Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

Я попробовал уйти в инвиз, чтобы не стать жертвой зверолюдов, но не смог — мешал песок Рейвула. Плюнул и, задыхаясь от пыли, помчался следом.

Удивительно, но мы не наткнулись ни на одного дикаря. Андрес вел меня через бреши в оградах, колючие заросли, в общем, по тем местам, до которых враги еще не добрались. Но в просветах между домами, через которые виднелась дорога, я видел трупы, перевернутые телеги, слышал чьи-то пронзительные крики.

До трактира мы добежали за несколько минут. Зверолюдов здесь не было, и я вздохнул с некоторым облегчением. Но тут же понял, что поторопился: входная дверь болталась на одной петле и грозила вот-вот рухнуть. Мы с Андресом переглянулись — его глаза потемнели от тревоги.

Сорвав злосчастную дверь, мы ворвались внутрь и… замерли. Здесь все было разгромлено: на полу валялись перевернутые столы и стулья, стойка, за которой когда-то стоял Толстый Пью, а еще пару часов назад — Гауф, была с корнем вырвана. В стенах виднелись вмятины, неприкаянно болталась шаровидная люстра со светлячками.

Андрес бросился к лестнице, на ходу проорав:

— Наверх!

Вот как узнал? Походу, сердцем почувствовал.

Мы вихрем взбежали на второй этаж. Здесь обстановка была не лучше. Распахнутые двери, перевернутая мебель, разбитые лампы. В середине коридора на груде поломанных деревяшек раскинулись трупы зверолюдов, на одном из них лицом вниз лежала Ромашка. Из ее спины торчала ножка от табуретки, вогнанная, наверное, до самого сердца.

Андрес взвыл и кинулся к возлюбленной. Попытался перевернуть ее, но не смог: зубы девушки намертво вцепились в глотку мертвого дикаря.

— Милая… — прошептал Мастер.

Ее тело вдруг вздрогнуло, Ромашка отпустила свою жертву и, приоткрыв глаза, улыбнулась окровавленным ртом.

— Троих я… все-таки завали…

Голос прервался, голова ее запрокинулась, остекленевший взгляд застыл.

Я бестолково топтался рядом, не зная, чем могу помочь.

— Думал, она уже мертвая… — пробормотал Андрес. — Если бы знал, успел бы дать зелье.

Меня поразила бесцветность, абсолютная монотонность его голоса. Без эмоций, без интонаций. Он замолчал, неотрывно глядя на возлюбленную. Сидел, словно живое воплощение скорби, держа ее голову на коленях.

Прошло минуты две, нас коснулся легкий ветерок, и тело Ромашки растворилось в воздухе. Андрес посмотрел на меня, и я невольно поежился: его лицо превратилось в маску отчаяния.

Нечасто я сталкивался так близко с человеческим горем. Оно потрясло меня своей быстротой и необратимостью. Раз — и жизнь перевернулась.

Что тут сказать? Чем утешить? В горле стоял комок. Прокашлявшись, я мягко произнес:

— Полетели. Здесь больше нечего делать.

Сначала мне показалось, что он не слышит. Потом он поднял на меня глаза, нахмурился, словно пытаясь осмыслить сказанное мной. И решительно покачал головой.

— Нет. Это мой город. Я не отдам его этим тварям.

— Их слишком много, друг. Ты ничего не сможешь…

— Смогу, — перебил он. — Соберу ребят, мы тут все на уши поставим. Будем бить им в спину, мочить отставших, не дадим ни минуты покоя.

— Но…

— Улетай. Тебе точно не стоит здесь оставаться. А мы с друзьями повеселимся. Давай, до встречи.

Он встал и направился к лестнице. Шел неестественно прямо и как-то механически, что ли, словно заводная кукла. Н-да, корежит мужика не по-детски.

Проводив его взглядом, я отряхнулся от песка и попытался активировать свиток телепорта. Но интерфейс сообщил:

В настоящее время телепортация невозможна: точка телепорта занята

Чего-о? Что за ерунда⁈ На секунду я завис, пытаясь найти причину столь необычного сообщения, а потом попробовал снова. Раз, другой, третий — та же шняга. Система упорно отвечала одно и то же.

Мне удалось улететь в Мергус только с восьмой попытки. Тут же стало ясна причина необычного сообщения интерфейса: здесь происходило настоящее столпотворение. Едва я оказался на точке телепорта, как меня тут же пихнули сзади.

— Выходим, выходим, не задерживаемся, — бормотал стражник, который выпихивал прибывающих на площадь, методично работая руками, а порой и древком алебарды.

Я сделал несколько шагов, осмотрелся и поначалу даже не понял, что вижу. А потом… Твою дивизию! Вокруг стояли и сидели тысячи взрослых и детей с корзинами, тюками, сундуками. А за моей спиной появлялись все новые и новые переселенцы. Всюду стоял гомон, люди переговаривались, некоторые женщины что-то кричали и буквально бились в истерике. Это не могут быть беженцы с Каменистого Плато, там просто нет такого количества народа. Чтобы понять, что происходит, я стал прислушиваться к разговорам.

— Они подожгли деревню у околицы. Хорошо, мы в центре живем…

— Мой муж нас с сыном отправил, а сам решил остаться. Сказал, будет защищать село. Да разве против них выстоишь!

— Святой Теодар, я как глянула, чуть сознания не лишилась! Волосатые, шерсть черная, морда страшная. Еле успели упортоваться.

Она говорит о зверолюдах, нет сомнений.

Мимо, расталкивая толпу, прошла группа стражников. В одном из них я узнал Селтербейера. Подскочил к нему и спросил:

— Здоро́во, приятель, с чего такой аншлаг?

— А, это ты, — покосился он на меня. — Не до разговоров мне сейчас. Сам видишь, беженцы валом валят. Дикари напали разом, со всех сторон, на земли всех трех рас. Похоже, возвращаются времена Великого Плача.

Он дернул плечом и пошел дальше. Страж, шедший во главе группы, остановился и, перекрикивая толпу, заорал:

— Так, внимание! Сейчас все идете к западным воротам! Сразу за ними для вас поставлены шатры. Пока не нормализуется, будете жить там!

Я вспомнил палаточный городок, в котором когда-то встретил Маури. Похоже, он снова пригодился.

Стражники рассредоточились, помогая беженцам собрать тюки и показывая нужное направление. А я прижался к стене ближайшего дома — затопчут еще! — и задумался. Полчаса назад мне казалось, что атака на Каменистое Плато — единичная, и руководит ею папаша Хоррес. Но все оказалось иначе. Невероятно, чтобы вождь одного племени смог организовать дикарей по всем Пустошам. Нет, их подбил кто-то куда более могущественный. Например, Рейвул, как говорила Элхо. Или сам Теодар, вернее, его темная сторона.

Что мне это дает? Пока неясно, но чувствую, это может быть важно.

Поначалу я решил дождаться, пока народ схлынет, и спокойно пойти домой. Однако бардак не кончался: беженцы уходили к воротам, но ежесекундно прибывали новые. Я плюнул и стал протискиваться сквозь толпу. Не только площадь, но и прилегающие улицы были заполонены людьми. Как ни странно, не все они были элгионами: встречались и олнейги, и мениольцы.