Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

Фактически ДВР даже в виде формальной конфедерации прекратила существовать уже в марте 1919 года, после наступательной операции Русской Армии, освободившей Иркутск и Читу (см. «Ледяной поход»). Де-юре Дальневосточная республика была ликвидирована в мае 1922 года, когда было упразднено Наместничество на Дальнем Востоке и заключено Мукденское соглашение с генералом Чжан Цзолинем. Согласно подписанному договору, Забайкалье, Приамурье и Уссурийский край вновь становились областями Российской империи; Маньчжурия (Маньчжоу) получала статус полунезависимого «буферного» государства, но на её территорией оставались российскими арендованные сроком на 99 лет зона отчуждения вдоль железных дорог и два анклава – город

Харбин и Квантунский полуостров с городами Порт-Артур и Дальний.

«Ледяной поход» – наступательная операция Русской Армии, обеспечившая подавление мятежа в Забайкалье и положившая начало окончательному усмирению бунтующей Желтороссии. Осуществлена в феврале-марте 1919 г. под командованием генерала Л.Г.Корнилова. Операция проходила в сложных погодных условиях, при небывалых морозах и перебоях со снабжением войск. Тем не менее Отдельному Сибирскому корпусу при содействии казачьих отрядов атамана Семёнова и барона фон Унгерн-Штернберга удалось за полтора месяца разгромить мятежников и освободить Иркутск, Читу, Нерчинск и всю территорию Даурии. (Слово «Нерчинск» подчёркнуто, на полях поставлен восклицательный знак). «Ледяной поход» сыграл важную роль: он поставил крест на планах врагов империи создать марионеточную «Дальневосточную республику» и обеспечил дальнейшее продвижение Особого Сибирского корпуса вглубь Амурской и Приморской областей.

Чжан Цзолинь (1875-1928) – маньчжурский тиран-милитарист, сделавший завидную карьеру от главаря мелкой банды хунхузов до диктатора имперского масштаба. Родился в крестьянской семье, учился на ветеринара, но в 16-летнем возрасте бросил учёбу и сбежал к хунхузам. Занимался разбоем, отличался особой жестокостью, стал вожаком банды. В 1915 году он по заказу американских спецслужб организовал нападение на русский поезд и тем самым спровоцировал мировую войну. В 1919 году, опять же при финансовой поддержке САСШ, возглавил вооружённые силы так называемой «Дальневосточной республики», присвоил себе звание генерала и парадное имя «Маньчжурский Тигр». (Слова «Маньчжурский Тигр» подчёркнуты, на полях написано: «тигровый хвост!»). В дальнейшем стал диктатором Маньчжурии (Маньчжоу), произведён в маршалы, затем в генералиссимусы, получил титул «Небесного Умиротворителя Страны». В июне 1928 года погиб в результате покушения – вагон его личного поезда был взорван. Кто совершил теракт, осталось неизвестным. После смерти Чжан Цзолиня всю полноту власти в Маньчжурии унаследовал его сын маршал Чжан Сюэлян. (На полях написано: «Оба суки»).

Мятеж чехословацкого корпуса – мятеж, поднятый ограниченным контингентом чехословацких войск, оказывавших интернациональную помощь Русской Армии в ходе бое-

вых действий в Маньчжурии. В ноябре 1918 года чехословацкие части вышли из подчинения и неофициально заключили перемирие с японцами; в январе 1919 года во время массовых беспорядков в Маньчжурии открыто выступили против власти Наместника и Русской Армии. Мятеж возглавил генерал Р.Гайда. Корпус покинул фронт на границе с Кореей и в марте прибыл во Владивосток, где генерал Гайда захватил власть и объявил о создании «Уссурийской Директории». Для упрочнения своего положения Гайда заключил незаконные договоры о военной помощи с САСШ, Японией и Китаем, вследствие чего во Владивостоке началась иностранная военная интервенция (см.). Однако к концу 1920 года, когда к Владивостоку подошли части Русской Армии и отряды дальневосточных партизан, Гайда был смещён в результате военного переворота. Новый командующий чехословацким корпусом генерал С.Чечек начал переговоры о перемирии. В апреле 1921 года он подписал капитуляцию. Личный состав корпуса, насчитывавший к тому времени около 35 тыс. чел., после отбытия трудовой повинности на дальневосточных стройках был отправлен по морю на свою историческую родину. Правда, главного зачинщика и организатора мятежа – генерала Р.Гайду – так и не нашли. Он бесследно исчез. (Комментарий на полях: «Не зря его подозревали в связях с нечистой силой!»)

Лестница в небо

Давно подмечено: жизнь как правило состоит из чередующихся полос, чёрных и белых. У Казанцева так и было, причём уже не раз. В глухом забайкальском Зерентуе на смену чёрной как сажа полосе неожиданно пришла белая. Вообще, на Нерчинской каторге чёрное и белое сплелось в один невероятный клубок…

Зерентуйская каторжная тюрьма оказалась на удивление добротным сооружением. Главный корпус представлял собой каменное двухэтажное здание городского типа, можно сказать, изящное – наверное, другого такого не найти в радиусе пятисот вёрст. По сравнению с арестантским вагоном тюрьма выглядела чуть ли не санаторием. Говорят, в своё время она и была почти санаторием: политические заключённые здесь жили отдельно от уголовников, на работу не ходили, а занимались чтением, гуляли, писали статьи и книги. Двери их камер не закрывались, каторжники могли носить гражданскую одежду и свободно перемещаться по окрестностям. Правда, те времена прошли, сейчас всё было иначе. Но всё равно отношение охранников к арестантам здесь было куда гуманнее, чем во время этапирования в Сибирь.

Казанцев прибыл сюда в феврале 1918 года. Первые две недели он провёл в лазарете в относительно комфортных условиях. Когда же его, слегка подлеченного, перевели в общую камеру, Вова-Казанова ожидал встретить там уголовника Шнобеля с его приспешниками и готовился к худшему. Но первым, кого он увидел, стал – кто бы вы думали? – чернокожий великан Бобо!

– О, мой кэп!!! – заорал бывший «кук» и заключил худого как смерть Казанову в свои железные объятия. Оказывается, африканец обитает в забайкальских снегах уже полтора месяца, успел освоиться и не растерял присущего ему оптимизма. И теперь отбывать каторгу им предстоит вместе! Радости обоих сослуживцев не было предела.

Кстати, как поведали Казанцеву сокамерники, попытку вора Шнобеля установить в камере свои порядки пресёк на корню именно Бобо. Он схватил уголовника за шиворот, без особого труда поднял к потолку и пару раз встряхнул. При этом Бобо, оскалившись, пытался ему что-то внушить на своём дагомей-

ском наречии. Шипящий монолог африканца никто, разумеется, перевести не мог, но всё было понятно и без перевода. Чёрный как антрацит негр ростом в шесть с лишним футов и кулачищами размером с чугунный котелок вызывал уважение даже у конвоя. «Да это сам Сатана!» – шлейфом летел за ним испуганный шёпот, как когда-то это было на миноносце «Сторожевой», а ещё раньше – на лидере эсминцев «Марксмен». Бобо не стал никого разубеждать: роль Сатаны его вполне устраивала. Во всяком случае, больше его никто не трогал. А у Казанцева теперь появился личный ангел-хранитель… нет, дьявол-хранитель – ещё один, земной и чёрный.

Надо сказать, что свои кулачищи дьявол-хранитель пускал в дело крайне редко – обычно он добивался результата ласковым словом. Стоило ему сказать: «Щас Бобо сделает тебе бобо!» и угрожающе усмехнуться своим крупногабаритным ртом, как тот, кому эти слова предназначались, становился тихим и покладистым. А ещё африканец часто применял