Комбриг. Сентябрь 1939 - Даниил Сергеевич Калинин

Получилось резковато — как кажется, я сумел задеть все возможные больные точки панов-офицеров. Переводчик аж побледнел от негодования и напряжения — ещё бы, ведь ему это ещё переводить! Догадавшись о внутреннему душевном состоянии последнего, я поспешил добавить:

— И не смейте сглаживать углы, господин майор. Перевод исключительно слово в слово! Ибо я хочу уже наконец понять, имею ли я дело с боевыми офицерами — или же паркетными шаркунами, в жизни не нюхавшими пороха!

Майор медленно, чуть запинаясь, начал переводить — а я посмотрел прямо в глаза Сикорскому, спокойно и чуть насмешливо. Впрочем, ни один мускул на лице бригадного генерала так и не дрогнул, а взгляд его оставался все таким же отчужденно холодным… И тем менее, выслушав переводчика, он согласно кивнул головой, медленно и неспешно заговорив — я смог различить на слух лишь знакомое «так».

— Пан бригадный генерал согласен на совместную атаку занятых немцами высот, однако предлагает разделить силы и сохранить раздельное командование во время наступления. Также он предлагает разделить цели и направление ударов…

Ну, это уже хлеб! Однако прежде, чем я успел бы обрадоваться своему первому дипломатическому успеху, справа раздался звенящий от напряжения голос моего начштаба:

— Пётр Семёнович, на связи комбриг Шарабурко. Вас требует…

Глава 6

— … твою мать! Ты что там творишь, Фотченков, под трибунал захотел⁈ Да тебя расстреляют к е…

Поток забористой, этакой «рабоче-крестьянской» речи постепенно обретает смысл. Первые пару минут Шарабрко просто давал выход эмоциям, что не слишком-то его красит прежде всего, как командира высшего звена.

С другой стороны, окажись я на его месте без всяких «послезнаний», то кричал бы также самозабвенно, даже крепче. Хотя, куда уж крепче… Вообще, мата в повседневной жизни не приемлю. И потому, что дети не должны слышать его дома — иначе нечего потом удивляться, что нежно любимое чадушко начинает материться в первом классе. И потому, что когда-то я прочел, что многие матерные слова имеют тюркские или монгольские корни, вроде «хуай» — нападать. Получается, что матерясь, мы изъясняемся на ломанном языке поганых, орды которых некогда пришли на Русь с Батыем, и на пару столетий отбросили русских в развитии… Устроив нашим предкам полноценный геноцид.

То есть матерясь, мы говорим на языке победителей, на полторы сотни лет обративших наших предков в рабство. Все равно, что изъясняться на немецком после Второй Мировой в той альтернативной ветке, где нацисты победили…

Однако в экстренных ситуациях меня как и большинство других людей что называется, прорывает. Как прорвало сейчас и Шарабурко. Тем не менее, как человек опытный в подобных разговорах с начальством, я ответил спокойно и сдержанно:

— Товарищ комбриг, простите, связь сильно барахлит. Что вы хотели уточнить?

Секунд пятнадцать пауза — после чего из рации раздаётся удивлённое с некоторой примесью даже восхищения:

— Ты что, Фотченков, издеваешься? Что у тебя там происходит⁈

Вот, теперь уже пошёл конструктив…

— Товарищ комбриг, докладываю. При приближении ко Львову установлено, что в городе идут бои немецких и польских частей. Ночью мной были отправлены делегаты связи на двух бронеавтомобилях БА-10, попавших в немецкую засаду на выезде из города. Оба броневика уничтожены, экипажи убиты. Далее, утром, при проследовании колонны разведроты старшего лейтенанта Чуфарова, по нашим машинам был открыт огонь, мы потеряли ещё два бронеавтомобиля и один танк. В ответ уничтожено три немецких орудия и расчёты. После чего противник вышел на связь — и я потребовал вывода германцев из города, дав на раздумья полтора часа. Однако при следовании через город основных сил батальона, третья рота капитана Кругликова и приданный ей десант был обстрелян пулеметно-пушечным огнём фрицев, убиты несколько кавалеристов, сожжен ещё один танк. Также был выявлен факт установки мин на пути нашей колонны. В ответ капитан Кругликов атаковал вражеский батальон в районе железнодорожного вокзала и разбил его — от пленных, в частности, мы узнали о гибели делегатов связи. Кроме того, первая рота попала под воздушный удар вражеских пикировщиков, понесла большие потери. Немецкую авиацию отогнали наши «соколы» — сбили двух бомберов и истребитель, потеряв в бою одного пилота и И-16.

Мой расчёт оказался верен: «выговоревшись» при полном безмолвии с моей стороны, Шарабурко выплеснул эмоции и слегка даже подустал. Потому теперь выслушал меня до самого конца — и только после хрипло выдохнул:

— Ну и кашу ты заварил, Фотченков! А расхлебывать ее мне…

— Никак нет, товарищ комбриг. Все четыре акта агрессии последовательно спровоцированы немцами. Насколько мне известно, Львов входит в зону советского влияния и находится к востоку от «линии Керзона». Соответственно, нарушение договорённостей и военная агрессия исходит с германской стороны — с чем я и рекомендую ознакомить командарма и вышестоящее руководство. Что же касается ответственности — то я, как командир вступившей в бой части, и буду её нести.

— Больно раздухарился ты, Пётр Семенович! Нести ответственность… И ведь понесешь! Ты не имел права выдвигать немцам ультиматум без согласования со мной и армейским командованием!

Тон комбрига, осуществляющего общее руководство операцией по захвату Львова, звучит сварливо, неприязненно. Но сам Шарабурко находится сейчас с основными силами собственной пятой кавалерийской дивизии, а также большей частью моей бригады в Тарнополе. Лошадям требуется отдых — а танкам, наверное, небольшой ремонт… И горючее. Так что реальной обстановки комбриг не знает — и я позволяю ответить себе достаточно свободно:

— Зато по уставу, товарищ комбриг, я имел право уничтожить противника, внезапно открывшего огонь по моим боевым машинам и кавалеристам сопровождения.

Думаю, поддевка мне вполне удалась. И хотя я совершенно не знаю, что на самом деле полагает устав в данной ситуации (как там все описывается?), однако же мой аргумент Шарабурко принял.

— Выходит, обманули немцы… Что планируешь делать?

— Бить врага доступными силами и средствами. Пока что немцы оседлали господствующие высоты над городом сравнительно небольшими силами — но подкрепление придёт им на помощь в любой момент. А если придёт, враг получит в руки и готовые позиции для размещения артиллерийских батарей, и удобный плацдарм для развития дальнейшего наступления в город.

Небольшая пауза, затем короткий вопрос:

— Справишься своими силами?

— Никак нет. Но я договорился с поляками о совместных боевых действиях. Однако переоценивать их возможности не следует