Николай Берг - Лёха

«Все-таки жизнь манекенщика тяжела», – думал Леха, покорно дергаясь в очередной раз, когда с него стаскивали снарягу. Потом подумал, что вполне мог бы назвать себя и стриптизером, и передумал, потому как это показалось неуважительным, а когда решил, что скорее он – учебное пособие, то, в общем, решил, что пора и кончать. Но отпустили его еще не скоро. Чертов Середа – не заткнуть его было, особенно когда девахи с кухни стали на него смотреть восхищенными круглыми глазищами. Так они потом вместе на кухню и ушли, только тут Леха перевел дух. Вернулся в шалаш, где стал снимать с себя амуницию и сбрую германского производства.

– Я тут тебя хотел вот о чем попросить, – начал издалека потомок, сдавая Семенову на хранение комплект мундира покойного фрица, но дояр глянул на него, хмыкнул и молча протянул два простеньких дерматиновых подсумка. Они, конечно, смотрелись куда хуже, чем кожаные немецкие, и немного дисгармонировали с роскошным чешским ремнем, но Леха благодарно кивнул. Так уж получалось, что боец понимал его если и не с полуслова, то, во всяком случае, – очень быстро.

– От Усова остались, – пояснил Семенов.

– А как он?

– Пока живой. Может, и выкарабкается. Но ему пока они всяко без надобности.

Боец Семенов

– Отчего сосна стоит? – громко спросил Середа, и этим разбудил красноармейца.

– Вот черт неугомонный… – проворчал боец.

– Нет, а все-таки? – уперся привычно хохол.

– Какая еще сосна, ирод ты бессонный?

– Со сна, бестолковщина! Просыпаешься, а он стоит. И снов вроде не видал… А он – стоит. Вот что значит режим дня и мясная пища! – сказал, широко зевая, артиллерист.

Тут наконец для бойца дошло, о чем толкует товарищ, и боец покраснел. Он не любил говорить о всяком этаком с посторонними, и привычка некоторых толковать все время о бабах, девках и греховных делах его смущала.

– И, что хорошо, еще на дней пять мяса хватит, что лично меня весьма радует! Да ладно тебе, день на дворе; кто рано встает…

– Тот спать не дает! – раздался голос лейтенанта.

– Тому и глаз вон! – поддержал и Леха.

– Да бросьте, весь лагерь уже на ногах, – беспечно отмахнулся Середа.

Все завозились на своих лежанках, заведомо зная, что шебутной артиллерист все равно спать не даст, если сам встал, – характер такой у человека. Вот бурят – тот тихо выскальзывал из шалаша, сидел, курил, еле слышно бурча какие-то заунывные мелодии, никому не мешая храпеть и посапывать.

– Репродуктор!

– Граммофон!

– Вы вставайте, вставайте, умываться самое время! Тащ летнант, а что на сегодня с верхов слышно?

– Да все то же – работать будем. Ночью обещали на склад налет сделать, немцы там пьяные будут до удивления. Эх, жаль, начальство не дает добро на то, чтоб этих алкоголиков вырезать к черту! – искренне огорчился кровожадный лейтенантик.

– Бросьте, от таких служак ихнему рейху вреда больше, чем пользы! Они же что угодно пропьют! – заметил Бендеберя.

– Киргетов откуда-то вынюхал, что их отделенный Железным крестом награжден еще в ту войну.

– А-а-а… Тогда да, могут и опасными быть. Что со склада потянем?

– Все! С четырьмя подводами пойдем.

– Ого!

– Именно! Что успеем – то и потянем.

– Смело! И фрицы – ни гугу?

– Я так считаю – между нами только, – что, скорее всего, в их компании есть тельмановец, который работает на нашу победу, – заговорщицким мальчишеским голосом сказал лейтенант.

Леха скорчил с чего-то постную морду, пошел наружу чистить зубы трофейной щеткой.

– Что-то не заметно у них тельмановцев, факт, – буркнул Бендеберя.

– Ничего, когда возьмем Берлин – тут же появятся. Спорить готов, что никаких партизан у гансов не будет в принципе. Особенно таких героических, как мы, – пробулькал снаружи Леха.

– Это бы хорошо. А пока придется опять картошку собирать да на зиму припрятывать. И свеклу с репой. Жрать народ повадился – страх берет. Жрут и жрут! Я слыхал, тащ летнант, опять сегодня днем молокососов дрессируете?

– Да, приказали. В виде отдыха, перед ночным выездом. Ладно, чем лучше мы их обучим, тем нам же больше пользы. Я вообще удивляюсь, что пока никого сгоряча не подстрелили, только один умник себе топором по ноге тюкнул. Им все смешки, балбесам.

– А запасной лагерь готов?

– Не, там возни еще много. Там же не шалаши, а землянки делают, оно хлопотнее. Опять же лопат нехватка. Черт, да у нас всего нехватка!

После плотного завтрака все пошли работать, а печально вздыхавший Леха отправился писарить. Он отлично понимал, что работенка у него самая легкая, хотя, разумеется, тому же Семенову проще было окоп вырыть, чем страницу исписать.

А бойцу работа нашлась привычная. Пришедший с распоряжением робкий красноармеец Хренов попросил, смущаясь, помочь в обустройстве «разряжательно-снаряжательного узла». Что это такое, сначала Семенов не понял, но когда прошел вместе с краснеющим от вопросов Хреновым где-то с полкилометра от лагеря и увидел на лысоватом взгорке того самого техника-лейтенанта, почитывающего с карандашиком книжку «Теория взрывчатых веществ», – то сразу догадался, увязав в одно целое и грабеж склада и веселую физиономию татарина.

– Вот, привел. Командир говорит – один из лучших плотников в отряде, – отрекомендовал Семенова своему начальству Хренов.

– Отлично. Нам надо здесь создать место для проведения работ с взрывчатыми веществами, необходимо оборудовать отдельную площадку, – сказал техник-лейтенант.

– Не зря разведчики толковали, что по «железке» немцы стали составы гонять, – намекнул прозрачно умелый хитрец Семенов.

– Оно самое, – кивнул Абдуллин.

– Что делать надо? – взял коня за рога боец.

Абдуллин почесал нос. Потом, показывая руками, стал объяснять:

– Положено создание нескольких зон – разборки, плавильни, сборки. Требуется обваловка, но, думаю, проще выкопать. Точно! Выкопать в земле несколько сборочно-разборочных камер шахтного типа с лабиринтным входом, так называемых «взлеток», прикрытых сверху брезентом или плащ-палаткой. В этом случае невезучий работник «взлетит» в гордом одиночестве, не захватив с собой всех окружающих, – пояснил он Семенову.

– А плотник тогда зачем?

– Если на коленке собирать-разбирать всякое этакое бумкающее – можно остаться легко без коленок, глаз, рук и – главное – самого боеприпаса. Потому мне нужно самое малое два столика.

– Столешниц нет. Из жердочек подборка не пойдет?

– Нет, в взрывателях детальки тонкие, терять нельзя. Можно, конечно, брезент сверху разложить, но это все равно не то.

– Ясно. Придется ящик тырить, – кивнул Семенов.

– Нет, не надо тырить; скажите командиру, он точно распорядится.

– Ага. А на меня потом злиться будут. Лучше стырить, пусть потом ищут. Сюда, так смекаю, лишних пускать не будут?

– Хорошо, уговорили. Тырьте; если что – я за вас вступлюсь перед командованием, – с усмешкой согласился Абдуллин.

– Размеры столиков у вас есть? – деловито спросил красноармеец, он же и плотник.

– Чем больше, тем лучше. Но я так понимаю, что это будет зависеть от размеров добытого вами ящика? Так каморы будут два на два метра с заглублением в полтора метра. Сейчас сюда землекопы придут, к вечеру все обустроим и обшивку стенок жердями сделаем, так что с утра можно будет уже и приступить к работе.

– Понял, сделаю, – кивнул Семенов и отправился делать в кои-то веки нормальную мебель. Конечно, это было непросто, но топор у него имелся, а дальше все уже пошло легче.

Утром работу принимал пышноусый. Пахло свежей землей, бугор был весь изрыт и выглядел, на вкус Семенова, как три пулеметных гнезда с кривыми ходами сообщений. Успели и жердями стенки обшить и веток на дно накидать: в общем, смотрелось вполне прилично. В сторонке была выкопана яма, словно бы под блиндаж, но туда уже сейчас сгружали с подводы плоские, но емкие железные чемоданчики с ручками, в каждом из которых лежало по три зеленых тушки минометных мин.

– И никак меньше пяти кило? – траурным голосом спросил пышноусый у Абдуллина.

– Для надежности поражения лучше бы шесть или восемь. Мы вместе прикидывали с ребятами, – кивнул на Середу техник-лейтенант.

Тот как раз любовался аккуратными столиками. На поверхности одного из них легко читалась немецкая надпись: «Говяжья тушенка. 90 порций».

– Ну что ж делать. Дерзайте. И это… – Командир внимательно посмотрел на Абдуллина, Хренова и прочих присутствующих.

– Слушаю? – изобразил внимание техник-лейтенант.

– Постарайтесь, сынки, чтоб оно бахнуло там. А не тут. Не охорчайте меня.

– Так точно! – козырнул пиротехник.

– И еще: после обеда подойдет комвзвод-два, покажете ему свое хозяйство, обховорите, чтоб была возможность, в случае чехо этохо, использовать как взводный участок обороны. Хорошо нарыли. Надежно. Молодцы!