Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

туман рассеивался, вскоре стал отчетливо виден пояс зубчатой стены с массивными полукруглыми башнями. Я с интересом разглядывал город, где мне отныне предстояло жить. В Черный Камень возвращаться смысла нет. Победим нежить, и останусь тут. Клочок земли для Василисы наверняка найдется.

Теперь уже стали заметны не только башни и стены, но и большие ворота, перекрытые металлической решеткой из толстых прутьев, купола, черепичные крыши. А перед всем этим великолепием располагался лагерь осаждающих. Справа от дороги — шатры, костры, слева — лишь равномерная темная масса.

Значит, Треглав и в самом деле в осаде. Я украдкой покосился на Серегу: тот смотрел в окно напряженным взглядом, сжав челюсти и прищурив глаза.

— Василиса, близко к врагам не подходи, — негромко скомандовал я. — Сначала проведем рекогносцировку.

— Ага, ага, — согласилась изба, и через пару секунд послышался ее шепот: — Регок… рекок… кнасци… Ох, батюшки, ну и словечко.

Бормоча себе под нос, она прошла еще немного и остановилась.

— Здесь?

— Да, — сказал я. — Только с дороги отойди, мало ли что.

Взял из сундука зелье невидимости и залпом выпил.

— Я на разведку. Постарайтесь не шуметь.

Получено задание: защитить Треглав от сил тьмы.

Блин, какое там защитить. Тут бы в город пробраться, и то дело.

Бесшумно спрыгнув в густую траву, я направился к лагерю. Шел, стараясь не наступить на какую–нибудь ветку, медленно и осторожно. Сердце учащенно билось: от того, сумею ли я попасть в Треглав, зависела жизнь Аринки. Да и здесь, в Мелизоре, мне есть кого защищать.

Над землей постепенно сгущались сумерки. Я взял левее, чтобы поближе рассмотреть, что там за темная масса. До нее оставалось метров пятьдесят, когда стало понятно — это нежить. Скелеты, упыри, личи стояли рядами, словно готовились через минуту выступать. Последние лучи заходящего солнца блестели на шлемах, мечах, пиках.

Нет, здесь не прорваться. Шеренги мертвяков тянулись сколько хватало глаз.

Я вернулся к дороге и встал посреди нее. Впереди, в нескольких сотнях шагов, находились наглухо запертые ворота. За зубцами стены время от времени мелькали лица защитников города. Даже если нам удастся прорваться незамеченными сквозь ряды нежити, как попасть внутрь? Эх, послать бы им как–нибудь весточку. Честное слово, за мобилу сейчас и полцарства не жалко — сотовая связь зависит от чего угодно, но уж точно не от магии или антимагии.

Вздохнув, я пересек дорогу. Теперь передо мной расстилался самый настоящий лагерь: бесчисленные остроконечные шатры покрывали землю, дым от сотен костров застилал небо (похоже, его я и принял за серый туман), тут и там стояли телеги, ходили люди. Ясно, зомбированные жители Кряжистого Берега и других захваченных деревень. Кто–то сидел у огня, кто–то чистил оружие, кто–то спал, лежа на траве. Кое–где бродили лошади, жевали заготовленное сено. И над всем этим — оглушительная тишина, ни разговоров, ни смеха. Лишь иногда доносились отдельные звуки — то стук, то скрежет, то кашель, — свидетельствующие о том, что лагерь все–таки жив.

Здесь было гораздо меньше порядка, чем на стороне нежити. Странники и неписи располагались группами, кучковались у костров, и я решил, что пробраться незаметно мимо них проще. Но все–таки нужно проверить.

С этой мыслью я осторожно приблизился. Спрятавшись за редким кустарником, некоторое время понаблюдал за происходящим. Сбоку от меня возвышался грязно–белый шатер, перед ним, глядя вдаль, молча сидел парень с отрешенным, равнодушным лицом. В руке он сжимал короткую, утыканную шипами палицу.

Я бесшумно подошел на расстояние в несколько шагов — он не обратил на меня внимания. Хорошая штука невидимость! Двинулся дальше, миновал его, и вдруг мир слегка дрогнул. Едва заметно. И все неуловимо изменилось — то ли воздух стал гуще и плотнее, то ли солнце окончательно скрылось за горизонтом.

В недоумении пожав плечами, я сделал еще несколько шагов и остановился, чтобы прикинуть путь для Василисы. Но вдруг заметил, что люди, сидящие у ближайшего костра, смотрят в мою сторону. На их лицах не было ни удивления, ни злости, и я поначалу даже не понял, что именно они разглядывают. Сместился немного вправо — их взоры последовали за мной. Один из них, невысокий жилистый мужик средних лет, встал и направился ко мне. Не дойдя пары метров, он взмахнул топором так резко, что я еле успел подставить меч под его удар. И в ту же секунду понял, что вижу Кладенец, свои руки. Епт, куда делся долбаный инвиз?

Глава 27. Награда Вуивры

Отступив, я принял защитную стойку. Тем временем сидевшие у костра неторопливо поднялись и тоже двинулись на меня. Через секунду пришлось сражаться с полудюжиной соперников одновременно. Убивать ни в чем неповинных зомбированных людей ох как не хотелось, однако вскоре стало не до сантиментов. Они окружили меня и лупили мечами, дубинами, топорами. Поначалу удавалось отбиваться, но вот появилась рана на бедре, на руке. И Диогена, как назло, нет.

Я рванул с пояса зелье здоровья, мгновенно вылил в рот — ноль эффекта! И тут же получил удар в плечо. Скрипнул зубами: в отсутствие Метки даже самое безобидное ранение было весьма болезненным.

Краем глаза я заметил, что со всех сторон подтягиваются воины. Неожиданно взгляд упал на стоявшего в стороне молодого парня, такого же лопоухого, как Лекс. Он переминался с ноги на ногу, держа посох и равнодушно глядя на сражение, но помочь соратникам не пытался. И тут меня осенило: конечно, кольцо антимагии! Поэтому и невидимость спала, и зелье не действует. Обнаружили меня недавно, значит, граница кольца совсем рядом. Ее пересечение инвиза не вернет, но поправить здоровье эликсиром будет можно. И я стал медленно отступать в ту сторону, откуда пришел.

По клинку Кладенца снова пробежали искры. Вот она, граница! Я приметил торчащий из земли острый камень и залпом выпил зелье. Рядом тут же просвистел огненный шар, другой, врезавшись в каменистую почву, зашипел под ногами. Пришлось рвануть обратно, внутрь кольца антимагии.

Мечась туда–сюда, я отвлекся и пропустил стремительный выпад подоспевшего мечника. Бедро пронзила боль, нога подогнулась, я упал на колено и машинально потянулся к зелью, попутно заметив, что оно последнее в поясе. Встать не успел, сверху посыпались удары, откуда–то прилетела стрела. Из пересохших губ невольно вырвался стон, одновременно на предплечье обрушился чей–то топор. В глазах потемнело, левая рука повисла плетью, в правой я из последних сил удерживал Кладенец.

В этот момент над полем боя раздался богатырский крик. Противники разом отпрянули, оставив