Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества - Сергей Николаевич Шкенев

Министр обороны выпрыгивает из санок и протягивает руку.

Ну его к черту, обойдусь без помощи, не старый еще. Ну и где тут наш изобретатель?

– Здравствуйте, Евгений Михайлович.

Тот смущенно бормочет нечто похожее на приветствие и пытается принять вид согласно «Воинскому артикулу». Получается плохо – лихости хоть отбавляй, а вот придурковатости нет. И откуда ей взяться, если с детства не привита? Лицо открытое и приятное на вид, щеки румяные, из-под форменной бобриковой шапки-пирожка выбиваются русые кудри. И в плечах почти столько же, сколько я ростом. Хоть сейчас пиши с него картину «Добрыня Никитич и гранит науки». Ни за что не скажешь, что это создатель страшного оружия, совершенно не похож на негодяя и изувера.

– Рассказывайте, господин Ипритов.

Приват-доцент справился с волнением и произнес:

– Видите ли, Ваше Императорское Величество…

– Называйте меня просто государем, Евгений Михайлович. Так будет короче, а краткость, как известно, сестра таланта.

– Да, Ваше… то есть государь. Так вот, производя опыты с некоторыми соединениями…

– Давайте обойдемся без терминов.

– Хорошо, государь. Производя опыты, я получил новое вещество. Или соединение, как вам будет угодно. Некая жидкость, имеющая, скажем так, ряд замечательных свойств…

Нет, все же он маниак. Но маниак полезный в данный момент, и будет глупостью с моей стороны мешать течению научной мысли.

– Как и положено, – продолжал Ипритов, – о результатах опыта было доложено начальнику секретного стола Московского университета капитану Громыко. А он, в свою очередь, рекомендовал озаботиться практическим применением данного изобретения. Но об этом пусть доложит непосредственный руководитель технической частью. Прошу вас, Кирилл Владимирович.

Пухлый, похожий на колобка человечек выкатился из толпы и суетливо поклонился:

– Ваше Императорское Величество, разрешите засвидетельствовать…

– Не разрешаю. Давайте сразу по существу.

– Заведующий кафедрой точной механики и металловедения Подполянский, государь! – К чести Кирилла Владимировича, он нисколько не смутился обрывом дежурных славословий и тотчас перешел к делу: – Общими усилиями нашей кафедры и лаборатории баллистики Академии наук, сотрудники коих здесь присутствуют, разработано несколько видов снарядов, способных доставить новооткрытое вещество на дальние расстояния. От бомбических ядер и пушечных гранат пришлось отказаться, так как под воздействием высоких температур оная жидкость теряет полезные свойства и разлагается на безобидные составляющие.

Как перед студентами выступает, однако. Движения потеряли суетливость, и весь вид ученого приобрел сосредоточенную величавость. Молодец! И тоже маниак.

– Первый снаряд представляет собой усовершенствованную ракету Кулибина-Засядько и летит на расстояние до восьми верст. Точности, разумеется, никакой, потому рекомендуем применять их для массированных обстрелов не менее пятидесяти штук в залпе.

Подполянский сдернул холстину с длинного стола, предлагая полюбоваться плодами человеческого гения, воплощенными в металле.

– Обратите внимание на маркировку, государь. Во избежание путаницы головки ракет окрашены в желтый цвет, в отличие от остальных, помеченных поясками разных цветов.

– Что же, разумно, Кирилл Владимирович, – с одобрением киваю ученому.

Тот буквально расцветает:

– А вот здесь мы можем увидеть иной вид снарядов. Прошу посмотреть и убедиться.

Неужели наконец-то сделали нормальные мины и минометы? Похоже на то. Прежние хоть и превосходили характеристиками состряпанный на скорую руку кулибинский бутылкомет, но не намного. Стреляли из них только с закрытых позиций из опасения за жизнь расчетов, а это, согласитесь, никак не подходит для маневренной войны.

Молодцы, что и говорить. Нужно будет озаботить Ростопчина придумыванием особых званий для деятелей науки и искусства, старые никуда не годятся. Да, что-нибудь по армейскому образцу, но более звучное и напыщенное. Дурачки блестящее любят, а так как разница между безумцем и гением не всегда заметна… И про ордена еще не забыть – удовлетворение человеческого честолюбия действует не хуже материального поощрения, но обходится дешевле, однако пару-тройку бриллиантов для высших степеней можно допустить, казна выдержит.

– Замечательно, господин Подполянский, просто замечательно! – Движением руки останавливаю собравшегося продолжить лекцию «колобка». – А почему бы нам не назвать новое вещество ипритом?

Приват-доцент просиял и окинул коллег гордым взглядом, но тут же радостное выражение его лица сменилось на болезненную гримасу:

– Государь, я очень признателен, но действие сего вещества таково… Не хотелось бы, чтоб мое имя связывали…

Ага, значит, он не совсем маниак и понимает. Да, понимает, раз отказывается от подобной чести. Небезнадежен.

– Нет так нет, ничего страшного, – успокаиваю изобретателя. – А теперь, господа, хотелось бы увидеть новые снаряды в действии.

– Это уже моя задача, государь. – Аракчеев склонил голову. – Подготовлены специально обученные команды, которые и произведут испытательные стрельбы.

Алексей Андреевич тысячу раз прав – нет страшнее зверя, чем интеллигент с оружием. Медведи с пушками на плече, что ходили на памятном параде в Москве, в этом отношении более безопасны. Да, лучше доверимся специалистам.

Для того чтобы добраться, до места, опять пришлось ехать в возке. Немного, версты полторы. Там, по уверениям министра обороны, наилучшая роза ветров, позволяющая избежать неприятных последствий для самих испытателей. Ученых отправили пешком – кабинетным работникам полезны физические нагрузки на свежем воздухе.

Позиции минометчиков и ракетчиков представляли собой вытоптанную площадку на вершине небольшого холма. Перестраховываются? А вот мишени интересные устроили… чертовы живодеры. Не пожалели дефицитной колючей проволоки, запущенной в производство всего лишь год назад, и огородили изрядный кусок поля, куда запустили овец.

Оглядев животных, я решил уточнить:

– Это на открытом пространстве. А как будет действовать вещество на защищенного противника? Или вы думаете, что наша привычка закапываться в землю осталась незамеченной? Напрасно надеетесь, Алексей Андреевич! Ведомство Бенкендорфа уже неоднократно докладывало о случаях применения французами окопов и блиндажей.

Аракчеев протянул бинокль:

– И то и другое там есть, государь, посмотрите. Брустверы замаскированы снегом, чтобы затруднить прицел, да и остальное соответствует уставам и наставлениям нашей армии.

Я смотреть не стал – в мелочах министрам нужно верить на слово. Обернулся… Ну и куда запропастились ученые мужи? Ага, они уже половину пути преодолели. Подождем? Подождем.

Ждать пришлось долго. Непривычные к пешим маршам академики тащили на себе ящики с ракетами и минами и быстро выдохлись. Что же, сами виноваты, им предлагали погрузить боеприпасы в мой возок. Опасения за жизнь и здоровье августейшей особы не позволили принять предложение. Ну, вольному воля.

Пока было время, Аракчеев завел разговор о положении дел в войне, ненавязчиво напирая на роль именно военной разведки в наших успехах, но очень прозрачно намекая на провал безопасников, проворонивших поворот Наполеона на север. Знакомо… Мы тоже когда-то недолюбливали армейцев и в докладах вышестоящему начальству пытались перетянуть одеяло на себя.

– Давайте не будем сегодня об этом, Алексей Андреевич, – остановил я как похвальбы, так и ябеды. – Лучше вернемся к нашим баранам.

– Они уже здесь. – Аракчеев засмеялся вполголоса и показал за