Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 - Ник Тарасов

я едва мог разобрать отдельные слова. Из его речи я понял, что он из Англии, был военнопленным у французов, но удалось бежать. Прикинул, что через линию фронта пройти не сможет — вот и отправился на восток.

Я несколько раз просил его «be slowly», тот кивал, но в процессе рассказа снова ускорялся, активно жестикулируя и указывая то на запад, то на восток. Его одежда была изношена и местами порвана, на лице виднелась щетина в несколько дней, но держался он с достоинством, которое выдавало в нём человека не простого происхождения.

В итоге после побега, как я понял, он хотел в столицу попасть, но тут на него напали эти «господа». Он не мог понять, что от него требуют, и всё обернулось так, как мы застали.

Захар, Фома и Григорий с недоумением наблюдали за нашим разговором, явно не понимая ни слова.

Я с горем пополам, вспоминая школьные уроки и лекции института по английскому, объяснил ему, что это никакие не господа, а натуральные бандиты, и что ему крайне повезло, что мы проезжали рядом. А ещё, что меня очень удивило, как он смог добраться пешком почти аж до Тулы.

— Tula? Is this Tula? — переспросил англичанин, широко раскрыв глаза.

— Near Tula, — подтвердил я, указывая рукой в сторону города. — Few miles.

Он покачал головой, словно сам не верил, что зашёл так далеко. Потом попытался встать, но ноги ещё плохо его слушались.

— My name is Richard Bramley, — представился он, протягивая мне руку. — I am very grateful for your help.

— Егор Воронцов, — ответил я, пожимая его руку. — Можно просто Егор.

Пока мы разговаривали, Фома достал из сумки флягу с водой и протянул англичанину. Тот с благодарностью принял её и жадно выпил почти половину.

Тут я услышал конский топот, приближающийся со стороны дороги. Насторожившись, мы все обернулись в ту сторону. Захар достал пистоль, взвёл курок. Я же приготовился к возможной новой стычке, положив руку на рукоять своего ножа.

Но на поляну выскочил одинокий всадник, довольно прилично одетый. На нём был добротный кафтан тёмно-синего цвета, высокие сапоги из хорошей кожи, на поясе висела сабля в богато украшенных ножнах. Конь под ним был статный, явно не из дешёвых — чистокровный скакун с лоснящейся гнедой шерстью.

Всадник окинул взглядом поляну, заметил поверженных разбойников, англичанина, сидящего под деревом, и нас, стоящих с оружием наготове. На его лице не отразилось ни удивления, ни страха.

Остановившись возле нас метрах в десяти, он спешился одним плавным движением и обратился к нам:

— Мне нужен боярин Егор Андреевич Воронцов.

В его голосе слышалась уверенность человека, привыкшего отдавать приказы. Он стоял прямо, расправив плечи, глядя на нас с лёгким высокомерием.

— Ну, допустим, это я, — ответил я, делая шаг вперёд и внимательно изучая его.

Лицо было мне незнакомо — правильные черты, тонкие губы, глаза светлые, но какие-то холодные, оценивающие. Возраст определить было трудно — может, тридцать, может, сорок лет.

— Вам велено передать послание, — сказал он и протянул мне конверт.

Конверт был из плотной бумаги, запечатанный сургучом, на котором виднелся какой-то герб или символ, который я не смог разобрать.

Я взял конверт, ощущая его тяжесть — внутри явно было что-то кроме бумаги. Гонец отступил на несколько шагов и замер, всем своим видом показывая, что не собирается уходить.

— Это всё? — спросил я, взвешивая конверт в руке.

— Нет, велено дождаться ответа и доставить его заказчику, — ответил гонец, глядя мне прямо в глаза.

— А кто заказчик? — поинтересовался я, пытаясь понять, от кого может быть это странное послание.

— Это вам ничего не скажет, простите, но не велено разглашать, — ответил гонец с лёгким поклоном, но в его голосе не было извинения, только формальная вежливость.

Я внимательно осмотрел конверт со всех сторон, но кроме печати на нём не было никаких опознавательных знаков — ни имени отправителя, ни адреса получателя.

С некоторой настороженностью я вскрыл конверт, разломив сургучную печать. Внутри обнаружился графитовый карандаш — предмет, крайне редкий в этом времени, — и записка, написанная на плотном листе бумаги каллиграфическим почерком.

В ней было написано: «Подчеркни своё».

И дальше с каждой строки всего пять слов:

'Ленин

Сталин

Брежнев

Горбачёв

Ельцин'.

Глава 6

Я застыл, перечитывая эти имена снова и снова, не веря своим глазам. Мир вокруг словно замер вместе со мной. Щебетание птиц, шелест листвы, дыхание людей — всё это отдалилось, стало нереальным, как во сне.

Эти имена… Они не могли быть известны никому в начале девятнадцатого века. Ленин, Сталин, Брежнев, Горбачёв, Ельцин — политические деятели далёкого будущего, о которых здесь не мог знать никто. Никто, кроме…

Кроме человека из моего времени.

Кровь отхлынула от лица, в висках застучало. Я поднял глаза на гонца, который невозмутимо ждал моего ответа. Кто он? Обычный посыльный или тоже из будущего? И кто его послал?

Мои спутники с недоумением смотрели на меня, не понимая, что происходит. Даже англичанин затих, чувствуя напряжение момента.

— Вы в порядке, Егор Андреевич? — тихо спросил Захар, видя, как изменилось моё лицо.

Я не ответил. Мысли лихорадочно метались в голове. Если в этом времени есть ещё кто-то из будущего, это многое меняет.

Я перечитал еще раз записку, и почувствовал, как холодок пробегает по спине. Строчки, написанные аккуратным почерком, не оставляли сомнений — кто-то знал обо мне. Знал, кто я на самом деле. И, что самое страшное, знал о будущем, из которого я прибыл.

Скорее всего, резкий взлёт Уваровки и меня, как боярина, у которого она в ведении, привлёк внимание. Слишком необычные решения, слишком быстрый прогресс для XIХ века. Слишком много странностей, которые мог заметить внимательный наблюдатель. Я внедрял технологии, пусть и адаптированные под местные возможности. Всё это не могло остаться незамеченным.

Те, кто в курсе о попаданцах из будущего — у них есть какие-то данные. Возможно, целая система наблюдения. Записка об этом прямо говорит — они знают. Не просто догадываются, а именно знают. Упоминание президентов России в хронологическом порядке, вплоть до Ельцина — это не случайность и не совпадение. Это прямой намёк: «Мы в курсе, откуда ты».

Я потёр виски, пытаясь собраться с мыслями. Возможно, они используют попаданцев в своих целях. Но ради чего?

Вопрос остаётся только в том