Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

бы я писал не роман, а сценарий фильма, то обязательно бы рекомендовал в качестве саундтрека для этого эпизода «лед-зеппелиновскую» песню «Stairway to Heaven». Полная драматизма и символизма картина: белый снег, чёрный зек и цеппелин, в пасмурном небе действительно кажущийся свинцовым…

Воздушный крейсер едва успел набрать высоту, как внезапно налетел сильный ветер – норд-норд-ост со скоростью двадцать пять узлов, с порывами до тридцати. Мунивердич снизил обороты двигателей, чтобы те обеспечивали лишь отсутствие дифферента, и полностью отдался воле ветра. Поскольку сам не знал, куда ему сейчас следует лететь.

…Итак, в носовой гондоле цеппелина, которого официально как бы уже и не существовало, собралась гоп-компания отпетых преступников – пособников бандитов и мятежников, нанёсших империи вред в особо крупном размере. Некоторые из них одновременно являлись и потомственными дворянами, и Георгиевскими кавалерами, и изменниками, и беглыми каторжниками…

– А сейчас мы будем варить глинтвейн по моему собственному рецепту, – торжественно объявил Мунивердич. – Это примерно как суп и топора, но гораздо вкуснее!

* * *

Аренс отложил секстан и объявил:

– Мы находимся в центре пустыни Гоби! Точнее, над её центром.

От выпитого глинтвейна экипаж воздушного судна согрелся и немного расслабился. Казанцев вдруг вспомнил про сообщение в газете «Московский листок».

– Кстати, в газетах писали, что «Ц-15» погиб.

– Ого! Оказывается, каторжане выписывают газеты? – удивился Аренс.

– Ну, в некотором роде… Отдельные каторжане были наделены этим правом в виде поощрения.

– Да, в газетах писали… Это была заранее подготовленная дезинформация – часть операции, спланированной мерзавцем Любичем, чтоб ему!.. Но в конечном итоге эта деза сыграла нам на руку. А знаешь, кто нам помог?

– Догадываюсь. Серж Балкани?

– Точно так.

– А откуда ты его знаешь? И как он в этих краях оказался?

– Твой шурин – или кто он там тебе? – был командирован на Амурскую дорогу. Об этом нам сообщила в письме твоя сестра. Потом мы встречались с Сержем во Владивостоке. Он произвёл на меня очень приятное впечатление: здравомыслящий, эрудированный, склонный к здоровому авантюризму… Кстати, ты не задумывался, как мы тебя разыскали?

– Нет, – признался Казанцев. – А правда, как? Откуда вы узнали, где я нахожусь? И как нашли нашу тюрьму – в такой-то глуши?..

– Вот-вот! Опять-таки благодаря Сержу: он имел доступ к документам о перевозках по железной дороге. В том числе и заключённых.

– Выходит, он тоже совершил преступление…

– Нет, он лишь чуть-чуть нарушил свои служебные обязанности и разгласил немного ведомственной информации. За что ты должен сказать ему спасибо.

Казанцев посмотрел в иллюминатор. Внизу были сплошные облака, напоминавшие снежные сугробы.

– Так куда мы всё-таки летим?

– Куда глаза глядят, – усмехнулся Мунивердич и добавил: – А глаза мои глядят в Бразилию. Есть такой замечательный город Рио-де-Жанейро. Говорят, там все ходят в белых штанах…

– О, Бразилия! Я тоже про неё слышал! – воскликнул Бобо. – Хочу туда.

И присовокупил витиеватый боцманский загиб, в кратком изложении означавший: мол, задолбали меня ваши морозы!

Все посмеялись над непосредственностью чёрного великана. Теперь он действительно хорошо выучил русский язык.

– А ты, Прохор, с нами? – спросил Мунивердич у Шкуратова.

– Так куда ж мне деваться? – усмехнулся тот. – Придётся тоже примерить белые штаны!

– Ну, тогда с Богом! – перекрестился командир воздушного судна и приказал Аренсу, выполнявшему обязанности штурмана: – Барон, прокладывайте курс!

Казанцев, всё ещё не веря в столь авантюрный поворот судьбы, вдруг задал вполне резонный вопрос:

– Господа, а чем мы в этом павианьем Рио-де-Жанейро будем заниматься? И на что жить? Ворованными бананами торговать?

– У японцев есть хорошая поговорка: подумав – решайся, а решившись – не думай! – сказал Гремислав. И, хитро прищурившись, добавил: – Пойдём, я кое-что покажу.

Передав штурвал Аренсу, он отвёл Вову-Казанову в кормовую каюту. Там на полу лежал внушительных размеров ящик, обитый железом. На нём красовалась надпись: «Опасно! Динамит. При попытке открыть возможен взрыв».

– Поверь мне на слово: содержимого этого сундука на первое время нам хватит!

Вот такой стопудово голливудский хэппи-энд.

Эпилог (20 лет спустя)

Владимир Афиногенович Казанцев вальяжно развалился в плетёном кресле и неторопливо раскуривал трубку, когда на веранду поднялся его личный шофёр с пачкой свежих газет.

– Мерхаба, капудан! Базар ходыл, твой газэт купыл!

– Благодарю, Докузтуг! – капитан 1-го ранга Казанцев выпустил облачко дыма и спросил: – Кстати, давно хотел задать тебе вопрос: а что означает твоё имя – Докузтуг? Оно довольно редкое…

– Да, это редкий, старый имя. По-русски будэт: Дэвять Конский Хвост!

– Девять конских хвостов? Вот уж действительно странное имечко… Откуда такое взялось?

– Нэт, нэ странный – красывый имя. Красывый легенд. По-русски нэ могу, скажу по-тюркски.

И Докузтуг долго объяснял на своём языке происхождение столь необычного имени. Казанцев слушал непонятную речь, пускал клубы дыма и думал о своём…

С веранды его виллы открывался великолепный вид на Босфор и район Бешикташ – северный пригород Царьграда. Утреннее солнце, поднявшееся над азиатским берегом, светило мягко и ласково. Для русского человека в здешних широтах октябрь – самый комфортный сезон.

Казанцев вдруг вспомнил слова своего старшего коллеги, участника Цусимского сражения князя Язона Туманова, с которым судьба свела его в далёком Парагвае. Тот за бокалом вина как-то сказал: «В детстве мне нравилось читать рассказы, начинающиеся с того, что старый моряк не спеша набивает трубку, раскуривает её, выпускает несколько клубов густого дыма и после этого приступает к неторопливому повествованию… Не кажется ли тебе, мой друг, что уже настал и наш черёд закуривать трубки?»

«Да, время течёт невероятно быстро, – с грустью подумал каперанг, недавно отпраздновавший своё 45-летие. – Казалось бы, совсем недавно я впервые ходил по улицам только что завоёванного Царьграда, с трепещущим сердцем танцевал здесь с прелестной Лизонькой Митирёвой, показывал ей Святую Софию и Топкапы… А ведь с той замечательной поры минуло уже 23 года! Да, похоже, пора браться за мемуары. Мне есть что рассказать потомкам. Не каждому суждено в течение одной жизни стать последовательно моряком, героем, преступником, каторжником, беглецом, эмигрантом, разведчиком, снова героем… Жаль, я не обладаю талантом писателя. А то на основе своей биографии можно было бы сочинить невероятно увлекательный приключенческий роман».

За прошедшие годы Казанцев, разумеется, изменился: фигура приобрела солидность, в волосах и бороде появилась седина, в движениях исчезла юношеская суетливость. Впрочем, Казанова по-прежнему нравился женщинам, которых теперь привлекала не античная красота юного Аполлона, а импозантность респектабельного джентльмена, внешность которого не портили ни появившиеся у глаз морщины, ни наметившиеся на лбу залысины. А если к тому же учесть, что он занимал довольно высокий пост, имел собственный дом в престижном районе Царьграда, представительский автомобиль «Майбах» с личным шофёром, то молва о нём как о завидном женихе