Старуха 5 - Квинтус Номен

здесь производство налаживать – об этом пусть у НТК голова болит. Но если Валентин попросит, то помочь ему, конечно, поможем…

На состоявшемся совещании «по сельскому хозяйству» Пантелеймон Кондратьевич предложил, как Вера и предполагала, приступить к постройке калийных шахт и завода по производству удобрений. Все же как организатор товарищ Пономаренко был великим мастером и успел за очень короткое время и специалистов к работе привлечь, и даже результат получить. То есть результат в виде проекта шахты, а вот все вопросы по строительству завода он собирался возложить на химпром НТК – и очень удивился, получив даже не отказ, а запрет на такое строительство:

– Шахту вы, безусловно, построить сможете, – сообщила Вера, когда Иосиф Виссарионович дал ей слово, – но пользы от этого не будет вообще никакой. Причина первая заключается в том, что завод по очистке хлористого калия от соли мы сейчас выстроить не можем, и не сможет еще пару лет просто по экономическим причинам, а сыпать голый сильвинит в поля – я думаю, проще будет их обычной солью засыпать, результат будет тот же, но проявится немного быстрее и дешевле. Вторая причина поинтереснее: соль ведь на уголь вообще не похожа, и у нас просто нет подходящей для добычи сильвинита техники. Такую технику нужно сначала придумать, отладить, запустить в производство – а строить новую шахту ради того, чтобы проверить, как будут работать еще не придуманные агрегаты, мне кажется просто глупо. Все проверки и отладки можно и в Березниках провести, даже нужно там провести на уже действующих шахтах.

– Нам кажется, что аргументы Веры Андреевны заслуживают внимания, – заметил ведущий совещание Сталин, – поэтому мы считаем, что тратить средства на строительство шахты сейчас будет крайне нецелесообразно. Экономический отдел НТК вообще считает, что в Белорусской республике уже наблюдается некоторый перекос в сторону запуска проектов, хороших проектов, тут мы спорить не будем, но окончания которых нам придется ждать несколько лет. Еще раз, речь идет о проектах необходимых стране, но количество таких строек сейчас приведет к замораживанию очень значительных ресурсов, которые нам остро необходимы для выполнения иных задач…

Когда опечаленный отказом товарищ Пономаренко покидал Кремль, Вера подошла к нему и, как могла, утешила:

– Пантелеймон Кондратьевич, вы все же не расстраивайтесь так. Когда время придет, мы у вас там все очень быстро выстроим. А пока… Иосиф Виссарионович не прав в одном: если сейчас приступать ко всем намеченным вами стройкам, то средства будут не заморожены, а просто выкинуты в помойку. Не сегодня-завтра начнется война, и фашисты с огромным удовольствием просто разбомбят все, что вы успеете построить, и уж лучше немного потерпеть, чтобы им такого удовольствия не доставлять. А вот оборудовать предприятия, скажем, авторемонтные, танкоремонтные и всё прочее такое сейчас было бы крайне целесообразно.

– Вы тоже думаете, что война всё же непременно начнется?

– Нет, что вы! Я просто это знаю…

Время утекало быстро, но люди работали еще быстрее. Четырнадцатого августа вызванный Ванниковым в Москву Грабин узнал о новом назначении – а уже пятнадцатого за ним приехала какая-то дамочка (Борис Львович предупредил, что именно она будет показывать ему новое хозяйство). Ранним утром приехала и повезла в Подлипки. Чему Василий Гаврилович был очень не рад. То есть не тому, что дамочка его на завод повезла, а тому, что этот завод ему выделили. Он уже о заводе в Подлипках кое-что знал, и даже как-то на нем побывать успел – и именно завод ему очень не нравился: вывезенный еще до революции из Петербурга Орудийный завод за все это время, похоже, не получил ни одного нового станка, так что как тут налаживать производство, он представлял с трудом. Однако предписание было однозначным: на базе Орудийного завода создать и возглавить новое Артиллерийское Конструкторское бюро и в кратчайшие сроки приступить к производству артиллерийских систем…

Кто была эта женщина, которая на какой-то не совсем обычной «Волге» везла его в Подлипки, он не знал, но об этом он даже не задумывался: все его мысли были о том, как бы суметь обустроить тех людей, которые товарищ Ванников разрешил забрать с собой из Нижнего Новгорода. Потому что поселок Калининский, где располагался завод, был крошечным и было вообще непонятно, где жили даже рабочие завода. То есть понятно, возле станции вроде было понастроено множество бараков… тоже еще до революции понастроено…

Но сосредоточиться на этих мыслях мешала музыка, и Василий Гаврилович вдруг понял, почему обычная «Волга» показалась ему не очень-то и обычной: в автомобиле был радиоприемник! Но когда машина выехала из Москвы, женщина, по дороге от гостиницы молча управляющая машиной, приемник выключила и обратилась к своему пассажиру:

– Василий Гаврилович, теперь давайте о деле поговорим. Вам, насколько я знаю, поручено наладить производство пушек на Орудийном заводе, однако, боюсь, Борис Львович не сказал, каких именно. Поэтому я постараюсь ввести вас в курс дела…

– Мне сказали, что вы должны будете меня просто привезти на завод и показать его, а уж о том, что я буду там делать, мне в наркомате вооружений расскажут.

– Конечно, расскажут, но попозже. А чтобы вам времени не терять, кое-что сначала я вам расскажу. Вы, вероятно, знаете, что сейчас в СССР приступили к производству новых моделей танков.

– Знаю, и я думаю, что орудие товарища Петрова…

– Про орудие товарища Петрова вам думать не сказано. Но чтобы вам было не так обидно, сообщаю: у нас каждый занимается тем, что умеет делать хорошо. Федор Федорович умеет делать орудия крупных калибров, и следующей его пушкой будет танковая пушка калибром уже в сто двадцать миллиметров. А вашей задачей будет конструирование и налаживание производства пушек трехдюймовых. Только