Инсургент - Владимир Максимович Ераносян

– Верно, не скажете.

Оставляя два трупа в доме, Ступак, уходя, наступил на плюшевого кролика, оставив подошвой тактического ботинка небольшую кляксу крови на мягкой игрушке…

Славик молчал и в ужасе смотрел на грозную тетю в белом халате, которая прямо в машине брала кровь и говорила непонятное слово «Резус» с буквой «Р» впереди. Это трудную букву он до сих пор не выговаривал, и бабушка Валя его все время поправляла. Когда он вернется домой, к бабушке и дедушке, то он обязательно выговорит эту злополучную букву. Только бы побыстрее вернуться. Только бы все быстрее закончилось.

Мальчик не умел молиться, но знал, что Бог есть. Потому что бабушка и дедушка все время читали молитвы перед иконами в углу. Он не понимал их смысла, но всякий раз повторял за взрослыми крестное знамение и волшебные слова «Аминь» и «Господи, помилуй», в которых, к счастью, не было вредной буквы.

Сейчас, в машине с красным крестом он повторял эти слова шепотом и крестился так, чтобы строгая тетя и ее огромные два помощника не заметили, как он боится. Они сказали, что взять анализы необходимо срочно, чтобы у каждого ребенка на руках имелась карта. Сказали еще, что на войне у всех должен быть документ, и таким документом для каждого ребенка теперь является карта…

Он уже выплакал все глаза, вспоминая своего плюшевого кролика. Его немного успокаивало, что в машине было еще человек десять таких же, как он, детей, старший из которых по виду был старше годика на три.

Белокурая девочка с аккуратно заплетенной косичкой совсем не плакала, когда тетя проколола ей вену. Славик решил вести тебя так же спокойно и невозмутимо. Чтобы его не ругали. Если получится. Но он так боялся…

Он оказался крайним, но очередь дошла и до него. Укол прошил его как острая бабушкина спица, однажды он поранился ей, когда баловался с шерстяным клубком. Но терпеть было можно. И он справился почти без слез. Его не поругали.

Через двадцать минут анализы были готовы. Специалистка указала именно на Славика, и его пересадили в отдельный фургон, который все это время следовал сзади. Там его положили на медицинскую кушетку и включили свет, а потом на большом экране появился то ли мультик, то ли фильм. Какой-то кролик по имени Роджер разговаривал с человеком в шляпе. Славик тоже разговаривал со своим кроликом по имени Зюзик. Он это делал в тот самый момент, когда на его лицо положили маску и пустили хлороформ.

– Общая анестезия. Скальпель… – Славик ничего не слышал, он разговаривал с кроликом…

Глава 11

Плацдарм

Пути-дороги боевых друзей Правды и Оникса разошлись. Но они по-прежнему занимались одним общим делом – «бились с фашистами», только на разных участках фронта и в различных соединениях…

Старший офицер бригады севастопольских морпехов, позывной Буран, уже известный нам по прежним главам Иван Комарин, позывной Правда, и командир десантно-штурмовой роты, позывной Лист, за полтора года операции дослужившийся до своей должности с позиции сержанта благодаря личной храбрости и вследствие больших санитарных потерь среди офицеров, были назначены командованием Черноморского флота ответственными за организацию активной обороны на островах Днепра.

К морской пехоте прикомандировали и недавно созданные отряды «Шторм» с грифом «V» из бывших заключенных дагестанских и красноярских колоний под командованием весьма рассудительного и уже приобретшего опыт в боях Маги Исмаилова, позывной Карлеоне. Тот приобрел среди подчиненных и командования бригады такой авторитет, что его формирование стало именным и заказало собственные шевроны с логотипом из пересеченных сабель и стилизованного римским шрифтом времен империи имени «Дон Корлеоне».

После подрыва силами спецопераций Киевского режима Каховской дамбы, последовавшего за терактом затопления левого берега, что разрушило первую линию обороны и смыло мины, ВСУ делали ставку на форсирование Днепра по вновь образовавшимся протокам и брешам, не зафиксированным на картах. Для этого им было необходимо кровь из носу высадить десант в местечке под названием Крынки – населенном пункте с пронумерованными улицами, где все еще укрывались несколько десятков мирных. В основном старики.

Морпехи и «корлеонцы» подкармливали прячущихся в подвалах мирных собственным пайком, а также питьевой водой, шоколадом и печеньем от волонтеров. Доставляли продукты с риском для жизни, отдавали практически все. «Корлеонцы» неохотно расставались только с чаем. Бывших заключенных, по словам снискавшего большое уважение командира, могло «раскумарить» только без дела и без чая.

Крынки украинцы сделали своим плацдармом и сперва отправили туда спецов из ССО. Их морпехи, приданные им подразделения «Шторм», десантники, армейская авиация и другие части группировки «Днепр», включая береговую артиллерию и «дроноводов» «стерли», то есть выбили в считаные недели. Но по настоянию главного советника генштаба ВСУ генерала Пентагона Бена Ходжеса, экс-командующего войск США в Европе, напор на Левый берег продолжался. Тем более что британский ястреб Борис Джонсон подначивал киевскую верхушку продолжать отправлять на убой своих военных именно на этом участке – самом близком к Крыму. Зеленский «взял под козырек» и продолжил методичную утилизацию мужского населения вверенной ему по недогляду «суспильства» страны.

В Крынки стали волнами, на дорогих быстроходных катерах с моторами в 250 лошадей и на дешевых казанках прибывать украинские морпехи, которых так же методично «стирали». Невзирая на паритет дронов у сторон, плотного артиллерийского огня с обоих берегов, выучка российских войск и переход ко второму году СВО экономики страны на военные рельсы давали плоды. Личный состав украинских сил перемалывался, и выражение «война до последнего украинца» приобрела зловещий смысл апокалиптической антиутопии.

В конце кампании в Крынках зарывшиеся в руинах домов, в «лисьих норах» и «стаканах» украинские военные, основную массу которых после колоссальных потерь составляли мобилизованные по декретам «Зели» неподготовленные бойцы, чувствовали себя не просто неуютно, а критически плохо. Катастрофа заключалась не только в сложностях с ротацией, подвозом боекомплекта и провизии, но в самом моральном состоянии бойцов… Им приказали закопаться, но по своей циничной и утилитарной сути это были вовсе не траншеи, а могилы.

Севастопольские морпехи давили с флангов, дроны уничтожали подвоз. В день до «плацдарма» доходило не более пятнадцати лодок с десантовместимостью максимум пять-шесть бойцов.

Не считающиеся с потерями туземцев кураторы из Пентагона приказали украинской морской пехоте зарыться в землю еще глубже, заминировать подступы и сидеть как мыши, невзирая на шквальный огонь артиллерии и рои FPV-дронов.

Политический момент превалировал над логикой и военной целесообразностью. Киев, подставив и уничтожив на островах свои элитные подразделения, тем паче не жалел здесь молокососов и проштрафившихся, коих вовсе не считал.

Пентагон и английская служба боевых пловцов SBS показали