Комбриг. Сентябрь 1939 - Даниил Сергеевич Калинин

а старшие офицеры, увы, вряд ли видели ход драматичной воздушной схватки… От переводчика меня оторвал начштаба — полковник Дубянский, Василий Павлович (ознакомившись с журналом боевых действий, я более-менее разобрался с опознаванием подчинённых):

— Комроты-один и три вышли на связь.

— Докладывай!

Однако начштаба аккуратно взял меня под локоть и мягко отвёл в сторону от навострившего уши переводчика — после чего негромко заговорил:

— Танкисты Кругликова ворвались на вокзал на полном ходу, успев схватиться с немцами до бомбежки.

Я согласно кивнул — собственно, именно это указание и было озвучено перед броском на город.

— Три машины немецкие «колотушки» сожгли в первые минуты боя — пока артиллеристов не выбили. Ещё два танка, включая комроты, сильно повреждены… Также сгорел на подступах танк Вороткова — соответственно, в первой роте четыре «бэтэшки» утеряны безвозвратно. Три требуют заводского ремонта.

Я вроде бы услышал про два поврежденных танка…

— А третья?

— Во взводе Архангельского, наступавшего по соседней дороге, один из танков зацепил мину задним колесом. Крепко повредило ходовую, но пушка исправна и экипаж цел.

— Понял… Потери кавалеристов?

Начштаба тяжело выдохнул:

— Три четверти десанта, взятого танкистами на броню. Но вокзал защищал полнокровный батальон немецкой пехоты… Если бы не уцелевшие танки и огонь трех сводных стрелково-пулеметных команд, поднявшихся на колокольни костелов, германцев вообще не смогли бы выбить. Но Шарабурко за своих кавалеристов, конечно, шкуру с нас спустит… И это ещё не все потери.

Теперь настал мой черёд тяжко вздохнуть:

— Что там комроты-один?

— Михайлов пытался замаскировать, спрятать танки на улицах — но основной бомбовый удар пришёлся именно на его роту. Четыре танка накрылись с экипажами, столько же машин требуют срочного ремонта. Маслопроводы перебиты, гусеницы осколками сорвало, экипажи ударной волной контузило… Страшное там творилось, Пётр Семёнович, страшное! Приданные Михайлову кавалеристы выбыли наполовину убитыми и ранеными… И это ещё хорошо, что зенитчики на себя бомберы перенацелили, а наши «соколы» немцам разгуляться не дали. Иначе накрылись бы все… Бойцы ведь неопытные, во время бомбежки пытались бежать — так их осколками-то и побило!

Мне осталось лишь согласно кивнуть, с горечью в душе осознавая, что все потери первой и третьей рот — на моей совести. Однако горечь моя с примесью мрачного удовлетворения — это вам не случайное столкновение, что ещё можно было выдать за ошибку артиллеристов или летунов. Полноценный бой с большими потерями с обеих сторон! Такое уже не замнешь… Кстати, о потерях:

— Сколько немцев на вокзале осталось?

— Чуть больше сотни убитых и тяжелораненых, не сумевших отступить. А также вся их противотанковая артиллерия, три бронетранспортера и четыре автомашины — последние уже во время эвакуации. Две пушки, правда, могут ещё стрелять — но только через ствол, панорамы разбиты… Уцелевшие фрицы сумели отступить в сторону высоты 374.

Понятно, наши потери все равно больше… Но это и немудрено — танкисты на БТ-7 с противопульной бронёй и десантом на броне сходу, без разведки атаковали вокзал, где враг сумел закрепиться. Численно превосходящий враг! А Кругликов молодец, выбил противника из стратегически важного оборонительного пункта… Михайлов, в отличае от него, потерял больше половины роты под бомбежкой, без всякой пользы.

— Значит, немцы пока оседлали господствующие высоты?

Начштаба осторожно кивнул, после чего с сомнением добавил:

— После таких потерь нам атаку на высоты не потянуть. В строю всего двадцать исправных машин осталось, чуть больше половины кавалеристов… Если немцы там также хорошо закрепились, как на вокзале, мы просто угробим остатки батальона.

— Не угробим. Я полякам на чужом горбу в Рай въехать не позволю…

Бомбоубежище как раз покинули главные переговорщики — полковник Бронислав Раковский (начштаба «южного фронта», важная птица!) и подполковник Рыжинский. Вслед за ними показался и лощеный хлыщ Сикорский — молодцевато выглядящий бригадный генерал Францишек Сикорский с тонким, чуть вытянутым холеным лицом подлинно дворянской наружности, с четырьмя «крестами» (орденами) на груди. Правда, царских наград на груди руководителя обороны Львова не наблюдается… И вообще, как я понял, все старшие офицеры ляхов являются выходцами из австрийских «польских легионов» — в Первую Мировую воевавших на стороне Габсбургов. Даже как-то обидно за польских офицеров Русской Императорской армии — те хотя бы нормальное военное образование получили! Наверняка были также и те, кто окончил ещё царскую академию генерального штаба… Хотя о чем это я? Национальный герой новой Польши Пилсудский эти самые «легионы» и основал, воюя за австрияков против русских и служивших в РИА поляков. Вот последних не особо-то и двигают… А ведь как кажется, с ними было бы проще договориться.

Впрочем, ответы в духе «у нас нет полномочий», коими меня неизменно кормили до самого налёта, я больше терпеть не намерен:

— Значит так, господа офицеры и прочие «ясновельможные панове»! Если кто не понял, на польскую землю ступил враг, идёт война. И в этой войне Советский Союз протянул вам руку помощи. Вы все слышали орудийные выстрелы и плотную перестрелку в районе железнодорожного вокзала? Мои танкисты выбили немцев с вокзала. Но разве им помогли польские солдаты⁈

Раковский пробубнил что-то невнятное, на что майор-переводчик, уже чуть пришедший в себя, спокойным тоном перевёл:

— Совместные операции невозможны без предварительного обсуждения плана атаки, постановки боевой задачи и налаженного взаимодействия. Вы, как кадровый военный, не можете этого не понимать…

— Как раз понимаю. Потому прямо сейчас предлагаю вам разработать план совместной атаки на высоты 324 и 374 — и как можно скорее нанести удар, пока к немцам не подошли подкрепления!

Выслушав моё предложение в переводе майора, Раковский ожидаемо покачал головой:

— Мы не можем обсуждать с вами боевое взаимодействие, пока политическое и высшее военное руководство Польской Республики не достигнет с Советским Союзом требуемых соглашений. Мы военные и выполняем приказы…

— Стоп. А теперь, господин майор, постарайся перевести так, чтобы меня, наконец, УСЛЫШАЛИ. Никакой Польской Республики де-фактор уже не существует. Большая часть её территории оккупирована вермахтом — а исторические области западной Белоруссии и Украины заняты советскими войсками, введенными на территорию Польши для защиты наших соотечественников. Столица в осаде — а все высшее военное и политическое руководство, на которое вы ссылаетесь, трусливо бежало заграницу! Таким образом, именно вы, в сущности, являетесь последним не сложившим оружие войсковым соединением свободной Польши. И только от вас зависит, останется ли такое государство на мировой карте по окончанию войны! Реальному союзнику, оказавшему нам реальную помощь на поле боя, пойдут на встречу. Но если вы позволите