Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

— Ну-у… Это психическое нарушение, при котором в одном человеке существует как бы несколько.

— Джекилл и Хайд. Ага, знаю.

— Верно. Заболевание малоизученное, хотя и довольно старое. Еще Парацельс описал случай женщины с раздвоением. Одна ее личность украла деньги у другой и спрятала их, представляешь?

— Забавно, — ухмыльнулся я. — Чего еще можно ожидать от этих больных?

— Практически чего угодно. Например, описан клинический случай, когда в сознании пациента проявились мужская и женская сущности, которые испытывали друг к другу лютую ненависть и постоянно ругались. И вот в пылу очередной ссоры одна из личностей пыталась убить другую. То есть человек просто выстрелил в себя, желая уничтожить свое второе «я».

Вот только этого не хватало — чтобы ИИ покончил с собой. Если Арсений прав в своих выводах — а в этом нет причин сомневаться — то все мы реально оказались в заднице.

В этот момент в таверну зашел стражник, и я узнал в нем Курдима, напарника Селтербейера по карточным играм. Он бросил на нас беглый взгляд, меня не узнал, а при виде Гааза презрительно скривил губы. Королевский страж уверенным шагом подошел к стойке, за которой топтался Бурзен, и громко, явно для нас, произнес:

— Зачем ты, любезный, такую босоту сюда пускаешь? Здесь нормальные люди отдыхают. А рядом с этим чувствуешь себя как на помойке.

Щеки несчастного лекаря полыхнули. Покраснело не только лицо, но и уши. А я в бешенстве сжал зубы. Вот ведь сволочь! Мергус — ближайший к ферме город, где еще появляться нубам, как не здесь? Об этом прекрасно знают все жители, тем не менее, стараются унизить нового Явившегося, находя в этом, видимо, особую доблесть. Я, между прочим, и сам несколько дней назад таким был. Не снабди меня Маури приличной одеждой, слонялся бы по улицам в холщовой рубахе с оборванными до локтей рукавами.

— Не стоило мне сюда приходить, — пробормотал тем временем Гааз. — И тебя я зря окликнул, только подставил. Сейчас этот полицай поднажмет на трактирщика, и меня выгонят.

— Полицай? — переспросил я. Это слово напомнило мне одну байку из прошлой жизни, и в голове сразу же возник план. — Подожди чуток, я скоро.

Я ненадолго отлучился, а когда вернулся, Гааз сидел, задумчиво катая по столу одну из серебряных монет. Похоже, парень решил, что я слинял, не желая светиться рядом с ним.

Шумно плюхнувшись на лавку, я с удовлетворением увидел, как на его лице зажглась улыбка.

— Так на чем мы остановились?

— На том, что не стоило мне тебя окликать. Только скомпрометировал уважаемого человека.

— Брось, ерунда. Нет плохих и хороших людей, есть люди с плохим и хорошим настроением. У твоих обидчиков оно может поменяться, и они начнут с тебя пылинки сдувать, обувь тебе чистить. А может, и деньгами помогут.

Гааз грустно усмехнулся.

— В жизни так не бывает. Если человек начинает задирать нос, он так и будет делать, пока по этому самому носу не получит.

— Посмотрим, — подмигнул я и, поднявшись, направился к Курдиму.– Эй, уважаемый, ты назвал моего друга босяком. Но на самом деле он богат, как Крез. У него даже сапоги золотые.

Тот обернулся и недоверчиво уставился на обувь Гааза.

— Вот эта рванина? Из золота? Что ты мне мозги пудришь?

— Мой друг долго путешествовал, его обувь покрылось дорожной пылью, под которой не видно блеска. Не веришь? Готов поспорить вон на то серебро, — я показал на лежавшие на нашем столе монеты.

Страж, нахмурившись, с минуту обдумывал мое предложение. Тем временем вокруг нас собрались заинтересованные посетители.

— Либо ты меня держишь за дурака, либо у тебя с головой что-то не так, — подозрительно проговорил Курдим. — И на контракт готов?

— Да легко!

— А давай, спорим!

Контракт «Передача Гермесом двух серебряных монет Курдиму в случае, если обувь Гааза не окажется золотой» заключен.

— Эй, Бурзен, — повернулся к трактирщику страж, — есть ненужная тряпка?

Тот нырнул под стойку и вытащил какую-то ветошь. Курдим схватил ее и кинулся к Гаазу. Бедный парень стал прятать ноги под лавку, но алчность стражника преград не знала. Он схватил лекаря за щиколотки и принялся тщательно натирать пыльные, истоптанные боты. Кажется, все посетители таверны столпились вокруг, жадно ожидая появления золота. А я стоял в стороне, изо всех сил стараясь не заржать.

Через минуту Курдим отбросил тряпку и недовольно протянул:

— Да нет под этой грязью ничего, кроме дыр.

Народ разочарованно выдохнул. Стражник решительно поднялся и двинулся ко мне.

— Все, ты проиграл. Плати.

— Погоди, — запротестовал я. — Может, ты плохо почистил?

— Плохо⁈ — взревел Курдим. — Да я их разве что языком не вылизал! Хватит юлить, отдавай мои деньги!

Я в бессилии развел руками.

— Делать нечего, ты и правда выиграл. Забирай.

Гааз растерянным взглядом проводил две серебряные монеты, которые вроде как предназначались ему. Курдим схватил их и, довольный, пошел к выходу, на ходу бормоча:

— Побольше бы таких идиотов, тогда и работать было бы не нужно.

Посетители, пожимая плечами и насмешливо глядя на меня, разошлись по своим местам. А я украдкой покосился на Брюлика, толстого торговца в расшитом серебряной нитью кафтане. На его лице застыло выражение вселенской скорби.

Когда я вернулся за стол, Гааз смотрел на меня с прежней растерянностью.

— Ничего не понимаю. Сначала ты даешь мне деньги, а потом нанимаешь на них дорогого чистильщика обуви? Зачем?

— Ну я же обещал, что тот, кто тебя обидел, почистит твои сапоги.

Он кивнул, но тяжелый вздох подавить не сумел. Ему явно нужнее были деньги, чем лечение для уязвленного самолюбия.

К нашему столу, переваливаясь, подошел Брюлик и с кислой мордой высыпал перед нами горсть серебряных монет. Одним движением я подвинул их к обалдевшему Гаазу, потом вежливо поблагодарил торговца. Тот, вздернув подбородок, вернулся в свой угол.

— Гермес… Что это⁈ — выдохнул хилер.

— Твои деньги, — я, наконец, позволил себе от души рассмеяться. — Думаешь, я просто так отходил? Поспорил с этим толстосумом на десятку серебра, что стражник сейчас почистит твои сапоги.

Несколько секунд Гааз неверящим взглядом таращился на меня, а потом тоже расхохотался. Искренне, до слез.

— Ну ты… Ну ты и плу-ут!

— Как-то надо соответствовать профе.

Немного успокоившись, он подвинул мне две монеты.

— Ты говорил, что я могу отдать тебе долг, когда появится возможность. Так вот, она появилась.

Я забрал их без возражений. И перед тем, как расстаться, кинул Гаазу запрос на дружбу. Он тут же принял его и сказал:

— Если что будет нужно — зови.

Глава 13

Вечером я направился в «Темную личность» попозже, решив, что до прихода Лотреса мне там делать нечего. И не ошибся: недалеко от таверны я заметил идущего впереди Рыжего. Не доходя до нее метров тридцать, он вынул из мешка фиал, по цвету похожий на зелье здоровья, огляделся и опрокинул себе в рот. Кинул пустой пузырек у соседнего забора и с силой наступил на него. Тихо звякнули осколки.

Меня парень не заметил, поскольку я по привычке пребывал в инвизе. Лотрес вытер подошву о траву и, насвистывая, двинул к таверне. А я, выждав, подобрался к разбитой бутылочке.

Часть ее была буквально покрошена в кашу, но нашлись два относительно крупных осколка, в одном из которых поблескивала капля зелья. Я поднял его и осторожно понес по улице.

Куда бы пойти? Знакомых алхимиков у меня нет… И тут я вспомнил о Кафке. Наглость, конечно, но старик он вроде неплохой. Будем надеяться, войдет в положение.

Атлетика +1. Текущее значение: 29

Дом его я помнил и сразу направился туда. Подошел, стукнул висевшим на косяке молоточком. Дверь открылась, и на пороге появилась служанка, пожилая женщина с пучком седых волос и теплым пуховым платком на пояснице.

Я открыл было рот, чтобы начать объясняться, долго и нудно, но она сразу пригласила меня войти.

— Вы к господину чародею? Прошу.

Из небольшой прихожей на второй этаж вела лестница, покрытая красным бархатным половиком. Мы поднялись по ней, и женщина постучала в массивную дубовую дверь.

— Господин чародей, к вам посетитель.

— Зови! — ответил высокий голос.

Я шагнул внутрь, задев украшавшую дверной проем бархатную занавеску. Похоже, старик вообще неравнодушен к бархату.

В небольшой комнате с двумя окнами за письменным столом утопал в мягком кресле Кафка — по-прежнему без бороды. Напротив него стояло широкое и по виду такое же, как у него, уютное кресло для гостей. У стен в шкафах и на полках — свитки, зелья, реторты и прочая