Павел Дмитриев - Разбег Пандоры

Вроде бы и винить людей «за отсутствие энтузиазма» нельзя, что положено, они делают. Причем совершенно искренне считают свою работу важной и качественной. Но химера будущего интернета придушила жалость, и потребовала описать ситуацию в темных красках «крыше», в смысле, товарищу Шелепину.

Против ожиданий, это помогло, да еще как. Была создана какая-то по-настоящему чрезвычайная комиссия, и по Зеленограду прокатился вал репрессий, куда там Великому Вождю. Разве что масштабы скромнее, и вместо лесоповала директора и прочие начальники цехов отделывались переводами в руководители ГЭС, ТЭЦ, шахт и даже железнодорожных станций. Там всегда был дикий кадровый голод[89], немалая ответственность, и нулевые шансы на карьерный рост.

К кнуту МЭП прибавил пряник. Продвинули вперед молодых, заметно добавили материальных ресурсов, наскребли валюты на закупки техники. По опыту «Пульсара» ввели четырехсменную работу и закрутили гайки почище чем в ракетостроении. К примеру, какая-то светлая голова смогла установить связь между подвозом в столовую соленой рыбы в особо противном масле и выходом годных чипов в серии. Так сразу после этого процедура мытья рук перед входом в чистую зону стала публичной. И горе тому сотруднику, который проведет в общении с куском специального мыла менее трех минут.

Так что можно сказать, что меры, предпринимаемые ЦК КПСС и Шокиным для модернизации отрасли, казались не слишком рыночными, но вполне результативными. Наконец-то остались в прошлом проблемы со стеклотекстолитом, теперь можно было выбирать лучший аж с трех новых заводов. Существенно продвинулись методы травления, хотя до компьютерной разводки еще очень далеко. В экспериментальном производстве появились резисторы для поверхностного монтажа. Что-то серьезно улучшилось в обычных полупроводниках, диодах и транзисторах, но это уже по мнению Федора, сам я в таких вопросах не разбирался. Лишь керамические конденсаторы не давались технологам, впрочем, даже в этом, как оказалось, весьма сложном направлении подвижки имели место.

Зашевелилась пропаганда, не зря председатель Гостелерадио Месяцев ЦКшный паек лопает. Вроде мелочи, тут плакат, здесь телепередача… На мой взгляд смешно и наивно, но вероятно, вполне эффективно для СССР 60-х. Люди тут в массе более доверчивые, не привыкли еще автоматически «фильтровать» ритуальные завывания про революцию и Ленина, не говоря уж о тонких рекламных экзистенциях. Недавно слышал своими ушами по радио, как на какой-то праздничной линейке школьники на вопросы «кем ты будешь, когда вырастешь» чуть картавя, наперебой отвечают: «космонавтом», «плогламмистом», «доктолом», «стлоителем ЭВМ». На этом фоне романтику космоса явно задвигают в дальний угол, все больше пишут о нем как скучном и не слишком полезном для страны месте.

Кроме прочего, небывалым количеством выпустили в продажу дополнительный тираж легендарного «Понедельника», а так же «Я, Робот» Азимова с огромным предисловием редакции, разъясняющим, что «позитронный мозг» суть очень совершенная ЭВМ будущего. Эти книжки сейчас продаются свободно даже в магазинах М-Града. Такими темпами скоро дойдет до изучения «трех законов робототехники» в школьной программе.

Появилась и новинка, мастерски осмеянный братьями Стругацкими Казанцев[90] неожиданно для всех разродился гениальным романом «Лифт в космос». Только мы с Катей без труда узнавали в тексте «Фонтаны рая» Артура Кларка[91], и ругали классика советской фантастики за скомканную Тапробанскую часть сюжета. Да и с названием Александр Петрович, мягко говоря, не справился – более типовой и плоский вариант найти было бы сложно. Но несмотря на чудовищный тираж в 300 тысяч книга на прилавках не залеживалась.

На мой взгляд, с идеей перелицовки Кларка Антонина Валерьевна, жена Председателя КГБ, справилась на отлично. Кроме прочего, в тексте явственно ощущалось растущее в будущем значение вычислительной техники на фоне откровенной критики ракет. И правильно. Пусть в СССР вместо отравления гептилом степей Казахстана развивают металлургию и прочие нанотехнологии.

Так что можно сказать, что неповоротливая телега советской микроэлектроники, скрипя и переваливаясь на кочках, набирала ход.

На личном фронте все было просто замечательно. Катя быстро восстановила былую форму, если не сказать большего. Месяца не прошло, как мне вернули все радости жизни, так что модернизированный матрас не простаивал. В родной НИИ эта комсомолка тоже засобиралась еще до окончания подозрительно непродолжительного декретного отпуска. Ребенок, конечно, чудо, и все такое. Но бросать работу из-за младенцев в СССР 66-го года не принято. По местным законам, советская женщина должна приходить в себя чуть менее полутора месяцев. Даже не верится, что моя сестра в 2007 после родов больше двух лет[92] отдыхала, сплошные диеты-салоны-больницы. Может и правда в прошлом люди были поздоровее?

Без Катиных рук процесс распечатки ноутбучных текстов пришел в полное запустение и упадок – физических сил на обслуживание «Консулов» у меня не оставалось. Только оставшись без помощи, я понял, какую гигантскую работу тянула жена. Ведь даже зарядить бумажную ленту в эту убогую пишмашинку нельзя – каретка не стоит на месте как положено в приличном принтере, а с нехилой скоростью мотыляется туда-сюда. Надо было еще в прошлом году искать замену «однолисточному» безобразию, а не заниматься бессовестной эксплуатацией. Но сейчас дергаться уже поздно.

На этой почве я без труда получил разрешение от «начальства» гонять служебную машину под задачи супруги, без пробок 21-го века дорога «на кормление» занимала не более десятка минут. Остальные проблемы взяла на себя Дарья Лукинична, шустрая вольнонаемная бабуля лет эдак шестидесяти. Даже многочисленные пеленки стирала, и все это за какие-то тридцать рублей в месяц.

С конструированием памперсов ничего не получилось. Рассказы об этом изобретении Катя принимала с восторгом, даже вспоминала, что видела подобное[93] в каком-то фильме из будущего. Вот только применение их к Надежде Петровне воспринимала резко отрицательно. Женская логика, бороться с ней бесполезно. Впрочем, с ватой в М-Граде плохо, постоянный дефицит, марли нет совсем. Пленок и клеенок в магазинах не наблюдается, разве что навалом грубого коричневого дерматина для обивки дверей. В дефолт-сити снабжение получше, но и там более пары «цилиндров» прессованной целлюлозы аптеки не продают.

Да что там! Тут полиэтиленовые пакеты стирают, а потом сушат на веревках во дворе, прищемив серыми от времени деревянными прищепками, чтоб не улетел от ветра. Предложение использовать одноразовый подгузник не вызовет ничего, кроме сомнений в умственных способностях автора подобного изобретения.

Хорошо что заранее озаботился покупкой стиральной машины Riga-60, внешне здорово напоминавшей крашеную белой краской 200-литровую бочку с алюминиевой крышкой и шкодно торчащим через специальную прорезь шлангом для залива-слива воды. Отдельный, и как ни странно, удобный прикол – закрепленные сверху резиновые вальцы с ручкой для отжима белья. Впрочем, по летнему времени легкие пеленки проще было просто полоскать в ванной и отжимать кучей.

Но хватит унылого быта! Что может быть лучше воскресного августовского утра, еще теплого, но уже свежего приближающейся осенью? В открытое окно кухни сквозь ветви клена причудливо проникают зеленые лучи солнца. Во всю ширь подоконника развалился кот Баг. Нажравшись любимых огурцов, этот аномальный паразит спит на спине, широко раскинув лапы в стороны. Не обращая никакого внимания на снующих в кроне дерева воробьев.

Подрумяненные в сливочном масле и белой каемке яичного белка, ломти 18-копеечного батона пропитываются в тарелке посередине стола чуть склизким желтком. На плите в сковороде выпирают высоко вверх «холмики» тонко порезанных кругов «докторской» вареной колбасы, негромко гудит газ и шкворчет кипящее масло. Катя, в легкомысленном пестром халатике, едва доходившем до середины бедра, орудует ножом у стола, как специально, чуть прогнув спину и оттопырив упругую попку. Где мои семнадцать лет?!

— Проснулся наконец? — жена даже не оторвала взгляда от быстро укорачивающегося пучка петрушки. — Ты знаешь, какой сегодня день?

— Э-э-э… — я начал судорожно припомнить знакомых и родственников.

— Два месяца! — торжествующе подняла вверх лезвие ножа Катя. — Сегодня. В 10 часов!

— А! Надьке. — облегченно ответил я, и подтянул к себе крытую красным пластиком трехногую табуретку. — Поздравляю!

— На этот раз ты так просто не отделаешься. — и добавила: – чего расселся? Чай заварен, порежь лимон и наливай!

— Кать, давай полгода только отметим?