Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

201-й, над расщелиной пройду, — доложил я.

Подлетая к этому земляному провалу, я и увидел оранжевый купол. И недалеко от него Мулина. Без движения.

— Вижу его. На краю расщелины. Лежит и не…

В этот момент с вершины одной из сопок потянулся дымовой шлейф. Ощущение, будто кобра бросилась из укрытия.

— 2-й, слева ракета! Слева! — громко сказал Тобольский.

— Понял, понял. Вправо пошёл! — ответил я, уходя со снижением вниз.

Пока я начал маневрировать от ракеты отстреливая ловушки, по вершине отработал Олег Игоревич.

А ракета продолжала лететь в меня, извиваясь из стороны в сторону. Отстреливать ловушки не прекращал, но за столь ярким салютом, я потерял её из виду.

— Ушла в сторону, — произнёс Тобольский, отворачивая с боевого курса.

Но это было явно не всё.

— Справа, справа ещё одна! — произнёс я, прижимаясь к земле и пытаясь скрыться за неровностями рельефа.

— Потерял из виду. Не вижу! — громко сказал Тобольский.

Я тоже не видел самой ракеты. Стоило вынырнуть из-за сопки, как небо расчертил дымный след и что-то взорвалось на средней высоте.

— Мимо прошла! — громко сказал я.

Тобольский слишком сильно ушёл вперёд и спикировал вниз, пытаясь прикрыться складками местности.

Вдруг с вершины ещё одной сопки, практически в упор ударил крупнокалиберный пулемёт. Пара снарядов попали в правый борт, но Броня выдержала.

— 201-й, ещё работают, — произнёс я в эфир.

Ка-50 выдержал ещё пару попаданий, но на этом надо было заканчивать бегать. Ручку отклонил от себя, разогнавшись вдоль расщелины.

— Манёвр! — скомандовал я и выполнил горку.

Тут же резко развернулся, сбрасывая скорость до 120 км/ч. Вертолёт опустил нос, и теперь я мог рассмотреть расположение огневых точек.

Зенитные установки замаскировали прямо в склонах сопок и гор.

— Цель вижу. Атака! — доложил я, повисая на ремнях во время пикирования.

Я плавно нажал на гашетку пушки. Вертолёт от мощной отдачи начал «мандражировать». Эффективность этого оружия большая! Боевики побежали в разные стороны, а снаряды буквально перемололи на своём пути тела людей.

— Вывод, — произнес я, «взяв» ручку управления на себя.

Вертолёт вышел из пикирования, но передо мной оказался другой склон. И здесь тоже были засады.

— 115-й, иду забирать. Прикрывайте.

— Запретил посадку! — успел громко сказать Тобольский, разбираясь с целями на другом направлении.

Тут и я пустил один залп С-8 по боевикам. Ракеты ушли, а я успел отвернуть влево, чтобы не столкнуться со склоном. Воздушный поток буквально сметал верхний слой земли, поднимая пыль.

На выводе успел увидеть, как в воздух поднялись клубы дыма. Скучковались эти парни тут очень компактно.

Задумка ясна. За сбитым лётчиком прилетят обязательно. И вертолётов будет много. В три раза больше вариантов заработать гору «грязных денег»!

— 115-й, боевики на склонах, — сказал я, предупреждая Димона, что пока садиться нельзя.

Куда он только торопится? У нас ещё есть возможность зачистить всё.

— Понял, — ответил Батыров и снова отвернул в долину. — Тарелочка, Тарелочка, я 115-й. Противник в районе Басанкуль. Идут подкрепления.

Смысл последних слов я понял не сразу. Однако, пришло понимание, зачем Димон торопится. Выполнив горку, я отвернул в сторону Тобольского.

Олег Игоревич, выводя вертолёт из пикирования, уже вёл свой отдельный бой. Со стороны границы приближалось большое количество боевиков на бронемашинах и пикапах. И вот это было уже совсем плохо.

— Готов работать, 1-й, — доложил я.

— Понял. Захожу на колонну и атакую.

На индикаторе лобового стекла вновь высветилась прицельная марка. Нашлемное визирное устройство опустил на правый глаз. Начал совмещать с целью.

Первая машина была уже уничтожена. Осталось добить колонну до конца. На ИЛС высветилась команда С — пуск разрешён.

— Марка на цели. Пуск! — произнёс я, нажимая гашетку.

Ракета ушла к цели. На экране в центре приборной доски был виден силуэт бронированной машины. До встречи с целью оставалось пять секунд.

— Попал! Ушёл левее, — доложил я.

Тобольский подтвердил приём информации, но в его голосе не было оптимизма.

Напряжение росло с каждой атакой, а топливо продолжало уходить. Времени на решение у нас немного.

— Я 115-й, больше времени нет. Забираю, — произнёс Батыров.

— Понял, — ответил я, и направил вертолёт в сторону Ми-8.

Вертолёт Димона практически чиркал «брюхом» землю, чтобы подойти как можно ближе к месту посадки.

— Буду заскакивать, — произнёс Батыров.

Всё-таки Димон что-то ещё помнит из наших афганских заходов на площадки.

Рядом с котлованом может сесть только один вертолёт.

Тобольский дал ещё один залп по южному склону. Стали видны очередные подрывы, а дымом снова заволокло всю сопку.

— 202-й, иду на посадку, — доложил Батыров, начиная выполнять горку перед посадкой на возвышенность.

Его вертолёт пролетел в паре сотен метров от меня и направился к площадке рядом с котлованом.

— Прикрываю слева, — доложил я, пристроившись чуть выше Ми-8.

На северном склоне наблюдаю, как собирается ещё одна банда. Только никто не стремится спускаться вниз. Переключаюсь на пушку и даю залп.

Склон погрузился в пылевую завесу, а движение прекратилось.

— Вижу справа! — громко произнёс Тобольский, атакуя наступающих к сопке боевиков.

Я резко развернул вертолёт и встал в вираж над местом посадки Батырова. Только бы быстрее он забрал Мулина.

Во рту было совершенно сухо, а комбинезон под моим жилетом промок насквозь.

— 202-й, две минуты и взлетаю, — услышал я информацию от Димона.

Следом я выполнил очередной вираж, контролируя склоны, но взлёт затягивался. Внизу было видно, как полковника ещё только тащат в грузовую кабину.

— 115-й, побыстрее, — подсказывал в эфир Тобольский.

— 30 секунд.

Я выполнил ещё один залп из пушки по поступающим боевикам. Олег Игоревич, всё это время продолжал работать на дальних подступах.

— 115-й? — запросил я.

— Взлетаю! — громко доложил Дмитрий.

Ещё немного и он отойдёт от места приземления Мулина. Чем ближе этот момент завершения, тем больше наступает чувство тревоги. Чересчур ведь всё хорошо.

Ми-8 тяжело, но оторвался от площадки. Надо чтобы он тоже отстреливал ловушки, но этого нет.

В это время я заканчивал очередной разворот. Момент самый что ни есть хороший, чтобы пристроиться к вертолёту справа. Батыров уже в паре метров от склона и аккуратно наклонил нос, чтобы разогнаться.

Но слишком всё было гладко.

Столб дыма возник справа от Ми-8. Серый спутный след, будто змея, начал вилять из стороны в сторону и…