Вперед в СССР! - Михаил Ежов

шестнадцать, я узнал, что зовут меня Владленом Анатольевичем Громовым. Мать — Наталья Никаноровна Громова. Отец — Анатолий Константинович. Никаких особых пометок нет. Паспорт как паспорт. Красная обложка, серп и молот. Вот только отец моего предшественника учинил какую-то дичь, и это привело к запуску ежегодных проверок на лояльность.

Второй минус — я ничего не знаю о мире, в который попал. Это устраняется усиленным штудированием Сети, но потребуются недели и месяцы, чтобы получить представление о приютившей меня стране.

Третий минус — я как-то связан с криминалом.

Возможно, фарцовщик.

Бандиты в парке не обознались, в этом я уверен. Они знают, кто я. И продолжат преследование. А это означает, что надо мной нависла угроза, которую придётся устранить.

А теперь четвёртый, и самый главный минус.

Техники анимансеров мне недоступны.

Чтобы убедиться в этом окончательно, я приступил к изучению других пассажиров. Вон тот старичок с газетой. Почему бы не проникнуть в его разум и не вынудить свернуть газету? Пусть полюбуется панорамой за окном. Вмешательство минимальное, вреда никакого.

Я сосредоточился.

Попытался ощутить энергию, пронизывающую тело, прикоснуться к разуму пассажира…

Тщетно.

Мои способности были заблокированы.

Поезд притормозил у следующей станции, и вагон заполнился новыми людьми. Я вновь попробовал воздействовать, только на сей раз выбрал в качестве цели молоденькую девушку. Представил, как нас связывает невидимый ментальный поток, несколько раз глубоко вздохнул…

И ничего.

Остаток пути я потратил на медитацию, закрыв глаза и отключившись от такого притягательного мира за окном. Успею ещё налюбоваться. Сейчас главное — восстановиться. Прощупать каналы, устранить блоки. Я был уверен, что не всё потеряно. Ведь сила одарённого — в его несгибаемой воле.

Покидая вагон, я вызвал фамильяра.

Питомец не откликнулся.

* * *

Здание, которое я искал, выглядело внушительно: большое, безликое, монументальное, облицованное серыми гранитными плитами, с решётками на окнах. Не очень оно мне понравилось. Напоминает клинику, в которой мне в детстве удаляли аденоиды. Что у меня сразу вызвало неясную, инстинктивную тревогу. Но просто развернуться и уйти было нельзя. Я должен был пройти тест — так или иначе. Вот только здорово напрягало, что у меня пропали мои способности. Временно или навсегда — пока неясно.

Взявшись на бронзовую ручку, я потянул массивную дверь на себя, и она на удивление легко открылась. Я вошёл в просторный прохладный холл, облицованный мрамором. Справа за стойкой располагался дежурный в чёрной форме без знаков различия. К нему я и направился.

Он поднял на меня взгляд.

— Слушаю, товарищ.

— Мне назначено. Вернее, пришло уведомление. Велено явиться для прохождения теста.

— Какого именно?

— Эм-м… На лояльность. Что-то вроде того. Не знаю, как именно он называется.

Дежурный понимающе кивнул.

— Тест Гальперина. Как ваша фамилия?

— Громов.

Сотрудник вбил что-то в компьютер и выжидающе уставился в экран.

— Владлен Анатольевич?

— Он самый.

— У вас сегодня четвёртая проверка. Решающая, — парень воззрился на меня, так что я кивнул.

— Ну, да. Ошибиться нельзя.

— Нельзя, — согласился он. — Седьмая аудитория.

Я взял протянутый пропуск.

— Удачи, товарищ. Это первый этаж, налево, — дежурный показал пальцем.

— Спасибо.

Туда я и направился. Найти нужный кабинет не составило труда. Очереди не было, так что я просто постучался и открыл дверь.

В небольшой комнате сидел мужик лет тридцати в чёрной форме, с короткой стрижкой и в очках с роговой оправой.

— Владлен Громов, — сказал я. — На проверку лояльности.

— Заходите, — кивнул сотрудник ведомства. — Садитесь, — он указал на стул. — Можно ваш пропуск?

Я протянул то, что дал мне дежурный. Мужик, не глядя, бросил его на стол и уставился в монитор компьютера.

— Сейчас, одну секунду. Только удостоверюсь, что это вы.

Судя по всему, в базе имелась моя фотография, потому что через несколько секунд он снова воззрился на меня. Но сличения оказалось недостаточно.

— Дайте мне руку, — сказал инспектор, вытянув свою.

Я вложил свою ладонь в его, жёсткую и сухую.

— К сожалению, некоторые прибегают к помощи лицедеев, — извиняющимся тоном проговорил мужик, крепко стиснув мои пальцы. — Глупость, конечно. Та-ак… Хорошо, это действительно вы. Можем начинать.

С этими словами он передвинул какой-то громоздкий прибор с края стола в центр. Он напоминал офтальмологический диагностер. Когда я последний раз делал очки, меня проверяли почти на таком же.

— Прижмите глазницы к окулярам и не двигайтесь, — сказал инспектор, набирая что-то на клавиатуре.

Мне пришлось придвинуть стул, чтобы выполнить его требование. Мой собеседник взял обруч, соединённый проводами с прибором, и надел его себе на голову. Устройство напоминало ЭЭГ, но выглядело чуть более сложным.

— Хорошо, в течение прохождения теста не двигайтесь и не отстраняйтесь. Отвечайте быстро, не задумывайтесь. Будьте честны. Обмануть меня всё равно не удастся.

Я вздохнул. Даже если б и хотел, не смог бы: мои способности анимансера в этом мире оказались заблокированы. Временно или нет, сейчас я воспользоваться ими никак не мог. Оставалось лишь положиться на удачу.

— Итак, я буду задавать вопросы, а вы отвечайте, — проговорил инспектор. — Готовы?

— Да.

— Отлично. Что вы думаете о выражении «Коммунист — звучит гордо!»?

— По-моему, лучше и не скажешь, — ответил я вполне искренне. — Это ведь переделка из Горького? Только там было «человек». Пьеса «На дне», если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь. Это слова Сатина. Давайте дальше. Вы верите в светлое будущее?

— Конечно. Иначе зачем вообще что-то делать?

— Не нужно комментариев. Просто отвечайте на вопросы.

— Хорошо.

— Следующий вопрос. Вы разделяете курс партии?

Чёрт, как на это ответить? Я ведь понятия не имею, в чем он заключается. Но, судя по тому, что я видел на улице, в Союзе всё совсем не плохо. Мягко говоря. Так, что, наверное, партия движется в верном направлении.

— Разделяю, — ответил я.

— Вы согласны с тем, что СССР — оплот мира?

— Вполне.

— Если вам станет известно, что кто-то из ваших родственников или друзей вступил в связь с врагом и ведёт подрывную деятельность против Родины, как вы поступите?

Чёрт! Правильный ответ, конечно, был очевиден. Но готов ли я сдать органам кого-то из своих близких? Точно нет. Что бы я ни ответил, обмануть прибор и инспектора не удастся. Ладно, была не была! Всё равно сказать нужно то, что от меня ожидают.

— Сообщу, куда следует, разумеется.

Проверяющий никак