Олегархат районного масштаба - Квинтус Номен

одним буржуям продавались, их и в СССР начали более чем активно использовать – правда, в СССР документы все же не на пишмашках в основном печатали, а на строчных принтерах. Думаю, что и буржуи от таких бы не отказались, но принтеров этих пока и для внутреннего рынка не хватало, так что капиталисты просто ждали (причем ждали, пока в ГДР их не начнут серийно выпускать на той же фабрике «Зоемтрон»). А выпуск принтеров для буржуев был поручен немцам потому, что в конструкции предусматривалось использование лишь девяноста шести символов и в «отечественных» машинах ставилась кириллица (со строчными и прописными буквами), а вот немцам и самим кириллица была не особо нужна.

Так что советская вычислительная техника (которую, по мнению руководства страны, я и придумала) приносила и огромные доходы в валюте, и «международное сотрудничество» с теми же немцами сильно стимулировала – и поэтому Николай Семенович мне в мелких просьбах уже не отказывал совсем. Даже в такой мелкой, как передача в Комитет уже двух десятков ремоторизованных Ил-14ТД, очень сильно помогавших производству полупроводников: например, полеты по маршруту «Фрязино–Ряжск» стали не просто ежедневными, а выполнялись по два-три раза в день. Точнее, конечно, «Щелково-Ряжск» (строить отдельный аэродром в десятке километров от двух существующих мне просто запретили). Так же из Щелково выполнялись регулярные рейсы в Брянск и в Приозерск, из Брянска и Ряжска самолеты летали в Кузнецк (который в Пензенской области): там производились ферриты для радиоприемников, конденсаторы для любой радиотехники и (чтобы два раза не вставать) клавиатуры для компов. Так что самолеты (причем не под вывеской «Аэрофлота», а с эмблемой отдельной компании «Местные авиалинии») летали не зря – но теперь у меня возникла идея поинтереснее. И кое-кто мог мне в ее осуществлении сильно помочь:

– Василий Степанович, судя по тому, что приозерские коммунисты вас выбрали, вы с работой секретаря парторганизации вполне справляетесь.

– Ну, по крайней мере, мне на меня жалоб не поступало.

– Я так и думала. А еще я думаю, что вы и с районом справитесь: я вашу записку почитала, в целом мне понравилось. Правда, вы там изрядную часть в виде благих пожеланий представили…

– Так денег-то нет, чтобы такое провести.

– То есть вы представляете, во что может обойтись то, что вы задумали?

– Я-то представляю, но…

– Поэтому я предлагаю следующее: вы будете назначены и первым секретарем райкома, и председателем райсовета.

– Но ведь не положено…

– Не положено там, куда не клали. А мы как раз положим, так что если вы согласны… а деньги я выделю. В Комитете сейчас финансовую политику Совмин упростил, теперь можно часть накладных расходов даже на жилищное строительство направлять. Но для того, чтобы в районе это проделать, мы район из подчинения области просто выведем.

– Это как?

– Есть у нас в СССР уже несколько таких районов центрального подчинения, будет одним больше… или не одним: Василий Семенович, вы знаете, где можно Игната Дмитриевича найти?

– Если он срочно понадобится…

– Думаю, что не очень срочно, где-то через пару недель.

– Попробую списаться с ним, уточню.

– Вот и отлично. Значит так, как в Приозерный вернетесь, гоните этого председателя пинками прочь, Юре скажите, чтобы он начинал строить еще одну линию жилых домов и, думаю, небольшую швейную фабрику: нечего теткам без работы сидеть, пусть модную одежду шьют. Я машины швейные вам отправлю, как фабрика готова будет, а об остальном… о, похоже еще один гость прибыл, сейчас вообще все вопросы решим.

Когда Николай Семенович вошел в гостиную, он как-то интересно взглянул на деда:

– Василий…

– Степанович.

– Да-да, Василий Степанович, рад встрече. А вы тут…

– Я парторг в Приозерном.

– Ну да, помню, а к Светлане Владимировне…

– По делу, – прервала я Патоличева, – очень важному. Облсовет там в связи с созданием нового района нам стал сильно мешать нормально работать, поэтому я предлагаю немедленно район из подчинения области вывести.

– Это как?

– Как Саров…

– Понял, ты весь район хочешь забрать?

– Ну мы же по поводу Ряжска говорили, я программу для него составила, но не конкретно под Ряжский район, а вообще. И потому я еще хочу забрать и Благовещенский район Уфимской области.

– Светочка, ты и так, гляжу раздалась в ширину изрядно, а с районами у тебя личико не треснет окончательно?

– Нет, идемте на кухню, я вам покажу современные достижения самых передовых технологий и вы согласитесь, что мне трех районов будет, конечно, маловато, но пока я из декрета не выйду, то и так сойдет. Но сначала вот сюда смотрите, – с этими словами я включила установленный в гостиной кондиционер. – Эта штука в любую жару обеспечит в комнате прохладную температуру, так что люди от жары болеть и помирать уже не будут.

– Ну так уже есть…

– Я не про централизованные системы, под них нужно дома специальные строить. А эту можно хоть в сакле поставить.

– Интересно… хочу такую же. Где делают?

– Будут как раз в Благовещенске, на новом заводе, который к осени выстроят. Теперь на кухню: вот это такая печка специальная, быстро разогреть что-то или приготовить… тоже быстро. Ника в ней кексы печет за три минуты, картошку для пюре вообще за минуту приготовить можно… небольшую.

– Тоже на новом заводе будет делаться?

– Да, в Приозерном.

– Мне с первых серий прибери…

– У вас дома холодильник стоит?

– Конечно!

– Значит вам ни кондиционера, ни печки микроволновой не будет. Они по два киловатта жрут, у вас в доме просто проводка сгорит.

– А зачем тогда…

– Ну, во первых, в этом доме проводка всё это установить и даже включить одновременно позволяет.

– Ты для одного дома?

– Во-вторых, в Ряжске, Приозерном и в домах, выстроенных для моих заводов в Брянске тоже проводка нормальная. В-третьих, и в вашем доме проводку поменять технически возможно, а если вы распорядитесь вообще во всех новых домах такую же ставить…

– Распорядиться-то я могу, но насчет проводов…

– Так у меня двадцать миллионов долларов есть, купим у американцев меди…

– Нету у тебя долларов!

– Это мы позже обсудим, отдельно, когда я на работу выйду.

– Тут и обсуждать нечего!

– Есть. Сейчас медь на мировых рынках стоит чуть больше шестисот долларов за тонну, через пять лет она вырастет вдвое, а