилки ничего не надо, мне сама усадьба нужна.

А хозяин на лесопилку ездит?

Сомневаюсь. Что ему там делать? Управляющий баланс ему, скорее всего, в усадьбу привозит. Ну, отчет в смысле.

И все же что у них за суета здесь такая нездоровая сегодня? Чего же случилось такого нештатного? Куда все ломанулись с рабочих мест, наплевав на прибыли?

— Фрол, — сказал я после того, как мы вернулись в лагерь, — людей ночью примешь сам. Встанете лагерем, организуете наблюдение за усадьбами. А я обратно в город отправлюсь, посмотрю, что там делается.

— Это сделаю, старшой, — с готовностью закивал Фрол. — Помню, как все сделать.

— Фонарь в лагере не забудь.

У нас с собой карбидный фонарь с направленным лучом, им надо сигнал подать, а яхта ночью подойдет ближе к берегу, чтобы всех бойцов Байкина, включая его самого, высадить со всем необходимым. Пусть тут начинают без меня, все равно одного дня наблюдения мало будет, как я думаю, а к завтрашнему вечеру я точно вернусь. Не хочу я пропускать события в городе.

В общем, расстались с Фролом. Я свою лошаденку заново оседлал да и отправился обратно.

* * *

Лошадка шагом топала по пыльной дороге, а я в седле строил на песке неведения замки гипотез о том, что же вызвало панику на острове. И так ничего построить и не успел, потому что сначала спереди донесся топот копыт, а потом из-за лесного поворота появилась большая, человек в двадцать, группа всадников, одетых разношерстно, но объединенных одной деталью туалета — на всех были красные, на манер пионерских, галстуки. Или шейные платки, если точнее.

«Пионеры» все были вооружены до зубов, как и та компания людей Большого, что проскакала здесь утром. Первой моей мыслью было повернуть лошадку да рвануть от них в лес, но спохватился — я тут честный купец, и бояться мне некого и незачем, так что я просто ехал им навстречу. Ну и всадники никакого особого внимания мне не уделили: едет человек и едет, надо ему.

Затем я увидел среди них знакомое лицо — среднего роста крепкий человек с седоватой короткой бородой, одетый просто, но явно главный, судя по тому, как все остальные выдерживали почтительную дистанцию от него.

Белый. Точно, он, я его помню, я вообще лица помню хорошо. А он меня помнит, интересно? Не думаю, он меня только в лодке перед самой дуэлью с Павлом мог заметить, а я от него был далеко, да и изменил внешность сильно. Смотрит, но это потому, что здесь больше смотреть не на что, только я и лес кругом.

Затем я увидел еще одного человека, сидящего верхом на лошади, одетого в рваную белую рубашку, без жилета, что