Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов

Он в душе уже продумывал новые планы по поводу развития паровой техники, собираясь построить в ближайшее время не только пароходы, а еще паровозы и железные дороги. Да и настоящую электростанцию построить не мешало бы. Лучше даже гидроэлектростанцию с плотиной. И тогда прогресс пойдет поступательно и достаточно быстро. Во всяком случае, попаданец надеялся на это. Но, сейчас он собирался сосредоточиться на делах семейных.

И потому он спросил у Пьера:

— Ну, как там моя сестрица? Можно на нее взглянуть?

— Разумеется! — улыбнулся Пьер и повел гостя за собой по коридорам своего огромного дома-дворца.

Войдя в комнату, где лежала его сестра с новорожденным сыном на руках, попаданец изобразил огромную радость. Впрочем, он действительно был рад, что роды прошли благополучно, и что у Пьера и Марьи теперь появился наследник.

— Все хорошо, дорогой брат, — устало улыбнулась Андрею Марья.

Пьер присел на кровать рядом с женой, осторожно взяв у нее запеленатого младенца. С ребенком на руках Граф выглядел довольным и счастливым.

— Как там твой «Победоносец»? — спросила сестра.

— В полном порядке, — усмехнулся Андрей. — И кое-кто из недоброжелателей теперь в очень неудобном положении. По крайней мере, в отношении адмирала Чичагова будет разбирательство.

Пьер воскликнул:

— Наконец-то у нас настоящая победа!

— До победы далеко, но успехом назвать, пожалуй, можно, — согласился Андрей.

— Я так рада! — искренне проговорила Марья.

За окном темнело. Где-то вдали, на верфи, стоял «Победоносец» — символ нового времени. А впереди были новые победы. Андрей же, несмотря на маленькую победу этого дня, понимал: это только начало. Дальше борьба за будущее парового флота лишь обострится. И она будет идти все ближайшие годы за новые технологии, за место России в мире, уклад которого стремительно менялся с архаичного способа производства на индустриальный. Но главное — попаданец теперь точно знал, что враги прогресса не остановятся. А значит, и он не сможет расслабиться в этой реальности никогда.

Андрей понимал, что впереди ждут годы труда, преодоления бюрократических барьеров и постоянных интриг недоброжелателей. Что же поделать, если движение по пути прогресса требует жертв? Главное, что он готов был принести этих жертв столько, сколько потребуется. И это придется делать постоянно, если, конечно, он не хотел, чтобы враги принесли в жертву его самого. Тихая война за индустриализацию внутри Российской Империи только начиналась.

Комната Марьи была залита мягким светом ламп, новорожденный Александр мирно посапывал на руках у Пьера, а сама Марья, несмотря на усталость, с теплотой смотрела на брата.

— Ты выглядишь озабоченным, — тихо заметила она.

Андрей вздохнул. Устроившись в кресле напротив кровати, он проговорил:

— Не без того. «Победоносец» — лишь первый шаг. Впереди — борьба за каждую техническую новинку. Граф Ростопчин и его сторонники не сдадутся просто так.

Пьер покачал головой.

— Но, ты же не один! Мы вместе. И у нас есть поддержка не только среди промышленников, а даже кое-кто при дворе…

— Пока что этого мало, — отрезал Андрей. — Нужны не просто сторонники, а очень влиятельные люди, готовые не только вкладывать деньги, но и рисковать своей репутацией ради прогресса. И, самое главное, — нам нужен доступ к государственным заказам. Потому что без них наше предприятие ждет крах. Наши средства не безграничны. Мы и так слишком сильно вложились в проект большого парохода. И будет ли от него толк в реальном бою, пока сказать трудно. «Победоносец» все-таки недостаточно маневренный. Да и орудие главного калибра на нем пока единственное, экспериментальное. И оно не в поворотной башне. Корабль, конечно, надо довооружать. Работы в этом плане еще очень много.

Марья слабо улыбнулась.

— Ты говоришь так, будто готовишься к войне.

— Так оно и есть, — серьезно ответил Андрей. — Россия воюет с той же Англией. Но, дело даже не только в этом. Боюсь, что основная наша война предстоит с предрассудками. И война эта — тихая, подковерная. Она ведется не снарядами и пулями, а с бумагами и интригами.

Пьер задумался, а затем внезапно оживился, предложив:

— А что, если нам устроить новую демонстрацию для государя? Не просто испытания для лицезрения, а пригласить самого Александра Павловича не на показ корабля, а на его борт, чтобы наш император проехался на «Победоносце», почувствовав всю его мощь в сравнении с парусными кораблями!

Андрей прищурился, проговорив:

— Интересная мысль, Пьер. Но рискованная. Если что-то пойдет не так…

— Тогда мы потеряем все, — закончил за него Пьер. — Но, если все пройдет хорошо, то получим мощного союзника в лице самого императора! Это того стоит!

Андрей задумался. Действительно, Александр I хоть и был консервативен, но интересовался техническими новшествами. Он уже оценил по достоинству новое многозарядное стрелковое оружие. Да и строительство парохода пока одобрил. И, если удастся его заинтересовать еще сильнее, то, возможно, можно будет рассчитывать на государственный заказ, которого пока не предусматривалось даже на новое вооружение, которым и государь, и военный министр Аракчеев и даже Сперанский, отвечающий за государственную экономику, восторгались, но денег из казны не спешили выделять.

— Хорошо, — наконец сказал Андрей. — Но подготовка должна быть безупречной. Никаких случайностей.

Пьер сиял от воодушевления, он воскликнул:

— Я беру это на себя! У меня есть связи в придворных кругах. И я на этот раз ими воспользуюсь в полной мере!

Марья тихо рассмеялась, заметив:

— Вы оба, словно дети, затевающие опасную игру.

— Зато какую интересную! — парировал Пьер, тоже рассмеявшись.

Андрей улыбнулся, но в глазах его читалась решимость, когда он сказал:

— Да, сестрица, игра опасная. А ставка в ней высока — мощь Российской Империи. Одновременно на кону и наше собственное благополучие, поскольку отныне оно напрямую связано с промышленной корпорацией «Андрей и Пьер». Тем не менее, мы в эту игру сыграем.

Глава 7

Вечером того же дня, когда князь Андрей обсуждал с Пьером и Марьей планы устроить для императора катание на «Победоносце», в одном из больших домов-дворцов в центре столицы собирался узкий круг недовольных. Граф Ростопчин сидел в кресле, попивая вино. Рядом с ним в диванной расположился адмирал Чичагов, бледный и раздраженный после провала диверсии, задуманной им на пароходе князя Андрея. Третьим в их компании был князь Александр Голицын. Ему, обер-прокурору Святейшего Синода, давно попавшему под влияние священников, паровые машины, грохочущие и источающие дым, казались исчадиями ада.

— Надо признать, что ваша