Вперед в СССР! - Михаил Ежов

— Повторите: «Вождь жил, вождь жив, вождь будет жить».

И так продолжалось около четверти часа. В конце концов я даже перестал задумываться над смыслом вопросов и просто отвечал первое, что приходило в голову.

Наконец, инспектор объявил, что тест закончен, и отодвинул от меня прибор.

— Сейчас подождём результатов, — сказал он, нажав какую-то кнопку на клавиатуре. — Обработка обычно не занимает более минуты. Лично я уже составил мнение, но нужно, чтобы оно совпало с выводами программы.

Сняв со своей головы обруч, он откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок. Воцарилась тишина. Всё это время инспектор пялился в монитор. Затем вдруг придвинулся к нему, его глаза забегали по строчкам.

Я замер в ожидании вердикта.

— Что ж… — протянул хозяин кабинета спустя несколько секунд. — Кажется, всё в порядке. Хм… Поздравляю!

— Я прошёл тест?

— Да, причём практически блестяще! Был один момент, из-за которого вы потеряли шесть баллов, но оставшихся более, чем достаточно. Честно говоря, учитывая прошлые результаты, я немного удивлён. Но искренне рад за вас, товарищ. Это… весьма впечатляет. Эм-м… Сейчас я оформлю результат и выпишу вам запрос на получение паспорта.

Я едва верил собственным ушам. С другой стороны, чего тут такого уж удивительного, если подумать? Не знаю, какие чувства испытывал к СССР мой носитель, а лично я всегда относился к советскому строю с теплотой. Так что, в принципе, всё логично. Я и должен был пройти этот тест. Даже не знаю, почему так волновался.

— Вот, пожалуйста, — протянул мне инспектор листок с печатью и подписью. — Загляните в паспортный стол и получите документ. Ещё раз поздравляю: вы теперь полноправный гражданин Советского Союза! Ну, во всяком случае, без пяти минут.

— Спасибо, — пробормотал я, забирая бланк. — Не подскажете, где паспортный стол?

— Правое крыло. Если не найдёте, спросите дежурного. Всего доброго, — инспектор улыбнулся.

Вполне искренне.

Выйдя из кабинета, я отправился на поиски и вскоре обнаружил стеклянное окошко с соответствующей надписью. Передо мной была всего одна девушка. Пришлось подождать пару минут, пока ей не выдадут красную книжицу с оттиснутым золотом советским гербом на обложке.

— Поздравляю, — сказала женщина в окошке. — Следующий!

Девушка отошла, а я занял её место.

— Мне сказали к вам обратиться.

Я просунул выданный инспектором бланк.

— Подождите немного. Взгляните направо. Не двигайтесь, мне нужно сделать фотографию.

Раздался щелчок, и вслед за ним женщина куда-то исчезла.

Не прошло и пяти минут, как она появилась снова и просунула мне в окошко паспорт. Новенький, источающий запах типографской краски и коленкора.

— Проверьте данные и распишитесь, — сказала женщина.

Я просмотрел записи в документе. Больше с любопытством, чем ради проверки. Тем более, не очень-то я и знал, что там должно быть.

— Всё в порядке? — спросила женщина.

— Вроде, да. Где мне расписаться?

— Вот здесь, — в окошко просунулась рука, и указательный палец ткнул в нужную графу.

Взяв ручку, я чуть подумал и вывел свой собственный автограф — раз уж у нас с Владленом фамилии совпадали. Теперь придётся везде так расписываться, — мелькнуло в голове.

— А старый паспорт нужно сдать, — спохватилась женщина.

Я просунул в окошко документ, который рассматривал в поезде.

— Поздравляю, гражданин! — сказала женщина. — Следующий!

Обернувшись, я увидел стоящего за мной мужика. Он улыбнулся и одобрительно кинул. Я посторонился, чтобы пропустить его к окошку. Взглянул ещё раз на паспорт. Разве мог я подумать, что когда-нибудь снова получу подобный документ⁈ Но это случилось: я неожиданно стал гражданином СССР! Несмотря на то, что мои родственники меня почти похоронили. Улыбка невольно появилась на моём лице. Спрятав паспорт во внутренний карман куртки, я вышел на улицу и направился к автобусной остановке. Почему-то на душе было легко и радостно.

Паспорт за пять минут!

Вот оно, торжество прогресса.

Однако, пока я ехал домой, настроение моё испортилось: глядя в окна на мегаполис, выросший из той Москвы, что я некогда знал, вместо той, которую я совсем недавно покинул, я подводил итоги, и они выглядели совсем не утешительными.

Во-первых, я оказался в незнакомом мире, где приходилось разбираться практически во всём. Во-вторых, мой дар то ли пропал, то ли «спал», и я пока что не представлял, что с этим делать. Как и с фамильяром, которого не мог призвать. Вообще, это странно, учитывая, что в нём содержится частица моей души. То есть, по идее, наша связь должна быть нерушима. В-третьих, какие-то типы явно криминального происхождения требуют от меня денег, а я понятия не имею, где они находятся, о какой сумме идёт речь, и, более того, — есть ли она у меня. Память моего предшественника оставалась недоступной, и, вполне вероятно, доступ к ней не появится никогда. О том, чтобы давать бандосам какие-то объяснения, нечего было и думать. И не поверят, и плевать им.

Пожалуй, из плюсов, если уж их искать, можно было назвать только молодое тело (и, выходит, чуть ли не заново начатую жизнь) и пройденный тест на лояльность. Что не так уж мало, учитывая, что в случае неудачи меня должны были отправить на «перевоспитание» в провинцию, подальше от Москвы. На неопределённый срок. И я никак не смог бы этому помешать, ведь дара у меня нет, и на данный момент я просто обычный парень, которому едва стукнуло восемнадцать.

Вот в какие мысли я был погружён, когда ехал на поезде, и затем — по пути от остановки к дому. Так что даже не сразу заметил вставшие с лавочки фигуры, направившиеся ко мне. Приглядевшись, узнал одного из тех, кто подваливал ко мне в парке. Рука у него была загипсована. Двое других оказались незнакомыми. Оба — амбалы с короткими стрижками, в джинсовых куртках и белых кроссовках. Прямо близнецы какие-то. Только у того, что справа, на футболке виднелись надпись «СССР» и рисунок Спасской башни, а у другого — логотип футбольного клуба «Спартак». Спортсмены, что ли?

— Это точно он? — окидывая меня взглядом, недоверчиво пробасил «СССР». — Что-то не тянет он на чела, который вас троих мог отделать.

— Он самый! — злобно сверкая на меня зенками, выпалил загипсованный. — Вы с ним того… поаккуратнее. Самбист, наверное.

«Спартак» усмехнулся.

— Ага! Обязательно! Будем ласковы и нежны, блин! Эй, парень, не торопись,