Лилит - Никки Мармери

горные вершины. Заходящее солнце подсветило жилу поблескивающего зеленью малахита на самой высокой из вершин. В небе мерцала розовым восходящая звезда – та, что принадлежала Ашере.

– Долго рассказывать, – ответил Самаэль. – Точно хочешь узнать?

Я положила голову ему на плечо и попросила продолжать.

* * *

– В начале я был один, – произнес он. – Когда земля еще была безвидна и пуста, когда не было тверди небесной, когда не было горизонта, я был ликом тьмы на водной глади. Несчетные эры, неизмеримые эпохи ничего не менялось. Само время было недвижимо. Ты не представляешь, какая это была скука! Потом в глубине что-то зашевелилось. Камень затрещал, на поверхность вырвались раскаленные газы, а потом из воды и пламени, из двух противоположностей, возникло нечто. Над водой, изможденный, возник Дух. Из бесформенности образовалась материя. Дух творения воскликнул: «Да будет свет!» И стал свет, вырванный из меня, отделенный от меня на веки вечные. Я наблюдал за тем, как возникает мир: как бьют фонтаны и поднимаются горы, как появляются очертания морей и земной тверди. Я видел сотворение травы, семян растений и плодовых деревьев. Появились первые твари: мельчайшие формы жизни, невидимые глазу. Потом пошли медузы, губки, улитки. Я видел огромных ящеров, бродивших по земле; видел появление зверей – как чистых, что жуют жвачку, так и нечистых, с неразделенным копытом, – китов и всяких живых существ, пресмыкающихся по земле. Видел, как появились птицы, что парят под твердью небесной, бездыханные рыбы, что плодятся и размножаются в воде. Много времени прошло, прежде чем я увидел первых людей. Не вас, – он положил ладонь мне на руку, – еще не вас. Они были другие: больше походили на обезьян, чем на людей, и скорее кричали и рычали, чем говорили, но со временем научились ходить прямо и по-своему общаться. И все это время я наблюдал, как Дух меняет и разделяет. Он перестал быть безликим, обрел личность, когда появились первые люди. Он проявлялся в бесконечном многообразии форм, существуя одновременно в разных местах. На протяжении бесконечных эпох в сознании тех, кто задумывался о Творце, им была Она, Создательница. Мать всего сущего, с тяжелыми грудями и широкими бедрами. Когда люди осознали роль отца в создании новой жизни, у Нее появились спутники, первые боги-мужчины: сначала младшие, но постепенно обретающие старшинство. По мере развития жизни и опыта человечества, Матерь разделилась на целые пантеоны. Она проявлялась как богиня земли, как боги небесного грома и сверкающие владыки моря. Она стала воплощениями мудрости, природы и озорства, памяти, войны и музыки, которые были призваны и созданы из божественной сущности того самого первого Духа творения людьми, которые нуждались в поддержке свыше. Воплощения имели разную природу и разные качества соответственно времени и месту, и каждое обладало собственной важностью, а их добродетели отвечали нуждам людей, которым служили божества. В Эдеме Дух вселился во Владычицу Ашеру и во Владыку Яхве, раздельных и равных, тогда еще не ставших непримиримыми врагами. Они создали тебя и Адама по собственному образу и подобию, как создали и рай, в котором вам предстояло жить. Вы должны были стать новым началом, вершиной творения. Впервые с тех пор, как из меня вырвали свет, я был не одинок.

Я затаила дыхание, словно сама носилась по бескрайней вселенной. Все, что мне казалось известным о мире, вдруг рассыпалось в прах. Покинув рай, я узнала, что мир намного больше Эдема, что и в других местах люди живут и процветают. Но величие откровения Самаэля ошеломило меня. Как не были первыми мы с Адамом, первым не был и Яхве, и даже сама Святая Матерь Ашера! Их тоже породила другая сущность – Дух творения, рожденный самой землей. Сколько же всего существовало в мире задолго до того, как люди сделали первый вдох! Эдем и все, что я знала, оказалось всего лишь одним из уголков этого мира – отдельной нитью в необъятном полотне творения. Это поражало!

Самаэль заметил мое замешательство.

– Я еще не закончил. – Его легкие пальцы пробежались у меня по спине. – Больше того: я только начал.

– Говори дальше. Расскажи о своем неповиновении.

Он сделал глубокий вдох и продолжил:

– По мере того, как ты превращалась в женщину, меня стало болезненно тянуть к тебе. Я желал тебя, радовался тебе, жаждал тебя. Но ты оставалась недосягаемой, и я был обречен на муки наблюдения со стороны. Я видел, как Адам разрушает естественное состояние вашего рая, как уходят гармония и равновесие. Видел, как он ступил на путь извлечения выгоды из всего, что ему дано, пытаясь контролировать тебя и господствовать над миром. Меня сделали первым среди ангелов. Мне, воплощенной тьме, было к лицу стать ангелом смерти. Такую роль мне отвели. Я должен был позаботиться о тебе и об Адаме, о ваших потомках, чтобы поддержать вас и подготовить к священной миссии. Но меня низвергли задолго до этого, ибо всех ангелов заставили склоняться перед Адамом, вынудили лебезить перед простым человеком. Перед тобой я бы склонился, – он поцеловал меня, – без малейших вопросов. Но не перед этим тщеславным мужланом. Поставить Адама выше меня рядом с женщиной, которой он не заслуживает и с которой так дурно обращается! Я не мог этого терпеть.

Он подобрал кипарисовую шишку и принялся раздраженно перебрасывать ее из одной ладони в другую.

– Я отыскал Яхве и спросил: «Почему Ты поставил его выше меня? Я был здесь раньше, и все же человек Адам тебе милее меня!» Сама понимаешь, как Он это воспринял. Господь пришел в ярость, Лилит. В неописуемую ярость. Его губы стали воплощением гнева, его язык превратился в палящее пламя. Хлынул ливень, засверкали ослепительные молнии, с неба посыпал град вперемешку с серой – полный набор. Сама знаешь, каков Он бывает. В итоге Он низверг меня. Тьму, от которой произошел свет! Представляешь? Теперь я стал ничем. Падший ангел, которого все сторонятся. – Самаэль раздавил кипарисовую шишку в руке и отшвырнул остатки подальше.

– Не все, – я поцеловала его в полные губы. – Но разве Ашера не могла заступиться за тебя? Она понимала тьму, сознавала твою важность.

– Ну… Для этого было уже слишком поздно. – Тень омрачила лицо Самаэля, но он натужно улыбнулся.

– Что ты имеешь в виду?

– Я совершил глупость, милая Лил. Кое-что довольно-таки… вернее, даже очень опрометчивое.

– И что ты сделал?

Он дунул, отгоняя завиток волос у меня со лба. Его дыхание пахло медом и вином, всем сладким и прекрасным.

– Я посадил древо.

Они будут как боги

– Понятно, – сказала