Целитель #07. Послание лекаря Олександра - Валерий Петрович Большаков

class="p1">— Спросишь академика, какая масть нужна? А то я могу и в светло-гов… к-хм… в цвет детской неожиданности!

Дюха усмехнулся про себя — старый сварщик будто стеснялся выражаться при нем.

«Боится травмировать нестойкую детскую психику!»

— Спросим, — кивнул завгар.

Из тускло освещенного коридора донесся женский взвизг.

— А ну, убрал грабки!

Сердитый голос Алины, бойкого диспетчера таксопарка, угас в басистом гоготе.

— Черт патлатый… — поправляя жуткую мохеровую шапочку, молодая женщина вышла в мастерскую. Стрельнув глазками в упор по Дюхе, она громко воззвала:

— Товарищ Проскурин! Там новое такси пригнали, экспериментальное!

— ВНИИТЭ-ПТ? — оживился Андрей.

— Слыхал чего? — обернулся к нему Владимир Ильич, метко зашвыривая ветошь в мусорный ящик.

— И слыхал, и видал! — авторитетно выдал Дюха. — ПТ — это «перспективное такси». Оно на минивэн похоже, вроде «буханки». Движок сзади и поперек, пол в салоне гладкий, дверь раздвижная. Четыре пассажира сидят друг против друга, а багаж между ними помещается. И сесть удобно, и выйти! А еще там перегородка, так что, если пассажиры чихают и кашляют, водитель не заразится…

— Самое то, — оценил Проскурин.

— Поглядим еще, как бегать будет это ваше «ПТ», — заворчал Кузьмич.

— Андрей, — хитро заулыбалась Алина, — там твоя звонила.

— Да? — покраснел Жуков.

— Ага! — довольно засмеялась диспетчерша. — Пошли, я номер записала, перезвонишь…

* * *

В диспетчерской было светло и пусто. За окнами открывался просторный двор, где стояли в рядок, приезжали и уезжали такси, а за бетонным забором белели высотки вдоль Полярной.

Дюха, сверяясь с четким почерком Алины, набрал номер.

— Алло? — провод донес нежный голос Зиночки.

— Привет! — расплылся Андрей. — Звонила?

— Ага… Ты еще долго будешь?

— Да нет, всё уже, — мигом заторопился Жуков. — А что?

— Зайдешь за мной? Я у Маши.

— А-а! В Черемушках? Жди!

— Жду, жду! — хихикнула трубка.

Дюха осторожно положил трубку, и нарвался на добрый и печальный взгляд Алины.

— Да не красней ты так, — улыбнулась она. — Тебе стыдиться нечего. Всё же хорошо, а будет еще лучше!

— Думаете? — пробормотал Жуков, рдея.

— Знаю!

— Ну, я побежал?

— Беги уж… — проводив взглядом студента, женщина вздохнула, ловя себя на том, что завидует его девушке. У этой Зины всё впереди — и радости, и горести… Хотя… Ей самой всего тридцать четыре!

Алина решительно сорвала шапочку, и распустила по плечам роскошную волну волос.

Глава 5

Суббота, 5 ноября. Утро

Псков — Дахла — Эль-Аюн

На утро вылета небо провисло серыми, клубистыми тучами, а под ногами хрупал снежок. Морозов особых не чувствовалось, но ветруган по-над «Крестами» задувал студеный — пока дошагал до рампы, лицо онемело. Десантники расселись в гулкой самолетной утробе, навьюченные рюкзаками, парашютами, оружием, сухпаями, и «семьдесят шестой» взлетел.

«Летайте самолетами „Аэрофлота“…» — подумал Зенков.

Ребята, возбужденные дальней дорогой, перешучивались да пересмеивались, пока не утомились. Где-то над морем залегли дрыхнуть, а Жека, пользуясь лычками сержанта, устроился у маленького иллюминатора. Высмотрел он немного, но синий гофр Атлантики и красноватые наметы Сахары запечатлел на всю оставшуюся.

В новенькой форме пустынной расцветки было зябко, однако, стоило «Илу» сесть в Дахле, как грузовую кабину заволок зной. Плюс тридцать!

— Пацаны! — заорал «Квадрат», поводя широченными плечами. — Готовим мыльно-рыльные! Сегодня банный день!

Десантура захохотала, а Женька, улыбаясь заранее, как бы авансом всем тропическим кудесам, сбежал на горячий бетон впереди своего отделения. Красота!

Налево двинешь — к океану выйдешь. Волны блестят, как пряжка дембельского ремня. Направо пойдешь — в бухту Дахла упрешься. За нею истинная пустыня виднеется, а на ее фоне сереют корпуса БПК — узнавались силуэты «Упорного» и «Стройного».

— Ну, ва-аще! — выразился рядовой Кузин, азартно крутя головой.

— Африка, мон шер «Кузя»… — сощурился Зенков, и повысил голос: — Отделение! Очки надеть! Тут солнце злое…

Достав темные очки, нацепил их — глазам полегчало.

Хотя все эти телодвижения совершались Женькой почти бессознательно, на рефлексе, вбитом учебой и тренировками. А вот в голове полный кавардак — и чисто детский восторг.

В армию он пошел по призыву души, еще классе в пятом решив для себя, кем быть. Родину защищать — вот его профессия. А тут…

Кто ж знал, что еще и мечты о дальних странах сбудутся!

Африка же! Самая настоящая! С гориллами, крокодилами и Бармалеями…

Валкой трусцой подбежал офицер, и бойцы выстроились, не дожидаясь команды. Капитан Марьин был свой — одолеть его в спарринге не мог никто, даже «Квадрат», КМС по дзю-до. И кроссы Марьин пробегал первым, и… Да что там говорить — воин. Лапа у него железная, но уставными строгостями командир не увлекался. «Мне без разницы, — говорит, — как вы тянете носок. Торжественным маршем войну не выигрывают».

— Все здесь? — осмотрелся капитан, щуря глаза.

— Так точно! — отозвался лейтенант Бергман.

Вот взводный был помешан на «орднунг унд дисциплинен». Правда, не пасовал — ни в жаркие бакинские денечки, ни в душные ферганские. «Нациков» гонял, как все. За что «Бормана» и терпели…

— Поесть, оправиться — на всё у вас два часа, — Марьин выпростал запястье из рукава, краем глаза ухватывая «Командирские». — Ждем еще три борта — и готовимся к десантированию. Место высадки — город Эль-Аюн, столица Сахарской Арабской Демократической Республики, оккупированная марокканцами. Оттуда до границы с королевством — семьдесят километров, до морского порта — тридцать. Мои два взвода выбрасываются на северную окраину Эль-Аюна, и перекрывают дорогу на север. Никого не впустим и никого не выпустим. Уличные бои — этим местные займутся. У сахарцев там техники нет вообще, так что не ошибемся: едет танк — подбиваем к такой-то матери. Парочку АСУ-57 гарантирую. Взвод товарища Бергмана захватывает аэропорт на западной окраине, две БМД вам в помощь.

— Есть! — вытянулся лейтенант.

— И держим связь с мариманами — в океане наш ракетный «Севастополь», и авианесущий крейсер «Киев». Если что, вызываем «Яки», пусть долбят по скоплениям техники… — смолкнув, капитан приставил ко лбу ладонь козырьком, и глянул в бледно-голубое небо, словно выцветшее на жаре. — Летят, орёлики…

Две расплывчатые черточки в блеклой лазури оформились в «семьдесят шестые».

— Вольно! Разойдись!

* * *

Ниже безымянной высоты скучились розоватые здания Эль-Аюна. Оттуда наплывали