Господин следователь 11 - Евгений Васильевич Шалашов

версию, что знания поступают мне откуда-то извне, «сверху» — никакой критики не выдержит.

— А с ледоколом какие-нибудь практические выводы есть? — поинтересовался я.

— Вице-адмиралу Шестакову даны соответствующие распоряжения, — туманно отозвался государь. — Но у Морского технического комитета есть и иные задачи, кроме создания ледоколов.

— Жаль. В наших местах, где лед по восемь месяцев в году — ледоколы очень нужны. Северный морской путь — это будущее. Но корабли, способные лед колоть, нужны везде. Тот же Финский залив почистить. Весной из-за разлива города заливает — убытки, а так, лед раскололи, вот и решение проблем. Я слышал где-то, или читал, что есть очень талантливый морской офицер Макаров. Вот, он бы с проектом ледокола управился.

— Есть такой, — кивнул император. — Во время турецкой войны лично ему «георгия» вручал. Очень достойный офицер, скоро на повышение пойдет. А вы о нем от кого слышали?

Эх, сейчас скажу, что читал о нем в книге из серии ЖЗЛ.

— Честно, не помню, — начал выкручиваться я. — Но я же много с кем общаюсь — служба такая. Опять-таки, все лето в Москве провел, а там у нас родственники, знакомые, среди них и морские офицеры есть. От кого-то услышал, что Степан Осипович Макаров минные катера создавал, торпеду придумал. Если бы о ком-то другом услышал, другую бы фамилию назвал.

Не знаю, удовлетворил ли я любопытство императора в полной мере, но иных отговорок у меня нет. Так что, пусть примет эту версию.

Прокатило.

— Как там ваш городской голова поживает? — поинтересовался государь. — Про фарфоровую козу я знаю, а что еще?

Фух, кажется, все острые вопросы пройдены. А про Милютина я сейчас много наговорю.

— Иван Андреевич деньги ищет на строительство железной дороги — акционеров привлекает. Обдумывает строительство в Череповце заводика, на котором паровозы станут строить, а для начала — вагоны. Еще он загорелся идеей создать у нас высшее учебное заведение. База имеется — Александровское техническое училище, где среднее звено обучают. А теперь бы неплохо инженеров побольше выучить. Но сразу скажу — все проекты в стадии обдумывания, а как только Милютин к реальным делам приступит, вам сразу же доложат.

Надеюсь, Иван Андреевич не отступит от тех идей, которые мы обсуждали? Иначе я потом буду иметь бледный вид. Впрочем — ему теперь и деваться некуда.

— Что ж, Ивану Андреевичу передавайте от меня поклон. Скажите — все его проекты будут приняты с благосклонностью. Кстати, а у вас имеются ко мне какие-нибудь вопросы?

Их у меня много, но самый главный, касающийся смерти генерала Калиновского, не задам. А остальные… Бог с ними.

Я понял, что аудиенция завершается, поэтому ухватил подарок. Но оказывается, император не закончил.

— Иван Александрович, — слегка смущенно сказал государь Всея Руси. — В прошлый раз вы пообещали, что напишете новую сказку. Про девочку, которую унесло в волшебную страну. Я имел неосторожность сказать об этом одной маленькой барышне… Она и так очень переживала, узнав, что любимого писателя убили. А уж как обрадовалась, узнав, что все это ложь.

— Сволочи они, эти «доброжелатели», — вырвалось у меня. — Даже ребенка в покое не могли оставить. Простите, Ваше величество…

Государь только рукой махнул. Подозреваю, он со мной солидарен. Зачем кому-то понадобилось посвящать малышку в такие дела?

— Ваше величество, передайте маленькой барышне, что сказка пишется, — заверил я. — Более того — завтра-послезавтра мы с соавтором отдадим нашему издателю первую часть.

Я уже сделал шаг в сторону двери, но все-таки не удержался:

— Прошу прощения, государь, что отнимаю у вас время. Буквально, пара минут. Но коли мы с вами заговорили об англомании, мне кажется, следует дать в газетах ряд статей, где будет вскрыта сущность английского (чуть не сказал — империализма) снобизма. Начать можно с того, что англичане, «открыв» Россию принялись ее беззастенчиво грабить. О том, как в трудные для нас времена правительство Иакова пыталось оттяпать у нас кусок Севера — даже двух вице-королей нам назначили. Неплохо бы рассказать о том, как во времена Петра Великого англичане, нарушив дипломатический иммунитет нашего посла Матвеева, заключили его под стражу.

— Подождите, Иван Александрович, не торопитесь, — остановил меня император.

Его Величество, подошел к двери — не к той, в которую вошел я, к другой, парадной, приоткрыл ее и сказал подскочившему дежурному с погонами подполковника:

— Передайте мои извинения, я буду занят еще с четверть часа.

Вернувшись, император сказал:

— Иван Александрович, я знаю этот эпизод. Матвеев и на самом деле был задержан по жалобе кредитора, но в те времена не было такого понятия, как дипломатический иммунитет. Кроме того, английский посол принес Петру Алексеевичу извинения от имени королевы.

— Формально, да, но как это все выглядело? Матвеев вел переговоры с французами и англичанами, чтобы убедить их стать посредниками о заключении мира со шведами. Англичане не отказывали русским, затягивали время, а сами, в это время, вели за нашей спиной собственные переговоры. Не упомню — сколько времени это затянулось? Год, если не больше. Император Петр — ну, тогда еще царь, видя бесполезность переговоров, отозвал Матвеева в Россию. Перед отъездом посол хотел рассчитаться со своими долгами. Он повез деньги ростовщику, а по дороге на него напали какие-то люди. Русского посланника сначала привезли в непонятное место, потом отвезли в суд. А суд, даже не заслушав его доводы и то, что у него имелись при себе деньги, сразу же объявил его виновным и заключил в тюрьму. Судья запретил русскому боярину связаться со своими людьми, ему не разрешили написать письмо английскому правительству. Ладно, что вмешался датский посланник, который выручил Матвеева. А извинения были принесены только спустя два года, после Полтавы, когда Англии что-то от нас понадобилось. Или, после того, как британцы осознали, что русские могут побеждать. Если представить, чтобы у нас произошло нападение на английского посла, так бритты бы лет сто грязью плевались. А мы им оправдания ищем.

— Любопытно, — покачал головой государь. — Я настолько подробно эту историю не знаю. Но спрошу — почему мы должны верить словам боярина? Может быть, он все придумал задним числом? Взял взаймы, а потом решил улизнуть, не расплатившись?

— А почему мы должны верить английским источникам, а не русским? — парировал я. — Почему англичанин заслуживает доверия, а мы нет? Примерно то же самое, как история о пребывании Петра Великого в Норфолке, где ему предоставили дом. Не помню, чей это дом — кажется, какого-то ученого-ботаника. Вам ведь известна эта история?

— Разумеется, — кивнул император. — После пребывания русского царя и его свиты, дому был нанесен ущерб — русские