Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

— Я, конечно, тупица, но не настолько же! Отлично понимаю, что мама запилит, даже если не за что. Наташка захочет — сама расскажет.

Мне подумалось, что в отделении, где лежит Наташка, куча персонала, и всем плевать на этику. Не дай бог будут мамины знакомые! Благо что больница от Николаевки далеко, а беременные девчонки, в том числе после неудачных абортов, для них не невидаль. Буду надеяться на счастливое стечение обстоятельств.

Пока с Борей шли к Маме, в голове крутились мысли, как заведующая меня выдоила досуха, глазом не моргнув. А я и рад стараться, совсем крышу снесло! И зло берет на себя, что поощрил эту хищницу, и ясно, что винить себя не в чем: любой готов отдать последнее, когда жизнь близкого под угрозой, и пойти на преступление, и ограбить, и даже убить. А такие Крюковы этим пользуются.

Вот приду завтра к Наташке и внушу заведующей… Что я ей внушу? Не брать взятки и не вымогать? Выполнять свою работу ответственно? Так сволочизм из нее никуда не денется, так и будет гнобить подчиненных и больных. А что, если провернуть кое-что посложнее? Что, если внушить ей эмпатию? Чтобы она ощущала боль этих несчастных женщин как свою. Тогда она точно перестанет относиться к людям как к кускам мяса, которые живут, чтобы или приносить ей прибыль, или причинять неудобства.

Мама ведь из медицины ушла из-за такой гангренозной начальницы, главврачихи Жо. И Гайде из-за нее ушла. Рыба-то с головы гниет. Если не сработает… значит, не сработает, быстро оттуда сбегу и больше не буду попадаться Крюковой на глаза.

Когда пришли домой, оказалось, что мама нас ждет, а отчим укатил колымить. Получив букет, мама расцеловала меня, Борю и сказала:

— Через полчаса Вася приедет, давайте вместе праздновать?

Боря скорчил рожу, мама потрепала его по щеке обняла.

— Ну пожалуйста! Он не будет к тебе придираться! Так хочется, чтобы мы были настоящей семьей хоть иногда. Наташа где, с Андреем?

— Она подрядилась продавать тюльпаны. Пять тысяч ей обещали, — сказал Боря.

— Эти цветы мы у нее купили, — поддержал беседу я. — Сейчас все в тюльпанах, ты видела? Даже в центре Николаевки Лихолетова наша торгует.

— Это твоя одноклассница? — уточнила мама. — Маленькая такая, с одуванчиком на голове и… — Она изобразила два арбуза на уровне груди.

Боря улыбнулся.

Глядя на изобилующий салатами стол, я сглотнул и заурчал желудком, улыбнулся.

— Конечно мы подождем Василия, это ведь твой праздник!

Интересно, где сейчас Вера? Одна или с кем-то? Так хотелось подарить ей такой же букет и увидеть, как она улыбается! Чертова весна, совсем крышу снесло. А что же будет, когда потеплеет?

Следом на ум пришел Каналья. Кого он сегодня поздравляет? Оказывается, это тоже важно — чтобы была женщина, которую хочется поздравить с восьмым марта.

Отчим пришел чуть раньше, тоже с цветами и огромным тортом, расцеловал маму, и мы уселись за стол. Боря печально ковырял ложкой пюре, гонял по тарелке кусок отбивной — все еще грыз себя за то, что забыл про уголь. Мама поглядывала на него с тревогой, Василий балагурил, рассказывая любимые байки о том, что вот один мужик как-то…

Я пытался отшучиваться, хотя было невесело, но вроде получалось. Постепенно мамин взгляд начал наливаться обидой, потом — злостью. Вот уже и ноздри недовольно раздувает, на Борю поглядывая — наверное думает, что он демонстрирует свое недовольство Василием. Еще немного, и начнутся претензии, потому я тихонько вывел маму в зал и сказал:

— Ты не злись на него. Борю отругал учитель живописи, и он расстроился. Это не из-за Василия. Ты же знаешь, какой у нас Боря…

Мама посветлела лицом, кивнула удовлетворенно. Ну что за человек? И мысли не возникло, что у сына могут быть неприятности!

Василий выставил на стол бутылку вина, а поскольку они с мамой пятикапельные, быстро развеселились и перестали замечать Борину грусть. Грусть и на меня временами накатывала, стоило представить, каково там Наташке, она ведь ребенок совсем! Только настроилась на новую роль, и тут — на тебе! Она, наверное, и имя ребенку уже придумала.

Так мы с Борей дотерпели до девяти вечера, а когда маме стало не до нас, набрали тормозок Наташке в больницу и поехали домой на автобусе.

В полдесятого я позвонил по объявлениям о сдаче жилья, которые срывал в течение нескольких дней, и на завтра договорился о просмотре двушки и трешки в районе, где живет Гайде.

Боря набрал бабке уголь и поставил в условленном месте, но она к нам так и не вышла. Наверное, чувствовала вину и боялась попадаться на глаза — а вдруг покусают? Я отлично понимал ее мотивы. Это не безразличие, а страх посмотреть нам в глаза. Ведь гораздо сложнее признать свою вину или хотя бы ее часть и извиниться, чем уйти с радаров и залечь на дно.

В Наташкином товаре я нашел блок «Сникерсов», взял несколько — постовой сестре, процедурной и дежурному доктору. Взял упаковку кофе — для Юлии. Вдруг она будет на месте? Хотя вряд ли после ночной смены. В общем, если дежурная будет нормальная, это ей. Врачи с их зарплатами мало что могут себе позволить, кофе за двадцать тысяч и подавно.

* * *

В понедельник я еле высидел на уроках и прямо с рюкзаком, где лежали учебниками, шоколадные батончики и еда для Наташки, рванул в больницу, рассчитывая, что продавцы цветов не все распродали и мне будет чем поживиться. Так и оказалось. Возле рынка старушки продавали нарциссы и уставшие тюльпаны. Вчера они стоили, как крыло самолета, а сегодня их готовы были раздать почти даром.

Так я у одной бабули купил огромный букет белых нарциссов, у второй — желтых. Собрал большой букет для Наташки, перевязал лентой, которую взял у той же бабули. Остальное раздам женщинам, которых встречу в отделении, и медсестрам — пусть их трудная жизнь станет чуть светлее.

В больницу я шел в приподнятом настроении. Нарциссов было, как в мультике у щенка, который «просто так». Сразу же я подошел к регистратуре, протянул девочкам по цветку — они заулыбались. Встретил пожилую санитарку с каталкой, вручил ей три цветка, поздравил с прошедшим, она зарделась, как девочка.

Поднимаясь в лифте с зареванной женщиной, подарил цветок и ей, пообещав, что он принесет ей удачу, и все будет хорошо.

Вышел на своем этаже, двинулся по коридору, раздавая цветы встречным пациенткам — и пожилым, и юным. Сперва по одному, потом