Василий Панфилов - Улан. Трилогия

Рюген говорил, умело подогревая толпу – всё-таки ораторская школа двадцать первого века, это серьёзно. Научные диспуты с ней как-то не выходят, а вот "разогреть" толпу… Постепенно горожане начали смотреть на приговорённых к казни, как смотрели бы в двадцатом веке после ВМВ на Геббельса или доктора Менгеле – как на нелюдей. Поэтому прозвучавший приговор встречен был одобрительным рёвом.

Но Померанский умел не только говорить, в дело пошли и газеты, комиксы… После своего успеха, когда он сумел после "Резни мекленбуржцев" отбиться (не победить!) от обвинений в крайней жестокости, выпуск комиксов и газет стал делом стратегическим. К августу 1776 года, всего через два месяца после вступления на престол, общественное мнение не только Швеции и Скандинавии, но и всей Европы, склонилось на сторону Грифича.

Понятно, что французские и английские проправительственные газеты всячески поливали его грязью. Но хватало и оппозиционных или условно-независимых газет, которые его защищали. Не потому, что он был прав, а потому, что это было выгодно оппозиции. Но защищать человека, у которого в распоряжении великолепная разведка и мощнейший пропагандистский аппарат, значительно легче. Так что средний европейский обыватель, считающий себя "умным и независимым", составил мнение о новом короле Швеции, как о человеке безусловно жёстком, но не жестоком. А что казни… Ну так там такой бардак, что вешать можно тысячами – и всё за дело!

Бардак и правда был знатный, так что пришлось Померании делиться чиновниками. Мера эта была временной, о чём сразу объявили. Ещё было объявлено о изменении бюрократической системы в сторону большей "советизации". В Померании и Поморье (что с недавних пор одно и то же) система была отработана. Принцип прост – там, где можно обойтись без чиновника, следует обходиться без него. Вместо этого – всевозможные старосты, квартальные и т. д., которых выбирали сами люди.

В большинстве случаев от них не требовалось особой квалификации или досконального знания делопроизводства, да и времени это отнимало не так уж и много. Так что большая часть выбранных стали пахать не за деньги, а в стиле "общественной нагрузки". И между прочим – охотно. Какой-нибудь лавочник и так каждый день общается с покупателями и большую часть вопросов способен решить на месте. А к повышению статуса местные относились ой как серьёзно и любая, даже мелкая общественная должность, ценились невероятно.

Система работала неплохо – не без огрехов, конечно же, но большую часть этих самых огрехов можно было скорректировать с учётом местных условий, что допускалось. Сперва пошла экономия на содержании чиновников, затем – на скорости принятия решений, что здорово подстегнуло экономику. И наконец – на доверии к власти, ради чего всё и делалось.

Просто? Да как бы не так – среднестатистический европейский правитель категорически не желал уступать даже крохотную толику власти, держась за малейшую привилегию. Понять, что низовая демократия при правильно выстроенной Системе имеет только плюсы и никак не влияет на власть правителя… Не получалось. Правители желали контролировать ВСЁ, причём лично.

В общем, идеи Грифича о "делёжке" властью восторга у королей не вызвали. Хотя какая там делёжка… Финансы, армия, спецслужбы, пропаганда, политика, экономика – оставались подконтрольны герцогу. А что отдал Советам какую-то "бытовуху"… Так не хватало ещё решать все мелочи самому!

До Рождества и начала 1777 года Рюген разбирался в бардаке под названием "Шведское королевство". Ну и разобрался помаленечку. Ворованная государственная собственность вернулась частично в казну, а частично – стало собственностью рода Грифичей. Армии, флоту и чиновникам заплатили долги по заработной плате, начали пополняться арсеналы, а казну потекли денежные ручейки. Довольно робкие: пусть конфискованного имущества было очень много, но и долгов хватало. Не только зарплата и арсеналы – требовалось ремонтировать обветшавшие дороги и мосты, плотины и верфи. Поступавшие от конфискаций деньги порой не успевали доходить до казны и сразу же направлялись на что-то конкретное.

Строительство и армейские заказы оживили экономику, начало подниматься производство. Шведы оценили нового короля, наградив его прозвищем "Строитель".

Вольдемар* – шведская форма имени Владимир.

Глава вторая

На восстановление шведской экономики потребовалось почти два года, но к 1779 году королевство вновь стало благополучным. Благополучным стало и Поморье, которое вошло в состав Померании.

Экономических чудес и бурного роста промышленности не было. Да и откуда им взяться? На это нужны деньги, деньги и ещё раз деньги… Так что благополучие заключалось прежде всего в том, что люди наконец-то перестали голодать, появилось какое-то производство, велось строительство. Но ни о чём серьёзном речи не шло. Производить товары для других стран? Англия и Франция старались задавить конкурентов. Торговля? К "давке" присоединялась ещё и Голландия с её крупнейшим в мире торговым флотом. И это только самые крупные игроки… Так что развитие шло пока внутри земель, принадлежащих Померанскому, а таким образом сделать "Большой скачок" крайне проблематично.

Впрочем, на фоне нищей Польши и Пруссии, которая только-только начала вылезать из долговой ямы, Померания выглядела весьма неплохо. Во всяком случае, постоянный приток переселенцев свидетельствовал об этом. Из Пруссии достаточно тоненький, а вот из Польши – полноводной рекой.

Большая часть поморян уже перебралась к Рюгену из Польши, но нужно сказать, что причиной тому было не только плачевное экономическое состояние магнатского государства. Ляхи аж зубами скрипели, что рядом с ними снова появилось государство, в котором главенствующую роль играют поморяне. То есть представители тех самых народностей, которые на протяжении веков считались у них "второсортными". И без того неважное отношение к "неправильным" национальностям постепенно выросло до уровня нетерпимости…

Результат – даже лояльные поморяне и представители малых народов Польши, которые давно уже считали себя скорее поляками, начали чувствовать себя очень некомфортно. Из страны начали уходить не только крестьяне и рыбаки, но и горожане, шляхта поморян… Причём чем дальше, тем более негативно они были настроены по отношению к бывшей Речи Посполитой. Ну что говорить, если дело дошло до погромов… Магнаты весьма ловко свалили свою вину за развал страны на национальные меньшинства. "Удар в спину", "предатели"… Ерунда, конечно, но не говорить же, что виноваты ясновельможные Потоцкие, Вишневецкие, Любомирские и прочие представители знатнейших фамилий?

Евреи от погромов откупились и шляхетские отряды защищали их, нередко вполне официально(!) нанимаясь охранять гетто и местечки. Впрочем, особой радости у иудеев не было – деньги на защиту тратились совершенно фантастические и диаспора начала перебираться потихонечку в другие страны. Поскольку Россию Павел закрыл от них вполне официально, да и в Европе нужны были только финансисты и ремесленники, то основным направлением эмиграции стали мусульманские страны. Прежде всего – Турция.

Как только экономика выправилась, пришла пора денежной реформы и деньги стали печатать на бумаге. Народ, как ни странно, воспринял это достаточно спокойно – благо, примеров такой реформы по Европе было предостаточно. Тем более, повелитель Швеции и Померании провёл их осторожно, можно сказать – половинчато.

Но дела были и помимо экономики – Мария-Терезия постоянно намекала на аннексию части Пруссии. Императрица была права – он обещал ей покончить с "Прусской угрозой", но так до сих пор и не нашёл времени. Правда, этого самого времени никак не хватало – присоединение Поморья, а потом и шведская корона, показали, что браться за "Прусский проект" пока рано. Ну то есть ослабить Фридриха можно, но и его земли истекут кровью.

Самое же поганое, что если вначале австриячка МОЖЕТ БЫТЬ была настроена играть честно, то после того, как Владимир короновался в Стокгольме, испугалась. Агентура доносила чёткие и недвусмысленные планы правительницы – втравить Померанию и Пруссию в войну, максимально ослабив оба государства. Затем – развалить их… Удивления это не вызвало – привычная тактика для Европы.

Хуже было другое – война намечалась в ближайшие год-два. Причём намечалась так, чтобы Пруссия и Померания не сумели к ней подготовиться.

— Да, сир, уверен, — Юрген навытяжку стоял перед Грифичем, показывая всю серьёзность происходящего.

— А это не может быть игрой? — осторожно предположил король. — Ну, знаешь – вызвать панику, да чтоб мы засуетились и сами вляпались… Да ты садись.

— Спасибо, нет, — улыбнулся фон Бо, — два дня в седле. Насчёт провокации… Да, возможно, конечно. Скорее даже – можно быть уверенным, что провокацию нам подготовят колоссальную. Просто… Данные косвенные, но очень уж источники серьёзные. Основная идея австрияков заключается в том, чтобы столкнуть наши войска так, чтобы потери исчислялись десятками тысяч – у обоих. Дальше – война на истощение экономики и вмешательство австрийцев "Ради мира в Европе". Ну и далее как обычно – соседи, то есть мы, остаёмся с уничтоженной экономикой и кучей долгов. Ну а австрийцы приобретают какие-то земли и становятся нашими кредиторами. В идеале – Пруссия распадается на несколько государств, но их устроит даже если Фридрих просто потеряет вассальные земли.